Правда, ведьма, обряженная в эдакое богатство, себе не нравилась совершенно. С таким же успехом наряд могли на манекен натянуть или на простую распялку — великолепие есть, человека внутри нету. Только рыжие лохмы сверху торчат.
— Очень модный фасон! И кружево мне прямиком из столицы доставляют, не сомневайтесь, — щебетала хозяйка магазина, по случаю отсутствия других покупателей обслуживающая Рейсонов лично.
И то правда, кто ж на Рождество замуж выходит? Только вот такие, наверняка пирожок в печке носящие. Ведь не зря же по городу слухи ходят. Хороводила, хороводила адвокатша с приезжим инквизитором ещё по лету, а потом и осенью. Вот теперь под венец и торопится. Понятно, что столичный ферт про неё и думать забыл. Так местного окрутила, дурачка несчастного. Наплела ему с три короба, тот и уши развесил. Будет теперь всю жизнь маяться, чужое дитё на горбу тащить. Все они, девки нынешние — ни стыда, ни совести не ведают.
— А фата? — спросила старшая Рейсон, в кресле сидящая, взирая на дочь не без скепсиса.
— Какая фата, мама? — поморщилась Кира, повернувшись к большому зеркалу боком, пытаясь спину рассмотреть. Тыл, кажется, выглядел ничуть не лучше переда. — Вряд ли кто-то поверит в невинность ведьмы. А я, как ни крути, она и есть.
Хозяйка салона неодобрительно губы поджала, но высказывать своё мнение не стала.
— Ну, символ и всё такое, — отмахнулась матушка. — Положено! Госпожа Эльгот, будьте добры, принесите нам что-нибудь. Ну?..
— Шляпку? — сухо поинтересовалась хозяйка.
— Давайте шляпку, — согласилась доктор. — И ещё эти… Цветочки такие, в букетике.
— Флёрдоранж?
— Вот-вот и их тоже.
— Мам, ну какой ещё флёрдоранж? — простонала Кира, от зеркала отворачиваясь. — Да и платье это… Ты же знаешь, Брену оно не по карману.
— По-моему, здесь расплачиваюсь я, а не твой Брен, — неодобрительно нахмурилась госпожа Рейсон. — И если уж у меня ребёнок идиоткой вырос, то мой родительский долг состоит в том, чтобы сделать вид, будто он нормальный.
— Он — это ребёнок? — уточнила ведьма, неловко с подиума слезая. Туфли, к платью прилагающиеся, были удивительно неудобными. В общем-то, Кира никогда высокими каблуками не пренебрегала — рост не позволял. Но сейчас казалось: её на ходули взгромоздили. — А нормальный — это натянувший вместо платья свадебный торт и нацепивший фату? Внимание, вопрос: на кой чёрт тратить столько денег, если всё это великолепие увидите только вы с папой и Брен?
— Внимание, вопрос: на кой чёрт вообще затевать эту тягомотину со свадьбой? — в тон ей ответила заботливая матушка. — Я, конечно, воспитывала тебя человеком порядочным. Но в святые мученицы вроде не готовила.
— Мама, не начинай! — взмолилась Кира и, забыв, что на ней наряд, стоимостью с половину приличного дома, плюхнулась в соседнее кресло.
Правда, тут же вспомнила, вскочила, пригладила оборки, воровато оглянувшись. Но хозяйка всё ещё, видимо, флёрдоранж искала, а приказчик и вовсе куда-то подевался.
— Я продолжаю, а не начинаю, — поправила маменька. — И буду продолжать до тех пор, пока ты или под венец себя отволочёшь, или дурь из головы не выкинешь. Заметь, про любовь никто ничего не говорит. Но перспективы, Кирелла, какие перспективы? Куда делись твои непомерные амбиции, ребёнок? Владелец крохотной, а, главное, никому не нужной нотариальной конторки — это предел мечтаний?
