Он встал и было потянул Барбассу за руку, но у него ничего не вышло. По ощущениям это больше походило на попытку сдвинуть с места весь северный хребет.
– Дед, не дури, – покачал головой Урх. – Нам надо идти. Хорошие люди за тебя жизнь положили. Хозяин мой, маг Виллус, его приятель Дули тоже почти наверняка уже мертв. Трое славных наемников Суни, Нирон и Аскольд…
– Ты сам и ответил на мой вопрос, зеленый маг.
– Да не маг я! Раздери тебя банши! – зарычал Урх, скаля огромные желтые клыки. – Не маг я! Пойми ты это, голова из репы. Там, в коридоре, лежит без проблеска жизни мой самый родной на этом свете человек. Его последним желанием было вынести тебя из этого смердящего испражнениями, каменного мешка на свежий воздух, и я сделаю это, чего бы это мне ни стоило.
– Ну, хорошо, – печально улыбнулся Артур. – Мы уйдем отсюда, но ты должен мне кое-что пообещать.
– И что же?
– Найди потомка истинного мага, и закройте печать короля!
– Ну как, как я его тебе найду? – взревел Урх и, сжав кулаки, двинулся в сторону седобородого узника. Почти две сотни килограммов мускул нависло над бывшим архимагом. Огромные когти гоблина впились ему в ладони, глаза заволок кровавый туман бешенства… и наваждение прекратилось. Вместо гордого и надменного архимага Урх увидел перед собой смертельно уставшего старика. Рубище его было больше похоже на половую тряпку. Седые волосы слиплись и превратились в мерзкие крысиные хвостики. Бледные выцветшие глаза и кожа, покрытая струпьями… от Барбассы не осталось ничего. Только пустая оболочка и душа, ушедшая в свой внутренний мир.
– Я облегчу тебе задачу, – довольно прошамкал старик. – Его зовут Аскольд Азарот. Завтра, если ты не поторопишься, он закончит свою жизнь на эшафоте в Мраморном Чертоге. Он особенный, этот Аскольд. Плоть его долгое время не стареет, он вынослив, словно вол, а организм его невосприимчив к ядам. Он, и только он, не без твоей помощи, зеленый великан, сможет поставить все точки над «і» и вернуть магам Срединного их былое могущество.
– Потрясающе! Поразительно! Грандиозно! – Огромный зеленый кулак врезался в стену, подняв тучу пыли и отколов от гранитного основания тюрьмы солидный кусок. – Нет, этот старик бредит! Слушай, дед, я же не идиот! Я отлично понимаю, что это просто бред…
Артур Барбасса умер.
Присев на корточки, Урх посмотрел в глаза мертвеца. Седые волосы венцом обрамляли худое изможденное лицо архимага. Глаза были закрыты, и на устах его застыла блаженная улыбка. Артур дождался своего часа и сделал то, к чему готовился последние тридцать лет. Он нашел избранного. Того, кто сможет исправить огромный ущерб, который принес в этот мир коварный ум злобного степного шамана. Пусть это не человек, а гоблин, но он…
Урх плюнул в сердцах на загаженный пол узилища и, печально опустив голову, побрел к выходу. Остановившись в проходе, где совершенно недавно разыгралась самая важная в истории королевства схватка, он грубо отшвырнул в сторону остывающий труп Суна и, подхватив на руки Виллуса, начал подниматься по лестнице. Оставлять тело некроманта внизу Урх не собирался. Выйдя на поверхность, гоблин осмотрел поле боя, заваленное трупами. Со смертью Виллуса пало и его непобедимое воинство, ибо только создатель заклятия или его преемник могли поддерживать магию. Проскользнув мимо бинтующих раны пехотинцев, гоблин быстро добрался до двух лошадей, дожидавшихся хозяев за стенами, и, перевалив тело мага через седло, закрепил его ремнями.
– Не беспокойся, дядя-нежить, – печально произнес Урх. – Похороны твои будут ярки, как вся твоя жизнь.
* * *
Пылающая поленница гудела от буйного огня, стремительно поднимаясь к самой верхушке. Яркие языки пламени лизали сухие поленья, подбираясь к мертвому телу на вершине. На сооружение погребального кострища у гоблина ушло не меньше часа. Заехав подальше вглубь леса, Урх соскочил с коня, отцепил от седла топор и направился в чащу. Уже через минуту оттуда донеслись громкие удары топора…
Сложив кострище, зеленый великан снял с седла тело некроманта и, положив его на свой походный плащ, принялся пеленать, пока тот не превратился в единый черный кокон. После этого Урх уложил его на самую вершину кострища и потянулся за кисетом, где у него хранились кремень и трут. Первые же удары принесли тучу искр, и вскоре крохотные, но жадные языки пламени принялись лизать сухую пищу, беспощадно поднимаясь все выше и выше к небу.
Пламя уже ревело, будто бешеный зверь, целиком поглотив человеческую фигуру, закутанную в черный плащ, но гоблина рядом не было. В эту самую минуту, нещадно настегивая лошадь по бокам, низко прижавшись к гриве, Урх скакал в сторону столицы. Он не знал, как он это сделает, не понимал, что это даст лично ему, но твердо решил во что бы то ни стало исполнить завет мертвого старика.
«Дядя-нежить хотел освободить учителя, – твердил он, про себя жмурясь от пронзительного северного ветра, – старик хотел освободить Азарота, а значит, и Виллус бы его поддержал».
Глава 50
Праздник был окончательно испорчен. Взрыв башни, а за ним и тревожное завывание банши в стенах университета испортили настроение окончательно, и теперь, маясь от безделья, трое друзей сидели на ступенях лавки кожевника и думали, что им делать дальше.
– Может, в университет? – предложил Марвин, поправляя шляпу и печально обозревая большие грязные пятна на носах новых туфель.
– Можно, – Фридрих печально вздохнул и посмотрел на унылую серую толпу горожан. – Только теперь пойдем по центральным улицам.
– А то! А то! – всполошился добродушный Пекарь. – Я в бедные районы больше ни ногой. Чуть жизни не лишились за пару монет!
– А ну, чего расселись? – одутловатое красное лицо кожевника появилось в окне и недовольно посмотрело на мальчишек. Здоровенные волосатые руки, скрещенные на груди, и большой багровый нос не вселяли в юношей надежды на благополучное завершение разговора, и под негодующие крики мастерового они поспешили убраться с крыльца.
Добежав до противоположного конца улицы, друзья остановились отдышаться. Отдуваясь и поправляя одежду Фридрих провел рукой по лицу и с удивлением отметил капли крови на ладони.
– Фрид! – Взволнованное лицо Марвина замаячило перед глазами Бати, и тот протянул приятелю чистый носовой платок. – У тебя кровь носом пошла.
– И правда… – с благодарностью приняв платок, сын фермера промокнул им под носом и поднес побуревшую ткань к глазам. – Что-то мне нехорошо…
– Держи его, держи, – Байк и Пекарь подхватили обмякшее тело друга и, прислонив его к стене, начали обмахивать шляпами.
– Ты чего? – поинтересовался толстяк. – От голода? Так, погоди, сейчас до университета доберемся, я мухой на кухню.
– Жжет, – Фридрих закатил глаза и начал сползать на мостовую и, если бы не руки верных друзей, почти наверняка упал бы в грязь. – Жжет, – прошептал он ослабевшим голосом. – Там, на боку, и голова кружится.
