Мы подошли к толпе незамеченными, настолько все они оказались увлечены то ли спором, то ли выяснением отношений, то ли чем-то еще. Некоторое время постояли, безуспешно пытаясь понять суть. Ясно было только одно: им предстояло принять какое-то важное решение. Решение непростое, и всем им невыгодное.
— Дядя, что тут у вас происходит? — не выдержав, Трофим дернул за рукав бородатого мужика, одетого в новехонький армейский камуфляж, но тот лишь отмахнулся. На голове у него сидела замызганная бейсболка с потрепанным козырьком. Выгоревшая на солнце настолько, что при все желании определить ее первоначальный цвет было невозможно. Остальные выглядели примерно также. Нет, они не были все как один худыми небритыми мужчинами, с острыми, выпирающими кадыками — среди них хватало и женщин, и даже детей. Сходны они были в одном — одеждой. Где абсолютно новые вещи соседствовали с чрезвычайно затасканными.
«Странная у них какая-то мода», — размышлял я, внимательно разглядывая лица, и пытаясь обнаружить среди них знакомые, которые могли бы признать во мне Теоретика.
— Да успокойтесь же вы, наконец! — в очередной раз призвал всё тот же голос. — Если все будем орать, так ничего и не решим.
— А чего тут решать?! Хрен им в грызло — вот и весь наш ответ! — выкрикнул кто-то из толпы.
— А ты о детях подумал?! — тут же возразил ему пронзительный женский голос. — Тебе-то самому легко: у тебя их нет! Они же обещали всех перерезать, если не согласимся. Тебе Аммонита мало?!
— Давай присядем, ноги гудят, — предложил Трофим, взглядом указывая на лавку неподалеку. Добротную такую лавку с широким сиденьем и наклонной спинкой. — Сдается мне, им еще долго до нас дела не будет.
Даже не догадываюсь, что же за ним такое, отчего путь на Землю ему заказан, но он мне нравился. Спокойствием, немногословностью, и еще чувством юмора. Когда на борту «Контуса» вспыхнула ссора между Малышом и Пашей, грозившая дойти до рукоприкладства, Трофим сумел разрядить обстановку единственной шуткой, мне даже вмешиваться не пришлось. Поначалу, когда мы только вышли из Станицы, я опасался того, что он, на правах доверенного человека Таланкина, начнет советовать, рекомендовать, а то и вовсе приказывать. Ничуть не бывало. Когда его спрашивали — он отвечал, но не более того. Единственное, по его щекам постоянно ходили желваки. Нервный тик, или привычка — объяснить было затруднительно.
Мы присели, вольготно откинувшись на спинку. Я посмотрел на вершину горы, где прятались все остальные. Конечно же, не увидев никого. Позвать всех сюда? Как будто бы опасности нет. Но зачем? Успеется еще. Меж тем сходка, смысл которой по-прежнему оставался непонятным, несмотря на то что обсуждение происходило в нескольких шагах, закончилась ничем. Никакого решения принято не было, и люди начали расходиться. Недовольные, и зло бурчащие себе под нос.
Наступила пора познакомиться с человеком, который, судя по всему, и являлся в Радужном главным. Именно он призывал всех к спокойствию, и все это время пытался настоять на своем мнении. Которое заключалось в том, что лучше все-таки договориться. Неизвестно с кем, и неизвестно по какому поводу. Поднявшись на ноги, я неторопливо пошел к нему, слыша за спиной шаги Трофима.
— Привет. Минутка свободного времени найдётся? Хотелось бы пообщаться.
— А вы кто такие?! — удивился он.
Я посмотрел на своего спутника. По словам Трофима, ему приходилось бывать здесь дважды. И тем более удивительно, что его не признали. Разве так бывает? Не такой уж он и большой, Радужный, в котором можно примелькаться за день. Трофим глядел куда-то в сторону, как будто разговор не касался его вообще. Пришлось ответить сразу за обоих.
— Мы здесь впервые. Ну так что, пообщаемся?
— Как сюда попали?
Не люблю, когда на любой мой вопрос отвечают встречным своим, но пришлось объясняться.
— Сначала по реке, затем пешком. Ты здесь главный?
И снова вопрос.
— Откуда?
— Из Станицы.
— Очередные искатели сокровищ?
Можно сказать, и так. Только наше сокровище стоит всех остальных вместе взятых. Шанс возвратиться туда, куда ты и сам, нисколько не сомневаюсь, мечтаешь вернуться.
— Что-то вроде того. Кстати, меня зовут Дмитрием. Можно просто Димон.
Если Трофим пожелает, представится сам. Он не стал.
— Кирилл Петрович.
Ты что, действительно считаешь, что я буду величать тебя по имени — отчеству? Так это еще заслужить нужно. Только что наблюдал за тем, как народ тебя слушается: толком даже слова сказать не дали, как ты не надрывался. Случись нечто подобное в Станице, нисколько не сомневаюсь, Таланкина слушали бы внимательно, не перебивая. Потому его и не зазорно полным именем называть.
— Кирюхой, значит? — и немного смягчил. — Знаешь, Кирилл, мы еще не определились, где будем базироваться. Возможно, у вас, возможно, в этом, как его?.. — название второго известного мне поселения выветрилось из головы. Что-то с ракушками связано.
— Аммонит? От него мало что осталось, потому и собрались.
— Так это там ночью на полнеба полыхало?
— Именно. Но, судя по всему, скоро и у нас здесь заполыхает, — сказал он с тяжелым вздохом человека, которому под силу Радужный от подобной участи уберечь. Но окружающие его тупые людишки, никак не могут взять этого в толк.
— Так что же все-таки там произошло?
— Ничего хорошего, — скривился Кирилл Петрович.
— Ты ситуацию хотя бы в двух словах обрисуй, — продолжал настаивать я.
Мне тут решение принимать, а он все загадками.
— Двух слов будет мало.
— Ну, тогда присядем, и поговорим не в двух, — указывая ему на лавку, с которой мы с Трофимом только что поднялись.
А когда он засомневался, настойчиво взял его под руку, и даже сопроводил.
Выслушав Кирилла, мы с Трофимом переглянулись: ничего хорошего действительно нет. Из его рассказа стало понятно следующее. Объявились в этих местах люди, числом много, все с оружием, которые пытаются подмять бизнес под себя. Не весь, правда, а самую доходную его часть.
— На островах ближе к берегу в основном всякий мусор попадается, — рассказывал Кирилл.–
Безусловно, он тоже свою цену имеет, но все стоящее — дальше. Бытовая электроника, одежда, оружие, патроны и многое другое. Не всегда годное к употреблению, и не всегда исправное, но тут уж как повезет. Так вот, они заявили: не вздумайте соваться дальше установленной нами границы, — Кирилл указал ее пальцем на местности. — Вон от той вершины горы, вон до той.
Если честно, вторую вершину, рассмотреть у меня не получилось. Что, в общем-то, ничегошеньки не меняло. Те острова, которые и были нам нужны, и на одном из которых исчез Токарь, оказывались под запретом.
— И что было дальше?
