После третьего трупа маги, наконец, обнаружили стрелка и обратили всю мощь своей силы на маленький уступ в двадцати метрах от подножия башни.
– Уходи! – увернувшись от первого огненного шара, Азарот приземлился на обе ноги и, вновь разжав пальцы, снял четвертого мага, неосмотрительно высунувшегося из-за белоснежного зубца стены. – Уходи, рванет же…
Дули выдохнул, глотнул воздуха и, собрав все мужество в кулак, бросился бежать…
Неимоверной силы взрыв потряс само основание земли. Наверное, опальный маг просчитался в расчетах, переложив порошка, но вместо того, чтобы развалить нужную площадку, заряды обрушили стены башни. Взрывная волна отбросила стрелка далеко назад. Остальные же, спрятавшись за камни, сами попадали на землю, закрывая руками головы от сыплющихся с неба костяных осколков. Когда пыль рассеялась, наемники поняли, что башни больше нет. Вместо нее зиял черный обугленный котлован. Все, кто находился внутри, погибли – кто от взрыва, кто заваленный обломками. Погибло все, что хранилось здесь с незапамятных времен. Редкие и опасные заклятия, перенесенные на бумагу, чудесные артефакты, знания, которые собирали по крупицам, через боль и лишения. Но это было еще не все. Со стороны города на полном ходу к ущелью приближалась тяжелая кавалерия.
Глава 45
Доброе весеннее солнце смилостивилось и, выглянув из-за хмурых дождевых туч, весело подмигнуло Фридриху Шум толпы проникал сквозь старые, поросшие мхом стены корпусов и, влетая в комнату, разбивался на сотни крохотных серебряных колокольчиков. С уходом Дика, Бати, решивший еще немного поспать, окончательно потерял всяческую связь со сновидениями и теперь просто лежал на кровати, прикрыв рукой глаза от настойчивых солнечных зайчиков. Через некоторое время проснулся и Байк. Взъерошеный, помятый, с раскалывающейся на части головой, он с благодарностью во взгляде принял из рук товарища кувшин с водой и в три глотка отпил из него чуть ли не половину.
– Что? – улыбнулся довольный студент. – Полегчало?
– Да куда там. – Поставив кувшин на пол, Марвин уселся на кровать и начал искать башмаки. – Очень уж мне плохо, Фрид, после этих посиделок. Хоть зарок давай больше эту гадость в рот не брать.
– Так бросил бы?
– Ты что! А веселье? Так же здорово вчера было. Все пели, танцевали, играли в разные игры…
Водные процедуры во дворе и растирание насухо суровым полотенцем позволили студентам прийти в себя, и, переодевшись в новенькую форму учеников Магической академии, они отправились в город.
– Малькома со вчерашнего дня видно не было. – Шагая по ровным ухоженным дорожкам кампуса, Байк то и дело оглядывался в сторону столовой. В дальнем конце здания находились кухня и пекарня, и умопомрачительные запахи готовящегося праздничного жаркого сводили с ума. – Может, заглянем на огонек, а заодно и желудки наполним? После вчерашних посиделок с гильдией нам уже и плакать-то нечем.
– Можно и зайти, – быстро согласился Бати, прислушиваясь к недовольному бурчанию в животе.
Дружно развернувшись на месте, приятели устремились к дальнему корпусу столовой. Подойдя к двери, Марвин в который раз потянул носом и, жадно облизнувшись, потянул за ручку тяжелой деревянной двери.
– А вам тут что надо, бездельники? – дверь скрипнула, и на пороге появился пузатый детина, как две капли воды похожий на сына Пекаря. Разве что старше лет на пять да в плечах пошире, а в остальном он ничем не отличался от Малькома. Такие же глаза и нос, румяные пухлые щеки и огромные руки с пальцами-сосисками. Для полного сходства не хватало только кулька с пирожками.
– Здравствуйте, господин Пекарь. – Фридрих шаркнул ногой и поклонился. – Не будете ли вы столь любезны сказать, нет ли тут нашего лучшего друга Малькома? Он наш сокурсник и сосед по комнате.
– Младшего, что ли? – нахмурился старший пекарь, развернувшись, он заорал во всю глотку: – Мальком! К тебе пришли!
– Кто там, Милонд? – донесся из глубины помещения знакомый голос.
– Два первокурсника, говорят, что твои приятели, но, судя по оголодавшим мордам, явно пришли пожрать!
– Это Фридрих и Марвин, – где-то в глубине пекарни послышались быстрые шаги, и на пороге появился пропавший член братства. Сразу было видно, что он недавно встал. Волосы толстяка взъерошились до невероятного «ежика» и требовали срочной укладки, рубашки и туфель на Малькоме не было, а в руке он сжимал белоснежный колпак с кисточкой. – Привет, ребята! – завопил он при виде друзей, чем вызвал у Фридриха новый приступ мигрени. – Вы никак в город собрались и решили за мной зайти? Вот это здорово, вот это хорошо! Вы только тут подождите, а то брат не любит, когда по кухне ходят посторонние, – и с этими словами бросился назад.
– Вот и поели, – прошептал Мальком. – И чем теперь будем питаться целый день? Ума не приложу.
– Разберемся, – присев на скамейку, Фридрих критично осмотрел свои новенькие туфли и, решив смахнуть с них пыль, полез в карман в поисках куска войлока, что приберег как раз для такого случая. Его, впрочем, в кармане не оказалось. Пальцы коснулись чего-то круглого и твердого, и, к великому своему удивлению, он извлек из кармана четки. В смущении повертев их в руках и силясь припомнить, когда же он успел переложить их в парадную куртку, Фридрих продолжил поиски и к своей радости обнаружил кусок войлока во внутреннем кармане куртки и начал начищать и без того блестящие туфли.
Толстяк Пекарь ждать себя долго не заставил. Уже через десять минут отчаянной возни, явственно слышимой через открытое окно второго этажа, Мальком выскочил на улицу, сияя, будто медный грош. О сдобе, свой любимой и ненаглядной, он тоже не забыл и бережно прижимал к груди огромный пирог с мясом.
– Мальком, где пирог?
– Даже не знаю, братик, – толстяк подмигнул приятелям и, откусывая на ходу от своего куска лакомства, поспешил к воротам.
– Верни пирог, придурок! Он же казенный! – разъяренная физиономия старшего пекаря появилась в окне второго этажа и, посыпая окружающих отменной бранью, пожелала прожорливому братцу непременно этим пирогом подавиться, а если его луженая глотка осилит этот плотный завтрак, то не слезать с отхожего места всю последующую неделю. Но Мальком только улыбался и шустро переставлял ноги, пока вопли Миланда не смешались с шумом улицы праздничного города. Даже бляху он брал, весело улыбаясь и любовно поглаживая вожделенное лакомство, а стоящие за его спиной Фридрих и Марвин втягивали ноздрями аппетитный аромат сдобы, захлебываясь слюной.
После того как последняя преграда, отделяющая их от предстоящего торжества, была преодолена, Пекарь остановился и начал разламывать пирог на куски.
– Вот это тебе, Фридрих, – дружелюбно улыбнулся он, протягивая голодному парню ароматный ломоть, исходящий запахом жареного мяса, лука и вареных яиц. – А это тебе, Марвин. Пирог в этот раз не бог весть что, но чем богаты, так сказать.
– Мальком, – довольно заурчал Бати, вгрызаясь в сочную начинку, – напомни мне при входе в университет повесить твой портрет и подписать его не иначе как «Мальком Пекарь, отличный парень и надежный товарищ».
