Честно говоря, Канлар даже стал переживать по этому поводу, и с дотошностью принялся выискивать в своём поведении, чем же он мог так обидеть королеву. На свет Божий было извлечено множество мнимых «грехов» и притянутых за уши промахов, которые могли послужить причиной такого охлаждения.
Если бы Канлару пришла в голову счастливая мысль посоветоваться хоть с кем из своих сподвижников — а ребята там, как уже отмечалось, были сплошь женатыми, — опытным взглядом ему бы объяснили, что к чему. Но Канлар посчитал делиться проблемами подобного рода неэтичным, и попросту замкнулся в себе.
Чем ближе подходил день свадьбы, тем более хмурым становился жених — ему с всё более несомненной отчётливостью казалось, что брак с ним сделает королеву несчастной, что это было изначально провальной затеей, и что он был трижды самонадеянными идиотом, возомнив, что справится с ролью короля-консорта и сможет выстроить счастливые отношения с королевой.
Неизвестно, до чего бы он себя накрутил, но, к счастью, вечером накануне свадьбы его прервали.
Камердинер с некоторым изумлением доложил, что к его сиятельству пожаловала её величество.
Кая, действительно, честно провела пять дней в монастыре, ночуя в келье, но на предсвадебную ночь отправилась к себе. По каким причинам ей бы потребовалась в обход всех и всяческих правил этикета прийти так поздно в покои к мужчине — пусть и жениху — было неясно, и Канлар логично предположил что-то из ряда вон выходящее и тревожное.
— Ваше величество! — почти бросился он к ней. — Что-то случилось?
Та, однако выглядела вполне невозмутимой и спокойной и ответила сдержанным успокаивающим жестом:
— Нет, ничего серьёзного.
Канлар был несколько обескуражен. Что, впрочем, не помешало ему пригласить королеву сесть и приказать подать чаю — хотя для чая было уже и поздновато.
Между тем, Кая, кажется, и не планировала обозначать цель своего визита. Она просто сидела с крайне невозмутимым видом, как будто это было в порядке вещей — заявиться в комнату к мужчине, чтобы там помолчать.
Первым не выдержал Канлар. Попытавшись прояснить ситуацию, он заметил:
— Вы могли вызвать меня запиской в какое-то более удобное для деловой встречи место. Бог весть что о вас подумают, если заметят!
Кая перевела на него несколько бессмысленный взгляд и невозмутимо парировала:
— Напротив, я постаралась сделать так, чтобы меня заметили, и, надеюсь, они подумают именно то, что и положено думать придворным сплетникам.
Канлар окончательно перестал что-либо понимать.
К счастью, королеве пришла мысль пролить свет на загадку своего поведения, и она протянула жениху лист бумаги.
Подойдя с ним поближе к свече, Канлар узнал в этой бумаге официальное письмо от ниийского короля, которое, и впрямь, прибыло рано и могло бы застать королеву, не будь она занята своим благочестивым делом.
В письме, против опасений, не было никаких ультиматумов или угроз. Король весьма сдержанно поздравлял королеву с прекрасным выбором, желал счастливого брака и сделал почти незаметный акцент на тех качествах, коими должен обладать хороший супруг — среди коих, в самом деле, затесалось и здоровье.
Можно ли было считать это завуалированной угрозой — сложно сказать, но Канлар предпочёл увидеть в этом именно угрозу.
Королева, судя по всему, расценила ситуацию так же.
— Просветите меня, будьте так любезны, — вернулся Канлар к столику, возвращая Кае листок, — чего вы хотите добиться вашим смелым ходом?
Королева неопределённо повела плечом и голосом на редкость безразличным объяснила:
— Большинство наших гипотез сходится в том, что план короля предполагал либо отсутствие у меня наследников, либо рождение детей от него, причем скорее первое — потому что во втором случае неясно, чем не подходил брак с его младшим сыном, ведь внуки не хуже детей в этом вопросе. Поэтому, полагаю, в высшей степени важно убедить его, что за наследником дело не станет — это, возможно, позволит обезопасить вас. Ведь вас нет смысла убивать, если дело уже сделано, так?
В логике королевы наблюдались некоторые изъяны, связанные, очевидно, с тем, что у неё не было много времени подумать над содержанием полученного письма, и она принимала решения отчаянно быстро, понимая, что уже завтра для подобных демаршей будет поздно — ведь нет ничего странного в том, что супруги спят в одних покоях. Да, впрочем, это не доказывает факта наличия между ними регулярных супружеских отношений. А вот если королева, едва вырвавшись из монастыря, не в силах подождать даже одного дня, рвётся в спальню к жениху, презрев все правила приличия, — это очень жирный намёк на то, что с супружеским долгом между ними всё более чем прекрасно.
В этом смысле королева была права; но Канлар справедливо полагал, что, ежели король надумает извести его, то что мешает ему взяться и за младенца? Хотя, признаем, близко следующие друг за другом смерти короля-консорта и наследника престола будут выглядеть более чем подозрительно — но кто сможет обвинить в них ниийского короля?
Всё это промелькнуло в голове Канлара буквально за пару секунд. Вздохнув, он присел рядом с королевой, взял её руки в свои и с непривычной ей нежностью упрекнул:
— Что же вы творите, дорогая?
Она посмотрела на него серьёзно и болезненно:
— Я не хочу в ближайшее время становиться вдовой, — решительно мотивировала она свой поступок.
— Ну, пусть ещё попробуют сперва со мною сладить, — ободряюще усмехнулся Канлар, осторожно гладя её ладони. — Право, этот вопрос не стоил таких решительных мер. Мы бы нашли иной способ убедить всех в нашем супружеском согласии.
Королева тяжело вздохнула, отчаянно посмотрела на него и призналась:
— Я испугалась.
Канлар был потрясён — и её тоном, и взглядом, и самим поступком.
— Ну что же вы, право, — посетовал он, ласково целуя её ладонь.
Вдруг её руки сильно задрожали:
— Господи, — впервые осознала она последствия своего демарша, — что обо мне теперь будут говорить! — и отчаянно покраснела.
Королева с детства блюла свою репутацию самым строжайшим образом. Соблюдать этикет досконально было её образом жизни, и сейчас, наверно, впервые со времён детства она позволила себе импульсивный поступок, который противоречил её привычным нормам и рамкам.
Мысль о том, что о ней будут шептаться, передавая из уст в уста потрясающую новость о том, как она бегает по ночам к мужчинам в постель, показалась ей убийственно ужасной.
Она часто заморгала, сдерживая слёзы.
— Господи, ну что же вы, — расстроился её состоянию Канлар. — Право, всё не так страшно. В конце концов, я ваш жених, и завтра мы сочетаемся законным браком. Это совсем не то же самое, что какая-нибудь тайная связь на стороне.
