Яков Ильич Таланкин ясно дал понять: этот человек обязателен. Знать бы еще какие инструкции он ему дал.
— У меня он был, — признался Трофим.
— Ну и?..
— Меня бы здесь уже не было. Когда отправляемся?
— Думаю, через день.
Чем-то необходимо запастись именно в Станице. Заодно выяснить, что нам досталась за посудина, и чего от нее ждать. Дня хватить должно. Тянуть, смысла нет. Ну а вдруг повезет с порталом сразу же по прибытию? Нет, об этом лучше даже не думать.
— С утра?
— С самого что ни на есть.
— Добро. Послезавтра, едва рассвет, буду на катере. Понадоблюсь раньше — через Якова.
— Договорились.
Вряд ли он понадобится до самого отплытия. Как верно и то, что с удовольствием отказался бы от его компании. Несмотря на безобидный внешний вид, есть в нем нечто такое, что заставляет думать именно так.
За столом меня встретило напряженное молчание.
— В чем дело? — напрямую спросил я.
— Димон, этого человека не Трофимом зовут? — поинтересовался Малыш. Как мне показалось, с некоторой опаской.
— Да. Не знаю, правда, кличка это или имя. А что не так?
Вся троица переглянулась.
— Значит, я не ошибся, — скривил лицо в гримасе Павел.
Ты, главное, усы не сбривай, иначе, как я вас с Демьяном различать-то буду?
— Опасный он человек! — Демьян сжал глиняный стакан так, что тот в любой момент мог рассыпаться.
Вообще-то, и сам он, и его напарник, тоже выглядели людьми, от которых стоит держаться подальше.
— Здесь есть и другие? — резонно поинтересовался я. — Давайте сразу все поставим на свои места. Трофим — человек Якова Таланкина. И отказаться от него у меня не получится. Так что решайте: вы остаетесь, или у вас появилась причина передумать.
Демьян с Павлом переглянулись. Ну а сам я налег на стоявшее передо мной блюдо. Мясо эмбары — вкуснейшее. Но стоит ему чуть остыть, как жир начитает прилипать к зубам и небу хуже бараньего или говяжьего.
— Димон, и все-таки кто у нас будет главным? — с подачи ли этих двоих, или по своей собственной инициативе, задал вопрос Малыш.
— Я. Вот это могу сказать совершенно точно. Да, вот еще что… Советовать или подсказывать можете сколько угодно. Но!.. Если я принял какое-то решение и озвучил его, все — оно обязательно к исполнению. Именно так. Соглашаетесь сразу, или всем до свидания.
— По крайней мере, Трофим будет на нашей стороне», — сказал Павел, и эта фраза могла означать только одно: прощаться никто не собирается.
Глава 20
Никогда не понимал: как можно бояться любого человека, кем бы он ни был? В том случае, если за ним не стоит система? Совершенно неважно, какая именно — криминальная, силовая или любая другая. С системой — да, с ней в одиночку бороться сложно. Система перемелет и даже не заметит. Во всех остальных случаях, шансы примерно равные. А если вовремя сделать шаг первым, они значительно повышаются.
Наверное, Трофим действительно страшный человек. Но он, как и любой другой, может случайно упасть за борт и утонуть, попасть под шальную пулю, которая предназначалась совсем не ему, или вообще бесследно исчезнуть. Станет ли меня после этого мучить совесть? Возможно — да. Даже наверняка. Но совесть мучает только живых людей, мертвым все проблемы мира глубоко безразличны. Так вот, пусть в живых останусь именно я, и пусть именно меня мучает совесть: а что, если перестраховался? И это касается не только Трофима.
Вероятно, что-то в моем взгляде отразилось, поскольку вся эта троица отвела глаза в сторону, едва оторвал взгляд от тарелки и посмотрел на них. Нисколько не сомневаюсь, любой из них поступит со мной точно также. Возможно, уже поступал с другими, и не раз. Вот только и я колебаться не стану, и они должны понять это без слов.
— Кто-нибудь из вас бывал на побережье? Чем нам нужно запастись здесь, а что приобретем на месте?
Коль скоро мы пришли к соглашению, наступила пора обсудить насущные вопросы.
Дорога, вернее, плавание к устью реки, не запомнилась ничем. Правда, заняла она куда больше времени, чем из Хутора в Станицу. Но на этот раз путешествие было куда спокойнее. И комфортабельнее. Поскольку жилая часть нашего корабля, по-морскому — кубрика, имела шесть спальных мест. Сам он оказался разделен на две неравные части. Две койки— в носовой, которая была поменьше, и в другой тоже пара, но двухъярусных. Там даже стол был.
В застекленной рубке, оказался не какой-нибудь руль, а настоящий штурвал с рожками. Повернешь его в ту или иную сторону, и где-то внизу под ногами, сразу же заскрежещут цепи, уходящие к перу руля.
От скуки я несколько раз за него становился. Чтобы убедиться: управлять даже таким маленьким кораблем, как наш «Контус», куда сложнее, чем автомобилем. И спасает лишь то, что скорости несопоставимы. Пожелаешь взять чуть правее, чтобы не угодить на отмель, а корабль некоторое время тебя не слушается. Затем вспоминает, что он просто обязан подчиняться, и начинает поворачивать так резко, как будто извиняясь за свое былое непослушание. Крутишь в другую сторону, чтобы исправить и свою и его ошибку — повторяется та же история. И все начинается заново.
— Противолодочным зигзагом идем, — наблюдая за моим потугами, нейтральным тоном высказался Трофим.
Который действительно поджидал нас у катера в назначенный срок.
— Или уклоняемся от воздушной атаки, — поддержал его Малыш.
После часа рыскания по всему фарватеру, мне удалось приноровиться к строптивому поведению «Контуса». А чуть позже полностью себя реабилитировать, блеснув мастерством в стрельбе. Навскидку, по удачно подвернувшейся стае птеров, поразив восемью патронами восемь целей.
Хотя ничего сложного не было. Летели они довольно низко, особой скоростью полета не обладают, а дробь дает отличное рассеивание. Разве что патронов было немного жаль, но дело определенно того стоило. Научиться управлять кораблем куда проще, чем вот так, практически не целясь, едва ли ни автоматическим огнем, поразить их всех.
— Могёшь! — заметил Паша.
Демьян, выскочивший на звуки пальбы из машинного отделения, которое больше всего походило на миниатюрную топочную будку паровоза, одобрительно крякнул. Малыш выглядел так, как будто сам он меня мастерству стрельбы и научил. Лера сказала, что предупреждать надо, поскольку она едва не опрокинула кастрюлю с почти готовым супом. И лишь Трофим повел себя так, как будто ничего и не произошло.
Я оказался прав в той мысли, что Трофиму действительно приходилось бывать на побережье. Причем, дважды. Правда, вытянуть из него много информации, так и не получилось, настолько он оказался неразговорчив. Сплошные «да» или «нет».
Так мы и плыли, по большей части под парусом, лишь изредка заводя газогенератор. Который, кстати, много скорости «Контусу» и не прибавлял. На что Паша сказал: во всем виноваты лопасти винта.
