Если бы Молотов решал этот вопрос исключительно на свое усмотрение, он, наверное, запер бы меня в здании посольства и запретил покидать его под страхом расстрела, но, видимо, еще в Москве он получил на мой счет некие инструкции, и теперь в его голове боролись собственные представления о безопасности и секретности миссии с необходимостью предоставить генерал-лейтенанту Нагулину определенную свободу действий.
— Товарищ нарком, — решил я все же выложить на стол последний козырь, — я ведь не предлагаю отправить меня одного в полную неизвестность без всякого контроля с вашей стороны. Маршрут моей прогулки мы согласуем заранее, и я совершенно не буду против, если на некотором разумном отдалении меня будут сопровождать товарищ Сивко и кто-нибудь из сотрудников посольства, хорошо знающий город.
Когда я, как само собой разумеющееся, назвал фамилию Сивко, Молотов слегка приподнял бровь — теоретически, я не должен был знать, кто именно из членов делегации приставлен ко мне товарищем Берией в качестве негласного надзирателя, однако развивать эту тему нарком не стал и в конце концов дал добро на «прогулку».
На улицах Вашингтона царила весна. Ничто здесь не напоминало о том, что где-то там, за океаном, идет страшная война, ежедневно перемалывающая тысячи, а то и десятки тысяч жизней. Город жил мирной жизнью. Наступал вечер, и деловая суета американской столицы постепенно сменялась атмосферой расслабленности, отдыха и развлечений, которые может позволить себе зажиточный гражданин США после трудового дня. Во всяком случае, так это выглядело в центре города, а на окраины я выбираться не планировал.
Обнаружив небольшое кафе, которое мне порекомендовали в посольстве, я неторопливо вошел уютный зальчик и устроился за одним из последних свободных столиков в углу. Отсюда открывался приятный вид на улицу, постепенно погружавшуюся в сумерки, разгоняемые неоновыми огнями вывесок и желтоватым светом фонарей уличного освещения. Ни о какой светомаскировке здесь никто, естественно, даже не вспоминал.
Английский я изучил еще на Лунной базе с помощью Летры, и теперь единственной моей языковой проблемой была необходимость скрывать свое владение им в совершенстве. Для Молотова и других членов делегации я придерживался версии, что кое-как владею английским на бытовом уровне. По легенде я изучил его основы еще до войны, благодаря усилиям своей немецкой родственницы, а потом нахватался лексики, немного позанимавшись самостоятельно перед поездкой. О моей феноменальной памяти всем заинтересованным лицам было известно, так что такая версия особых подозрений не вызвала.
Совсем юная и довольно симпатичная официантка появилась у моего столика спустя несколько секунд.
— Добрый вечер, мистер. Вы уже определились с заказом? У нас есть замечательный бразильский кофе, а если хотите поужинать, я могу принести вам меню.
Я попросил чашку кофе с каким-нибудь легким печеньем и удобно устроился в кресле, разглядывая вечерний город. На мне был обычный костюм, в каких ходили многие американцы с достатком несколько выше среднего, и я ничем не выделялся из толпы обывателей, желающих праздно провести вечер. Если я не ошибся в своих предположениях, долго сидеть за столиком одному мне не придется. В том, что за перемещениями всех членов советской делегации установлено наблюдение, я ни секунды не сомневался, и упускать возможность побеседовать с заинтересовавшим их человеком в неформальной обстановке американцы вряд ли бы стали.
Они появились минут через двадцать. Довольно оперативно, если учитывать уровень политика, вошедшего в кафе в сопровождении молодой и весьма привлекательной спутницы. Гарри Гопкинс не стал устраивать спектакль со случайной и неожиданной встречей. Американцы улыбнулись мне еще от входа и неспешно направились к моему столику.
— Не помешаем? — с едва уловимым акцентом спросила девушка, когда я поднялся им навстречу.
— Ни в коем случае. Я как раз немного заскучал и буду только рад приятной беседе. Прошу вас, — я сделал жест в сторону свободных кресел.
— Мое имя Лиз. Гарри кое-что рассказал мне о вас и попросил в этот вечер составить ему компанию и заодно помочь вашей беседе — к сожалению, русским он владеет не так хорошо, как ему бы хотелось. Как я могу называть вас?
— Петр. Раз наша беседа проходит в неофициальной обстановке, этого будет вполне достаточно.
Лиз перевела мой ответ Гопкинсу, и тот кивнул, еще раз улыбнувшись.
— В таком случае, пусть я тоже буду просто Гарри. Как вам Вечерний Вашингтон?
— Я успел отвыкнуть от мирной жизни, а здесь все так, будто никакой войны нет. Забытое ощущение.
— Так только кажется на первый взгляд, — качнул головой Гопкинс, — на самом деле после Перл-Харбора многое изменилось, но это сразу может заметить только человек, проживший в нашей стране не один год.
Политику и его спутнице тоже принесли кофе, и когда официантка удалилась, Гопкинс решил перейти к тому, ради чего он решил потратить свой вечер на общение с русским генералом.
— Петр, скажу вам честно, из всей русской делегации вы единственный, кто вызвал у президента, да и у меня тоже, искренний интерес. Господин Молотов — обычный советский политик высокого уровня. Его цель и задачи предельно ясны. Другие члены миссии — не более чем просто помощники и консультаны, а вот с вами все далеко не так очевидно. Мне кажется, вам есть что сказать нам именно в таком, неофициальном, порядке.
— Вас интересует что-то конкретное? — я решил немного подтолкнуть американца и заставить его более четко обозначить предмет своего интереса.
— Ну, для начала, мне бы хотелось понять, зачем Сталин отправил вас в США. Вы ведь не планируете возвращаться в СССР вместе с Молотовым?
— Совершенно верно. В этом нет никакого секрета. Я задержусь здесь на какое-то время и приму участие в работе нашей торговой миссии.
— Петр, но ведь вы — боевой генерал, а не дипломат, и уж тем более не специалист по международной торговле.
— Думаю вы в курсе, Гарри, что я обладаю не только чисто военными знаниями. В США меня интересуют, станки, сырье, технологии и квалифицированные специалисты, способные наладить в СССР серийное производство высокотехнологичного оружия. Я хорошо представляю, что именно нам нужно и нахожусь здесь именно для того, чтобы организовать процесс поставок и найм специалистов. Соединенные Штаты — страна свободного рынка, и я надеюсь, никто не станет препятствовать мне в размещении заказов на американских предприятиях.
— Наши заводы загружены правительственными контрактами, и боюсь, ваши заказы не будут иметь перед ними приоритета.
— Во многом это зависит от цены, не так ли?
— Лишь в какой-то мере. Разрыв контракта с правительством чреват далекоидущими последствиями, а свободных производственных мощностей у наших промышленников нет. Конечно, если вы предложите крупный заказ и хорошую цену, они постараются быстро создать новые производства, но ведь финансовые ресурсы СССР ограничены, иначе для вас не было бы столь критично присоединение к соглашению о ленд-лизе.
