Старичок свою спутницу аккуратно под локоток вёл, придерживал, будто боялся, что она вот-вот рассыплется. Правда, бабушка и впрямь выглядела не слишком… прочной. Явно уставшая женщина хотела было присесть, но муж её дальше повёл: «Не здесь, тут дует, простудишься» — расслышала Кира. Старушка в ответ улыбнулась покорно и терпеливо, погладила ласково мужчину по руке.
Из нефа мать с отцом вышли. Госпожа Рейсон что-то старикам сказала, рукой указала на передние лавки, к супругу повернулась, деловито галстук ему поправила. И тут…
Что тут случилось, Кира и сама толком не поняла. Только подол обеими руками подхватила, в церковь выскочила, мимо ошалевших родителей кометой пронеслась. Едва не упала, о юбки всё-таки споткнувшись, зато получилось удачно — пытаясь на ногах удержаться, схватила Брена за руку.
— Нам поговорить надо, — выдохнула.
Вот, говорят: «Лицо пропало». Лицо у аниматора, конечно, никуда не делось, на месте осталось. Но вмиг изменилось до неузнаваемости — было одно, а стало совсем другое. Напряжённое, белое, будто простыня и какое-то взрослое.
— Уверена? — спросил хрипловато.
Рейсон оглянулась на родителей, искоса глянула на священника, неодобрительно губы поджавшего, и кивнула. Хотя уверенность уже таяла, как вешний снег.
— Пойдём, — велел Брен и тоже как-то очень по-взрослому, по-мужски. И сам её руку перехватил, почти поволок всё в ту же комнату. — Ну, говори, — приказал, резко портьеру задёрнув.
— Я так не смогу! — сказала, словно в прорубь нырнула.
— Если хочешь, можем просто в мэрии зарегистрироваться, — предложил некромант.
Отошёл к столу, спиной к Рейсон повернувшись. Взял букет невесты, повертел и обратно бросил. Что не говори, что не предлагай, а обоим понятно, о чём речь идёт. Кира судорожно вздохнула — слёзы снова горло забили, сглотнула. Попыталась фату снять, но шпильки, как назло, в волосах запутались. Со злости рванула вместе с приличным клоком волос — от боли аж в глазах потемнело.
Как ни странно, стало легче.
— Брен, ты очень хороший. Ты действительно замечательный, — начала было, да жених — теперь уже бывший — перебил.
— Ты мне только одно скажи, — попросил тихо, к Кире так и не повернувшись, — чем я хуже? Ну вот что в нём есть такого, чего у меня нет?
— Дело вовсе не в этом, — промямлила ведьма, понимая, что убедительной быть не получается.
— А в чём? Или так и надо: за волосы и в пещеру, а наутро вон пошла? Это вам нравится?
— И не в этом тоже…
— Да в чём тогда дело?! — Брен всё-таки сорвался на крик, кулаки сжал. Рейсон немалого труда стоило не шарахнуться, глаза не зажмурить. Показалось: сейчас точно ударит. Но некромант сдержался, даже голос понизил. — Чего ты хочешь, Кир?
— Не знаю, — ответила почти шёпотом, потому как в полный голос слова отказывались выговариваться. — Я честно не знаю, чего хочу. Но точно знаю, чего не хочу. Замуж не хочу и тебя мучить тоже. Сама-то приспособлюсь, привыкла к тебе и даже люблю. По-своему, но всё равно. А вот ты…
— И я приспособлюсь, — ещё тише, чем она, отозвался Брен. — Может, всё же попробуем?
— А зачем?
Вот скажи он сейчас, что любит, жить без неё не может — точно бы согласилась. Кире и так муторно было, да и жалко «жениха» до самых настоящих слёз. Никакой уверенности в собственной правоте не осталось. Какая уж правота, если за один лишь день умудрилась трижды собственное решение поменять? Только вот Брен молчал, расколупывая цветок в букете.