— Ты не права! Брен очень талантлив, и цены у него гораздо ниже, чем у конкурентов. Пройдёт время и он…
— Останется там, где и был! — припечатала госпожа Рейсон. — Милая, уверяю тебя, в этом городе никто и никогда не забудет, как его с треском вышибли из солидной фирмы и едва лицензии не лишили. Почему это произошло — забудут, но факт-то останется. И можешь глазки стеснительно не отводить. Про ваши планы уехать я знаю прекрасно. Естественно, ни мне, ни папе это не нравится.
— Мама, я…
— Несомненно, ты считаешь себя виноватой в случившемся, — соглашаясь, кивнула родительница. — И, между нами девочками, абсолютно права — парнем ты нагло воспользовалась. А самое неприятное: воспользовалась, чтобы утереть нос другому мужику. Но что сделано, то сделано, надо нести ответственность за свои поступки.
— Я и несу! — не выдержала Кира.
— Не смей орать на мать, — абсолютно спокойно приказала госпожа Рейсон. — Оралка не доросла. А то, что вы делаете, девушка, не ответственность, а бессмысленная жертвенность. Ах, искуплю свою вину! Ах, буду предана ему до гроба! И станете вы страдать вместе. Пока он не сопьётся, а ты не превратишься в издёрганную стерву. А так и случится, это я как врач говорю.
— Да, в конце-то концов! — вызверилась ведьма, бессильно кулаки сжимая. Очень хотелось что-нибудь швырнуть, а ещё лучше раздолбать. Но кругом ничего подходящего не было, разве что вешалки с платьями — ими не больно пошвыряешься. — Перспективы, перспективы! Где они, а? Что-то я очередь из женихов не вижу! Ты видишь? Мне уже не шестнадцать и даже не двадцать! Я замуж хочу!
— А можно всё то же самое, но без истерики? — поинтересовалась матушка. — И не дёргай оборки, платье порвёшь. В том, что ты замуж хочешь, нисколько не сомневаюсь. Но за Брена ли? Он хороший мальчик, тихий, порядочный, талантливый. Любит — не надышится и против судьбы подкаблучника ничего не имеет. Это всё плюсы, конечно. Минус только один: тебе он не нужен совершенно.
— Мне никто не нужен! — выкрикнула Кира.
Ну и разревелась, понятно. Задирая голову и пытаясь слезы обратно загнать, но только по щекам их размазывала — лились, иссякать не собираясь. Заботливая родительница сидела, скептически на всё это безобразие взирая, качая туфелькой, на кончиках пальцев повисшей. Но не комментировала. Только подала дочери дешёвый платочек, вытащив его из стопочки таких же, на столике предусмотрительно сложенных.
Носовые платки в магазине свадебного платья вещь необходимая. Востребование они, наверное, только в погребальной конторе.
— Так платье вы не берёте? — осторожно уточнила хозяйка, из-за стоек с одеждой выглянувшая.
Мысль о том, что она всё слышала, а теперь, конечно, сплетню по всему городу разнесёт, высушила кировы слёзы гораздо эффективнее, чем все платочки вместе взятые. Правда, ведьма тут же начала икать.
— Берём! — решительно распорядилась старшая госпожа Рейсон, вставая. — Штучка на самом деле шикарная, фасон универсальный — так или иначе, а пригодится.
— В каком смысле «так или иначе»? — оторопела владелица салона, видимо, припомнив, что девушек принято в подвенечных нарядах хоронить.
— Ну, за кого-нибудь замуж она всё-таки выйдет, верно? — рассудительно ответила маменька. — Пусть пока повисит, чай не протухнет. Вы его только упакуйте в мешок поплотнее и саше с лавандой положите. Конечно, моль атлас с кружевами не трескает, но бережёного бог бережёт.
Выдержки на то, чтобы не спросить, сколько же они собираются платье хранить, у госпожи Эльгот хватило. От замечания про свадебные наряды, покупаемые впрок, она тоже воздержалась. В конце концов, Рейсоны всегда слыли семейством не то чтобы эксцентричным, но не без странностей. Зато выписанные ими чеки банк обналичивал исправно.
