— Кстати, а откуда такое имя — Кирелла?
— На этот вопрос я тоже обязана отвечать? — хмуро спросила ведьма.
— Да, вы обязаны отвечать на все вопросы, которые я задаю.
— И он ещё спрашивает, почему так раздражает! — буркнула Кира. — Имя мне дала мама. Надеялась, что я стану крёстной феей при какой-нибудь богатенькой семье. И ей показалось, что имечко для феи вполне подходит.
— Ну и амбиции у вашей матушки! — ни с того ни с сего рыжий разозлился. Голоса он не повысил и хмуриться не стал. Просто откинулся на спинку стула, нехорошо, угрожающе прищурившись. — Крёстными феями становится один из ста тысяч одарённых. Сообщите ей этот факт.
— Любая мать думает, что её ребёнок уникальный, — пожала плечами Кира. — И по имени вы меня звать не обязаны.
— Даже не собирался. Мать ваша тоже ведьма?
— Нет, она доктор, детей лечит…
— А отец?
— Папа художник-иллюстратор. У обоих дара нет. Послушайте, я не понимаю, чего вы взъелись? И почему вас интересует моя личная жизнь?
— Развивайте риторику, госпожа Рейсон, — слово «госпожа» инквизитор выговорил так, словно это ругательством было. — Лучше всего перед зеркалом. Раз у вас нет врождённых способностей. И не льстите себе. Я не взъелся. Просто меня раздражает, что такие, как вы, без рода и племени, лезут в магию. Упорно лезут, настойчиво! Обретают потолок в седьмой уровень. И вместо того чтобы спокойно заняться своими делами, продолжают везде соваться. Не стану ведьмой? Ну, так буду защищать таких же недоучек и неумёх, как я сама!
Вот после этой речи Кира и успокоилась. Точнее, во время неё. А мир снова перевернулся с головы на ноги, став понятным и привычным.
— Я так понимаю, что мои дела — это рождение детей, приготовление обедов и ублажение мужа? А вы из семьи потомственных магов? Все ваши бабушки были колдуньями, а дедушки как минимум ведьмаками?
— Это не ваше дело! — инквизитор встал, швырнув салфетку на стол. — Завтра в десять встретьте меня у входа.
— Встречу. Правда, без всякого удовольствия, — заверила его Кира. — И позвольте, я уйду первой. Вам ещё за заказ расплачиваться.
Рейсон кивнула на нетронутый кофе с пирожными, мило улыбнулась и, гордо подняв голову, пошла на выход.
Правда, пришлось вернуться за шляпой и улыбаться ещё раз.
***
Квартира встретила ведьму привычным запахом фиалок, корицы и молотых зёрен, словно в пушистый плед с порога завернула.
— Привет, я дома! — Кира покивала большому портрету бабушки, висящему прямо напротив входной двери.
Молодая женщина на картине приветливо помахала внучке, поправила сползшую с плеча шаль и снова замерла.
— Может, ты меня выпустишь отсюда, а потом уж разуваться будешь? — проворчало у Рейсон в кармане. — Или опять забыла?
— Забыла, — покаялась девушка, осторожно вынимая крысу и ссаживая её на пол. — Прости, Ли.
— Да чего уж там. Денёк у тебя выдался и впрямь не из приятных! — зверёк столбиком уселся на задние лапки и принялся старательно умываться, расправляя толстые белые усы. Впрочем, наведение красоты разглагольствовать не мешало. — А насчёт этого рыжего ещё крепко подумать надо. Что-то мне мерещится: не подходит он нам. Слишком чванлив. Да и из потомственных…
— Это была твоя идея, не моя.
Кира со вздохом счастья стянула туфли за задники, запинав их под вешалку для одежды. Следом полетела надоевшая шляпа. Мантию Рейсон тоже стянула, оставшись в скромненьком льняном, зато не жарком платьице. Форму бросать не стала — повесила на «плечики». Дешёвая ткань имела неприятное свойство мгновенно мяться.
— Да ты вообще о будущем не думаешь! — возмутилась Ли. — Скоро тридцатник стукнет, а ни детей, ни мужика нет! Ну как это называется? Мне одной надо или что?
— Это называется «отстань». И надо это действительно тебе одной, — устало огрызнулась Кира, ставя на плиту чайник.
Чайник был обычный, эмалированный, с голубыми бабочками. И плита тоже вполне обычная — газовая. Девушка вполне могла себе позволить модели и поновее, да ещё и с магией. Но она ничего не меняла принципиально. Квартира ей осталась после бабушки и обстановка тоже. Даже запахи. Фиалки по-прежнему цвели на подоконниках. Правда, не столь охотно, как при прежней хозяйке. И палочки корицы с зёрнышками кофе лежали в расставленных повсюду глиняных блюдцах.
Иногда квартира — это не просто квартира, а нечто большее. Нора, убежище. Так было при жизни бабушки. Так оставалось и сейчас.
Кстати, Ли ей тоже в наследство досталась.
— Вот всё у тебя отстань, — мелким буравчиком зудело наследство. — А сама что устроила сегодня, а? Чего ты этому рыжему хамить взялась и поперечины городить? Чай не девочка, волю норову-то давать. Тоже мне, адвокатша! Растерялась, как девчонка!
— Не береди, — поморщилась Кира. — Самой противно. Это я от неожиданности.
— Да что ты мне всё рот заткнуть пытаешься? То отстань, то не береди! Я ж для тебя стараюсь!
— И ради моего же блага пилишь? — усмехнулась девушка.
Открыла холодильник, достав неубедительный, сморщенный огурец. И задумчиво откусила сразу половину.
— Конечно, для твоего блага! — не дала сбить себя с панталыку крыса. — Я поболе тебя прожила раз так в десять. И ума нажила столько же.
— Маразма ты нажила.
— А вот хамить не надо! — Ли юркнула под стол, взобралась по ножке наверх и грозно ощерилась в лицо девушки. — Корм-то для меня есть?
— Когда это его не было?
— Вдруг забудешь? И слушай ты меня! Слушай, в конце концов! Я же плохого не насоветую и… От, явился не запылился! Ждали его!
— Кто? — не поняла Кира.
— Да этот твой, безнадёжный…
Звонок телефона — тоже совершенно обычного — резанул по уютной тишине ножом.
— Кира, это ты?
Голос в трубке звучал неуверенно, словно Брен сомневался не только в том, что ему именно Рейсон ответила, но и в собственной реальности.
— Привет, — отозвалась девушка без особого энтузиазма, зажав телефон между плечом и ухом, открыла шкафчик, роясь в коробках. — У меня всё нормально. Сейчас собираюсь ужинать. А потом лягу спать.
— А? — озадачился парень.
— Ну, ты же хотел спросить, как у меня дела и чем собираюсь дальше заниматься?
— А-а, ну да…
Кира и не хотела вроде, а улыбнулась. С Бреном она в одной группе училась. Тогда и подружились. Точнее, это Рейсон с парнем подружилась. А он в неё влюбился так страстно, откровенно и безнадёжно, что это даже не смешно. Конечно, такие отношения честными никто бы не назвал. И Кира вполне отдавала себе отчёт, что откровенно пользуется некромантом. Но и сказать ему последнее: «Прости!» — сил не хватало. Всё-таки он уже стал чем-то вроде любимого братика. Или, скорее, сестрёнки.