— Вот видишь, — вздохнула ведьма.
— Ничего я не вижу, Кир, — выплюнул аниматор зло. — И меньше всего тебя хочу видеть!
Вроде бы ещё что-то собирался добавить, но сдержался, вышел, едва не сорвав портьеру. Старшая госпожа Рейсон посторонилась, пропуская несостоявшегося зятя, в комнату заглянула.
— Шубу? — спросила эдак не заинтересованно.
— Какую ещё шубу? — отозвалась Кира, с силой виски растирая. Голова и в самом деле готова была лопнуть, затылок налился тяжёлым свинцом.
— Тебе виднее, какую, — пожала плечами мать. — Твою, наверное. Хотя лучше мою возьми. Она длиннее, под ней платье не так видно.
— Зачем мне шуба?
— Ну, может, я и ошибаюсь, но ты разве не на вокзал собралась? Хотя шансов успеть не так много, дневной поезд через двадцать минут отправляется. Но попытаться можно.
Кира, наверное, секунд тридцать ещё стояла, таращась на мать. Потом всё-таки сообразила, задрала проклятый подол и рванула из комнатёнки, на бегу выкрикнув что-то — госпожа Рейсон так и не разобрала, что именно.
***
Добравшись до вокзала, Кира твёрдо уверилась в двух вещах. Первое: ни о ком из ныне живущих не сплетничали и не будут сплетничать столько, сколько о ненормальной дочке доктора Рейсон. Второе: она абсолютно, неоправданно и ненормально счастлива. Наверное, схожие ощущения испытывает приговорённый к смертной казни, получивший неожиданное помилование. Ну а то, что она это помилование собственными руками выписала, совсем окрыляло.
К поезду ведьма не опоздала: паровоз пыхтел, затягивал перрон дымным маревом, явно собираясь вот-вот с места тронуться, но ещё стоял. И ни души кругом, только одна женщина и маячила на платформе — нервничала, оглядываясь, явно кого-то высматривая. Впрочем, до её проблем Кире никакого дела не было.
Ведьма перевела дух, вздохнула глубоко, ободрав горло морозным воздухом, поплотнее запахнула шубу и пошла вдоль поезда, ненавязчиво в окна заглядывая. Вагон тоже был почти пуст, купе зияли распахнутыми настежь дверьми. К сожалению, и того, кого она искала, внутри не было. Кира хотела проводника расспросить, но тот, как назло, подевался куда-то. Пришлось ещё разок вдоль всего поезда пройти.
— Госпожа Рейсон, — окликнула женщина, у фонарного столба стоящая, — не холодно вам в туфельках? Всё же следует по погоде одеваться.
Ведьма едва не сплюнула с досады — вести светские разговоры ей сейчас меньше всего хотелось. Но всё же попыталась изобразить вежливую улыбку, обернулась. Улыбка сама собой сползла — под фонарём, оказывается, госпожа Тейлор стояла и кого она дожидалась, сомневаться не приходилось.
— Надо полагать, бракосочетание так и не состоялось? — приподняла бровь дама, очень выразительно Рейсон оглядывая.
Кире немедленно захотелось убраться куда-нибудь подальше отсюда. Догадаться, как она — растрёпанная, в материнской шубе поверх подвенечного платья — на фоне этой женщины выглядит, труда не составляло. Госпожа Тейлор улыбнулась, обеими руками приподняла пушистый воротник шубки, пряча лицо — вышло очень элегантно.
— Вы не желаете со мной разговаривать? — спросила насмешливо из воротника.
— Вам честно или соврать? — поинтересовалась Кира, разозлившись вдруг так, что в ушах зашумело.
Да в конце-то концов, что она, в самом деле? Ну, замарашка. Ну, провинциалка. Ну, нет в ней ни лоска, ни элегантности. Только вот этому всему научиться можно, наверняка не сложнее древнего права!
