Планы лейбористов включали бы в себя расходы дополнительных 5 миллиардов фунтов в 1980–1981 гг., финансируемых за счет роста, которого на самом деле не происходил. Более того, перелет усиливался усугублялся скоростью роста затрат на бюджетный сектор, который должен был составить еще 4,5 миллиарда. Чтобы компенсировать эти растущие обязательства, нам пришло ввести сокращения в 6,5 миллиарда в планы расходов на 1980–1981 гг., только чтобы сдержать PSBR на этот год на уровне 9 миллиардов. Цифра сама по себе была слишком большая. Но «мокрые»
[44] продолжали возражать против сокращений как в кабинете, так и через недостойные утечки информации в «Гардиен».
За лето экономическая ситуация ухудшилась. В сентябре мы снова вернулись к бюджетным затратам. Нам не только пришлось обнародовать выводы, к которым мы пришли в июле, но и наши планы на грядущие годы по 1983–1984 гг.
А это означало дополнительные меры экономии. С новыми силами мы решили сократить растраты и снизить цифры социальных служб. Мы также пришли к соглашению о резком повышении цен на электричество и бензин (ГАЗ?) (которые искуственно сдерживались лейбористами), которое вступит в силу в октябре 1980 года. Электричество должно было подскочить на 5 процентов, а газ – на 10 над уровнем инфляции.
«Белая книга» бюджетных расходов на 1980-81 годы была обнародована 1 ноября. Эти планы бюджетных расходов соответствовали нашему обещанию предоставить больше ресурсов сферам обороны, правопорядка и социальной безопасности. Они также сохраняли общую сумму бюджетных расходов на 1980/81 на уровне 1979/80. Вопреки тому факту, что это снижение на 3,5 миллиарда ниже планов лейбористов заклеймили драконовским, на самом деле оно было недостаточно велико. Это было очевидно не только для меня, но и для финансовых рынков, обеспокоенных по поводу избыточного роста денежной массы.
Казалось, здесь мы тоже бежали вверх по эскалатору, идущему вниз. 15 ноября мы соответствующим образом подняли минимальную ставку ссудного процента (МССП – наследник банковской ставки) до 17 процентов. (Измеренная RPI инфляция в это время находилась на уровне 17,4 процента.) Прочие меры для помощи финансированию PSBR также были объявлены.
Разумеется, у оппозиции состоялся особый день, посвященный нападкам на нашу стратегию, как опрометчивую и некомпетентную. Дело было не в том, что наша стратегия была неверна, а в том, что мы должны были привести ее в дело достаточно быстро для того, чтобы взять под контроль бюджетные затраты и займы. Это, в свою очередь, усиливало давление на частный сектор посредством возросших процентных ставок.
Я знала, что нам нужно разорвать этот порочный круг, в противном случае предпринимательству частного сектора придется нести на своих плечах непосильную ношу расточительства бюджетного сектора. Так что Джеффри и я пришли к выводу, что у нас нет иной альтернативы, кроме как стремиться к дальнейшим сокращениям расходов в 1980–1981 гг. и в последующие годы. Он выставил документ, предлагавший дополнительно 1 миллиард сокращения в 1980–1981 гг., и два миллиарда в каждый последующий год. Судя по моему опыту наблюдения за тем, как яростно министры департаментов защищают свои бюджеты, я понимала, что это приведет к неприятностям. Но также я понимала, что подавляющая часть людей в партии твердо была намерена добиться успеха этой стратегии.
Когда Джеффри Хау представил свой второй бюджет 26 марта 1980 года, он заявил, что мы достигли показателя более 900 миллионов в сбережениях на 1980/81 г. (хотя часть этого была поглощена ростом экстренного резерва). В целом при текущих ценах это было на 5 миллиардов меньше, чем планировали потратить лейбористы. В сложившихся обстоятельствах это было серьезное достижение, но одновременно и хрупкое. По мере того как экономика все глубже погружалась в рецессию, появлялись новые требования некоторым из которых было трудно противостоять – более значительных бюджетных затрат на социальную безопасность и убыточные национализированные промышленные предприятия. В документе, который он для меня подготовил, Джон Хоскинс, теперь глава моего отдела по вопросам политики, использовал запоминающуюся фразу о том, что правительства «пытаются разбить свою палатку посреди оползня». По мере того как мы приближались к раунду 1980–1981 гг. бюджетных расходов и прогнозы ухудшались, я слышала, как натягивается брезент и дрожит земля.
Вторая половина 1979 года, пусть в ней и преобладала экономическая политика и напряженный этап в дипломатии, была также омрачена терроризмом. Не прошло и двух недель с момента вступления в номер 10, как я выступила с речью на мемориальной службе по Эри Ниву. Вскоре террористы ИРА нанесли новый удар.
Я была в Чекерсе 27 августа, в понедельник, банковский выходной, когда до меня дошла новость о шокирующем убийстве лорд Маунтбаттена и в тот же день восемнадцати британских солдат. Лорд Маунтбаттен погиб при взрыве на борту его лодки в Муллеймор, графство Слиго. Еще трое его коллег погибли, и трое были ранены.
Убийство наших солдат было отвратительным. Восемнадцать человек погибли и пятеро получили ранения во время двойного взрыва дистанционных взрывных устройств в Нэрроу Уотер, Уорренпойнт, вблизи Ньюри, недалеко от границы с Республикой. ИРА взорвали первую бомбу, а потом дождались, пока остальные солдаты прилетят на вертолете, чтобы спасти своих товарищей, прежде чем взорвать вторую. В числе погибших от второго взрыва был командующий офицер горных стрелков Ее Величества.
Я немедленно решила, что мне следует отправиться в Северную Ирландию, чтобы показать военным, полиции и гражданам, что я понимаю масштаб трагедии, и продемонстрировать твердое намерение противостоять терроризму. Вернувшись в Лондон из Чекерса, я пробыла там вторник, чтобы позволить всем включенным в процесс выполнить свою работу, а сама в это время провела два совещания со своими коллегами, чтобы обсудить меры безопасности окраины. В тот вечер я лично написала письма семьям солдат, которые погибли; такие письма писать нелегко. Увы, еще многим из них предстояло умереть в течение тех лет, что я провела на посту.
Я полетела в Ольстер утром в среду. Сперва я отправилась в госпиталь Масгрейв Парк в Белфасте и побеседовала с ранеными солдатами, затем посетила лорда-мэра Белфаста в Сити Холл. Я настаивала на том, что мне необходимо встретиться с простыми горожанами, и поскольку это проще всего сделать во время прогулки по торговому центру города, именно туда я и направилась. Я никогда не забуду того приема, который мне оказали. Особенно трогательно было слышать добрые пожелания от людей, которые в этот момент страдали, и тогда у меня сложилось впечатление, которое мне позже не давали ни единого повода пересмотреть, – что люди Ольстера никогда не склонятся перед лицом насилия.
