— А знаешь что?
— Знаю, как не знать? Только вот ты бы сама сходила до заказчицы своей. Денег-то она тебе дала дачку рыжему подсунуть? Дала. А ты что же? Или как, прикарманить решила? Дело-то, конечно, неплохое, но тут помозговать надо, как обстряпать, чтобы комар носа не подточил.
— У тебя начался старческий маразм, — догадалась Рейсон. — Но деньги и вправду отдать бы надо. Только вот идти к ней… Может, завтра?
— А завтра она симпатичней и вежливее станет? — поинтересовалась Ли, задумчиво толстыми усами поводя. — Уж поверь: не станет. Вся их порода такая зазнайская. Чего и говорить, кровь!
— Какая ещё кровь? — равнодушно спросила Кира, заплетая кисти шали в косички.
Раздражение рассеялось так же быстро, как и нахлынуло. Снова осталась лишь сонная тоска и обида незнамо на кого.
— Как какая? Королевская, ясное дело. Вот ведь тоже мне умница! И не знаешь, с кем дела имеешь. Ведьма эта, заказчица твоя, от самой Гирды Проклятой род ведёт. Ну, не напрямки, конечно, а так, с бочку пристроилась. Но всё ж. Котёл-то ведьминский, что в музее стоит, чай помнишь? Так вот, они им город и одарили. Тоже мне подарок, лучше б уж монетой подсобили. Им-то всё одно на одно табличка памятная выходит. Так, мол, и так: «Благородные господа из семейства осчастливили Новый Айрен своей помощью…»
— Точно, есть котёл, — дёргая себя за прядку, на лоб свесившуюся, медленно проговорила Кира.
И сорвалась с места, будто ей под зад коленом ускорения придали. Похватала раскиданную вокруг неприбранной постели одёжку, хлопнула дверью ванной так, что с потолка на кухне штукатурка посыпалась.
— От чумовая! — неодобрительно проворчала Ли. — И куда это годится? Всё по-своему делает и плевать, что криво да косо! Так советы ей не нужны. Поскакала, подол задрав! Вылитая бабка! Одно слово: ведьмино племя!
Прислушалась, встав столбиком. Но ничего, кроме шума воды в ванной и гула титана, не услышала. Крыса вздохнула тяжело и снова стала гречку перебирать.
***
Ничего особо «королевского» в котле не было, хотя размеры его не то чтобы поражали, но удивляли однозначно. В витрину это чудо не поместилось, стояло на приступочке, бархатными шнурами огороженное. Такую посудину увидишь и враз поверишь, что ведьмы в своём, несомненно, тёмном колдовстве не только крысок-ворон-жаб пользуют, но и девственницами не гнушаются. Причём варят их целиком, разделкой на порции пренебрегая.
А в остальном ничего особенного. Ну, котёл. Закопчённый изрядно, без всяких украшений и таинственных рун, изнутри вычищен до зеркального блеска. Не золотой и даже не серебряный, а обыкновенный, медный. В общем, совсем не выдающийся.
— Вот, извольте видеть: Ведьмин котёл, как и просили, — с лёгким раздражением представил смотритель музея посудину, — передан в нашу коллекцию не так давно, в…
— А почему он ведьмин? — перебила его Кира. Вежливость вежливостью, а слушать нудную лекцию не хотелось абсолютно. — Если котёл на самом деле королеве принадлежал, то логичнее его королевским называть, нет?
— Вам знакомо такое понятие, как традиция? — без малейшего сарказма, вполне серьёзно поинтересовался нудила, строго пенсне сверкнув. Во всём Новом Айрене господин Горден был единственным человеком, носящим такие неудобные окуляры. Но именно этим он и прославился. А ещё своей потрясающей занудливостью. Ну и доскональным знанием истории родного края. — Так вот, юная барышня, это традиция. Да будет вам известно, котёл в роду Грессов передавался из поколения в поколение, как семейная реликвия. И оставался ею даже в те времена, когда одно упоминание о первой владелице грозило бо-ольшими неприятностями…
Кира закашлялась в кулак, вежливо отвернулась. Уж слишком живо представился старинный зал: стяги, свисающие с потолка, трон, пыжащийся от собственной значительности. А перед ним вот этот самый котёл на золотой подставочке. И заказчица, отбивающая земные поклоны.
Почему-то слово «реликвия» стойко ассоциировалась с поклонением.
— Вы больны? — неприязненно поинтересовался смотритель.
— Нет-нет, просто тут пыльно и…
— Не выдумывайте! — прикрикнул господин Горден, вскидывая козлиную бородёнку. — У нас музей, а не частная лавочка. Здесь хранятся поистине бесценные сокровища. За которыми, да будет вам известно, тщательнейшим образом следят. Микроклимат, постоянные влажность воздуха и температура окружающей среды — всё это…
Рейсон поспешно отвела взгляд от снежного холмика на подоконнике, наметённого через открытую форточку. Но как назло, тут же разглядела паутину, растянутую между углом несомненно бесценной картины и ещё более бесценным, но несколько подпорченным древоточцами шкафом.
— Да-да, конечно, мне просто показалось, — поспешно извинилась адвокат, стараясь не смотреть на заслуженные, аккуратно подшитые кожей боты, скромненько задвинутые под кресло эпохи Регентства. А, может, какой другой эпохи — Кира в таких тонкостях не разбиралась. Но кресло было красивое, завитушками украшенное. — Продолжайте, прошу вас.
— Когда кажется, молиться надо, — тоже себя вежливостью не утруждая, буркнул смотритель. — Так вот, в ранних списках реликвий Грессов этот экспонат фигурирует под названием «Ведьмин котёл». Позднее, когда упоминание о родстве с Проклятой королевой уже не грозило санкциями, его происхождение рассекретили. И он занял достойное место в ряду других немногочисленных сокровищ, дошедших до нашей эпохи с Тёмных Времён. И, доложу я вам, Новому Айрену есть чем гордиться! Этот котёл не просто строчка в каталоге, нет! Существует немало научных работ, посвящённых данной реликвии. Город должен благодарить наследников Грессов за то, что они позволили каждому желающему насладиться зрелищем…
— Старой закопчённой посудины, которая, несомненно, только мешала хозяевам, — закончил за смотрителя Тейлор. — В подвал такое чудо не спустишь, и на чердак не засунешь — как-никак великое наследие. Но и супа не сваришь, слишком уж велика кастрюлька.
— Что вы себе позволяете, молодой человек?! — петушиным фальцетом вскричал смотритель.
— Ты что здесь делаешь? — хмуро поинтересовалась Рейсон.
— Слушаю увлекательную лекцию, — отлипнув от косяка, на который плечом опирался, невозмутимо сообщил инквизитор. — И вставляю ценные замечания.
— Я прошу вас покинуть музей! — от обуявшего его праведного гнева голос старика подпрыгивал, а седенькая борода приличным клинышком дрожала, сыпля на грудь потёртого френча застрявшие в ней крошки. — И, госпожа Рейсон, при всём уважении к профсоюзу, я настоятельно прошу более не приводить столь сомнительных личностей в сей храм Истории! Имею честь!
Сил и выдержки на то, чтобы пояснить, какую честь он имеет, у старика не хватило. Смотритель фыркнул разъярённым носорогом, блеснул напоследок огненнооким пенсне. И удалился, гордо, хоть и не без труда, выпрямив худосочную спину.
— Пойдём? — спокойно поинтересовался Тейлор.
