Дождавшись, пока Аскольд отсчитает звонкую монету, он проворно смахнул медь в передник и спешно удалился за дверь, насвистывая под нос веселую мелодию.
– Скотина, – поморщился Нирон, проводив хозяина заведения тяжелым взглядом. – Сначала поселил в клоповник, потом принес отбросы и за все за это слупил столько денег, что диву даюсь. Слушай, командор, может, спуститься вниз и поговорить с этим рвачом по-свойски, да так, чтобы надолго запомнил?
– И нарваться на стражу? – отмахнулся Азарот, осторожно пробуя на вкус принесенный напиток. Взявшись обеими руками за бока большого кувшина, он поднес его к губам и, сделав солидный глоток, крякнул. – Годится, – заключил он в итоге, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Бывало и хуже. Но что касаемо твоего возмущения, Нирон, так держи его при себе. Наши подорожные, конечно, в порядке, я об этом позаботился благодаря одному знакомому толмачу, но если мы загремим за решетку, а потом начнут разбираться предвзято, обман вскроется, и не сносить нам головы.
Спать легли рано. Азарот настаивал на раннем выходе и собирался отправиться в путь с первыми петухами. Никто и не возражал. Утомленные событиями последних дней, едва голова коснулась подушки, Суни и рыжебородый отправились в сонное царство, огласив комнату громким храпом. Аскольду же в эту ночь не спалось. Пролежав в постели почти до полуночи, он так и не сомкнул глаз и, плюнув, решил прогуляться на свежем воздухе. Сев на кровати, он надел сапоги, отправив за голенище левого длинный трехгранный кинжал и, прицепив на пояс меч, так чтобы его не было видно из-под плаща, начал спускаться по лестнице. Мрачный и невыспавшийся, он мягко ступал по скрипучим доскам третьего этажа, не издавая ни единого звука, пока не достиг лестницы, ведущей в общий зал. Но едва он решил шагнуть вниз, как что-то внутри Азарота щелкнуло и зазвенело тревожным звоночком предстоящей беды. Застыв в нелепой позе, командор внимательно осмотрел пол под ногами, но там ничего не было, а вот четверо парней, стоящих внизу и о чем-то тихо переговаривающихся, насторожили его сразу и всерьез.
Аккуратно переставляя ноги, Аскольд подкрался к перилам и, спрятавшись за углом, весь обратился в слух.
– Да плевое дело. Та тварь говорила, что их всего трое. Один старик, хоть и выглядит как молодой, второй и вовсе ранен и долго еще не сможет держать в руках меч, – горячо шептал высокий худой мужик с густой черной бородой, делавшей его похожим на медведя. – Он и залог заплатил, тридцать серебряных монет, да пообещал, что коли сработаем, можем забрать и их наличность.
– Страшно, Оскар… – голос трактирщика стрелок узнал сразу. Зубы его скрипнули в немом бешенстве, а рука сама собой потянулась к мечу. – Я видел эту троицу. Все крепкие, тертые бойцы, а их старший так вообще, наверное, офицер. Выправка и манеры дают о себе знать.
– Трус ты, Зилон, – подал голос третий, неказистый коротышка в длинной рубахе. Привалившись к перилам, он грыз семечки и сплевывал кожуру под ноги и на головы зазевавшихся постояльцев. – Тварь говорила, что у них три кошеля золотом. Это огромные деньги!
– Вам легко говорить, – заныл трактирщик, ломая руки, но в глазах его уже вспыхнул и начал разгораться выдающий его с потрохами огонек алчности. – Вы-то сделали дело и ушли, а мне тут жить! Что скажут в городе? У трактирщика Зилона людей убивают, а он и в ус не дует.
– Перережем им горло, а трупы бросишь свиньям, – скривился главарь шайки. – Все просто, а главное – денежки!
– А я бы той твари доверять не стал, – включился в разговор молчавший до этого парень с копной желтых, как солома, волос. – Странная она, раньше таких не видел. Вроде и на человека похожа, но… одним словом, тварь.
