— С двумя обычными.
Тогда ко мне и пришла мысль. Вместо того чтобы тащиться в местную харчевню, во всех отношениях будет благоразумней принести еду в комнату. И для Леры, и для себя.
— На какой срок?
— На трое суток.
Не много и не мало. И отдохнуть хватит, и определиться сразу со всем.
— Да хоть на всю оставшуюся жизнь, лишь бы пикселей хватило.
— Кстати, что там по оплате?
— Пиксель — день. Исходя из арифметики, с вас — три.
Получив деньги, она все с той же улыбкой, протянула ключ. Судя по его величине, замок должен внушать уважение. И добавила уже в спину.
— Желаете помыться — у нас тут и баня есть.
Баня потерпит до утра. Ужин и сон — вот и все, что сегодня нужно. Остальное может подождать.
Звук шагов нескольких человек, а вслед за ним и голос одного из них, догнал нас с Лерой, когда мы подходили к ведущей на второй этаж лестнице.
— Я же говорил, что здесь они оба, — и куда громче. — Эй, а ну-ка стоять!
Глава 15
Еще оборачиваясь, я уже срывал с плеча ружье. Миг, и его ствол смотрел в ту сторону, откуда и раздался приказ. Нет, не ошибся: там оказался тот самый усатый любитель кувыркаться в постели. С ним еще парочка, непременно его приятелей: в таких делах прохожих с улицы не зовут. Все трое застыли как изваяния. Оно и понятно: любое движение может быть принято мной за агрессию. Причем совершенно неважно, какое именно: шаг в сторону, назад, вперед, резкое движение руками. В узком коридоре картечь из ружья двенадцатого калибра найдет всех троих, пусть и в разной степени. Поправить затем недолго: ружье — полуавтомат, и мне не потребуется делать лишних движений, знай себе, работай указательным пальцем.
— Лера, наверх! Быстро!
Возможно, весь сыр-бор случился именно из-за нее, хотя далеко и не факт. Вполне допустимо — они заявились сюда по мою душу. Например, тот громила, которому наступил на ногу, все-таки меня признал. Но присутствие девушки за спиной станет лишним в любом случае. Вдруг мне придется кинуться вверх по лестнице, и девушка окажется помехой. Или они начнут стрелять, я отпрыгну в сторону, и на линии огня окажется она
— Дядя, охолонь! — вытянул вперед раскрытые ладони тот, который стоял рядом с усатым.
В клетчатой рубашке, джинсах, и узконосых туфлях, ему только ковбойской шляпы и не хватало. Вместо нее на головеу него козырьком назад, сидела бейсболка.
Третий из них, с ног до головы весь в «цифре» — даже кепи такое же, шагнул в сторону, прячась за его спиной. Вряд ли из трусости — из трезвого расчета. Так он сможет незаметно для меня достать оружие, чтобы неожиданно им воспользоваться. Недаром же он только правую руку с плечом прикрыл.
Быстрый топот ног за спиной сказал о том, что девушка мой приказ выполнила.
«Бедняжка! — подумал я. — Ей и так сегодня досталось, а в довершении всего еще и убить могут».
— Ствол опусти! Нам поговорить просто.
— Ну так говорите, — предложил я, одновременно делая шаг вбок. Под защиту стойки, которая теперь прикрывала почти по грудь.
Девушки — портье за ней уже не было: едва только все началось, она шустро юркнула в расположенную сразу за ее спиной дверь.
— Энет, так у нас с тобой разговора не получится!
Усатый молчал по-прежнему, разговор вел все тот же крепыш в клетчатой рубахе, а задний из них наверняка уже приготовил пистолет. Именно пистолет, потому что приклад карабина Симонова торчал у него из-за плеча, а сразу два длинноствола, тем более в поселке, носят с собой только персонажи компьютерных игр.
— По-человечески тебя прошу: опусти ружье, и давай пообщаемся. Слово: все будет тихо — мирно, — продолжал настаивать тот.
Ситуация! — лихорадочно размышлял я, совершенно не представляя, как поступить дальше. Доверять этим людям, причин не было никаких. Чего бы это ни касалось — самого меня или Валерии. Но и прослыть параноиком совсем не хотелось. Не хватало еще, чтобы в Станице стали указывать пальцем: вон он идет, психопат! На каждое слово ствол вскидывает!
— Я подумаю над вашим предложением, а пока говорите, чего хотели, — поразмыслив, все же пришел к выводу: ничего менять в сложившейся ситуации не стоит — слишком требовательным был их окрик, когда они вошли.
— Так, что за шум, а драки нет? — раздался веселый голос. Из той двери, в которой исчезла портье, показался ни кто иной, как тот самый продавец, который и приобрел у меня жадр.
— Яков, уйми своего постояльца! — тут же обратился к нему крепыш. — Нервный он какой-то, того и гляди пальнет. Поговорить с ним хотели, а он сразу за волыну, и едва палить не начал.
Яков посмотрел на меня.
— Точно пальнешь?
— Полностью магазин выпущу, все восемь патронов, — кивнул я. — Чтобы уж наверняка. Но мозги со стен отмыть помогу, слово!
Судя по тону Якова, он шутил, чтобы разрядить обстановку. Мои слова прозвучали примерно также.
— Ну, если поможешь, тогда совсем другое дело! — и заговорил уже серьезным тоном. — Так, я не знаю, что между вами произошло, и, должен заметить, знать не хочу. Но одно обещаю точно: пальбу здесь устроите, пострадают все, выживших не будет.
После его слов, мне только и оставалось, что опустить оружие.
— Вот и ладушки, — тут же отреагировал Яков. — Теперь вот еще что: до утра ваш разговор потерпит?
— Да хоть до Нового года, — мне пришлось пожать плечами.
— Бобруйск? — он обратился к тому, кто все время со мной разговаривал.
— Можно и до утра, — неохотно сказал тот.
— Тогда разбежались, — слова Якова прозвучали как приказ. — Да, Бобруйск, вот еще что… Если дело касается той девицы, знай: тут я полностью на его стороне, — и он указал на меня пальцем.
Человек по кличке Бобруйск покривился, но промолчал. Когда он, и оба его спутника покинули ночлежку, Яков спросил:
— И что, ты бы и впрямь начал стрелять?
— Даже не задумываясь, — твердо ответил я. — Малейшего повода хватило бы.
Сколько их, валяясь в луже собственной крови с развороченным животом, проклинали себя за ту нерешительность, которую проявили в нужный момент? Не желаю их участи. На Земле говорят; пусть лучше двенадцать судят, чем четверо несут. Ну а здесь, где нет никаких законов, и подавно.
— Это из-за меня все? — Валерия встретила меня вопросом.
— Не уверен, — ответил я, ворочая ключом в замке. Тот поддавался с трудом, с каким — то натужным скрипом.
Явно замок сделан на месте, руками только набирающего опыт кузнеца. Из металла, который на Земле мог быть чем угодно. И попавшего сюда таким же неведомым путем, как и все остальное.