– Да будь она хоть взбесившимся банши, – начал распаляться бородатый Оскар, – денежки, что вы уже поделили, самые что ни на есть настоящие, а там, в комнате, лежит в десять раз больше.
– Действительно, что мы теряем, – наконец сдался Зилон. – Они спят, как младенцы. Небось, выжрали пиво и десятый сон видят. Пошли, что ли?
Четверо бандитов переглянулись и начали осторожно подниматься по лестнице. Губы Азарота исказила глумливая усмешка, как только он увидел, чем вооружены налетчики. У самого главного, кого подельники звали Оскар, в руках был старый пехотный меч. За оружием явно не следили, следы ржавчины и щербины на лезвии способны были вызвать припадок злобы у любого оружейника, да и хват, которым бородач предпочитал держать оружие, не вызывал особого уважения. Трактирщик, следовавший по пятам прямо за главарем, вооружился большим кухонным тесаком, оружием, страшным только для кур и свиных отбивных. Остальные же и вовсе сжимали в руках суковатые дубины.
Дождавшись, пока бородач приблизится, Аскольд крутанулся и, врезав наглецу промеж глаз рукоятью меча, отшвырнул в сторону. От мощного удара Азарота Оскар хрюкнул и, закатив глаза, сполз по противоположной стене. Кинувшийся вперед соломенноголовый поздно заметил боевой азарт в глазах командора. Остро отточенное лезвие вошло ему в грудь, миновав ребра и разрубив сердце. Третий попытался бежать и, бросив дубину, кинулся к лестнице, но ловкая подсечка свалила его на пол. Ударившись головой о перила, бандит затих.
В живых и в сознании остался только Зилон. Лицо трактирщика побледнело, губы тряслись, кухонный тесак, вывалившись из ослабевших пальцев, упал на пол, и, прислонившись к стене, он залепетал что-то нечленораздельное.
– Так вот, значит, что ты понимаешь под гостеприимством? – короткий бой даже не сбил дыхание стрелка. Вскинув оружие, он одной рукой придавил хозяина к стене, а другой занес над головой меч.
– Не убивай, – пискнул Зилон, хлюпая носом и закатывая глаза.
– С чего бы это? – пальцы Азарота сомкнулись на дряблом горле негодяя. – Ты хотел убить меня и моих товарищей, прирезать во сне, как безмолвных баранов. Зачем мне оставлять тебе жизнь?
– Я заплачу, – захрипел Зилон, чувствуя каждой клеточкой своего обрюзгшего тела приближение неминуемой смерти. – У меня много денег… куча денег. Столько, что тебе и не снилось. Я отсыплю тебе сто, нет, двести золотых. Дам кольца, браслеты, ожерелья…
– В общем, все то, что ты отнял у несчастных путников, чьими телами полакомились свиньи, – скривился командор. – Отвечай немедля, или я проткну тебя будто тетерева. Что за тварь вас наняла?
– Не знаю, – закрыл глаза Зилон и попытался упасть в обморок, но пара звонких оплеух быстро привели его в чувство.
– А все-таки? – стальная хватка Азарота грозила сломать трактирщику горло. – Кто это был?
– Не… гу… чел… – захрипел негодяй и замахал руками, указывая на горло.
– Говори, – Аскольд шагнул в сторону, не отводя от лица Зилона острия меча. – Говори, или, клянусь честью, я проткну твое гнилое сердце.
– Он приехал сегодня поутру, – зашептал хозяин трактира, болезненно морщась и держась руками за горло. – Странный, пугающий. На человека-то толком не похож. Кожа будто пергамент, губы бледные, синие почти. И запах от него странный, словно кладбищем повеяло. Приказал поселить его в лучшую комнату и выкатил на стол две золотых монеты. Я было решил поторговаться, но он глянул на меня своими пустыми, как будто затянутыми болотной ряской глазами, и я не смог противостоять. Потом постоялец поманил меня пальцем и приказал найти лихих людей. Я нашел. Кто же мог знать, что он решит лишить вас жизни?
