В результате мистер Бристоу снял предложение, и сэр Джон Какни со временем занял пост председателя. Вскоре после этого стало известно, что крупная частная американская компания рассматривала возможность покупки «Уэстленда». Новая администрация «Уэстленда» противостояла реализации этой возможности. Норман Теббит и Майкл Хезелтайн тоже были против. Но я ясно дала понять, что достоинства второго американского предложения будут рассматриваться отдельно.
Ситуация с «Уэстлендом» стала одной из первых трудных проблем, с которыми пришлось столкнуться Леон Бриттану, когда в сентября он стал во главе министерства торговли и промышленности. В пятницу 4 октября Леон прислал мне подробный анализ положения дел. Вопрос нужно было решать срочно. Компания скорее всего обанкротится, если решение не найдется до конца ноября. Леон призывал обсудить вопрос о предполагаемом индийском заказе на вертолеты с Радживом Ганди, когда тот будет с визитом в Британии в октябре. В связи с предполагаемой финансовой перестройкой компании правительство попросили поручиться за некоторые продажи вертолетов. Нам также пришлось решить, что делать с начальной помощью, которую вряд ли получится возместить. Самым же противоречивым аспектом пакета, предложенного сэром Джоном Какни, было введение нового крупного неконтрольного акционера, чтобы добыть новый капитал. Ни одна британская компания не была готова на такое владение акциями. Наиболее вероятным кандидатом была большая американская фирма «Сикорски». «Уэстленд» связался с коллегами в Европе, но перспективы европейского решения в перспективе выглядели неблагоприятно.
В записи о встрече между Леоном Бриттаном и Майклом Хезелтайном я впервые прочитала об озабоченности Майкла тем, что «Сикорски» просто превратит «Уэстленд» в «предприятие по ковке металла». Майкл не дошел бы до противостояния «Сикорски», который в любом случае получал 29,9 процента, но считал важным сделать все возможное, чтобы вместо него найти приемлемого европейского держателя акций. Страшнее было то, что он не считал сэра Джона Какни тем человеком, который должен вести переговоры с европейскими компаниями. Майкл доказывал, что подходить к этому нужно с политической точки зрения и этим должно заниматься министерство обороны.
Становилось понятно, что совет директоров «Уэстленда» будет склоняться в сторону «Сикорски», в то время как Майкл Хезелтайн имел совсем другие предпочтения. При всех остальных равных условиях мы бы все остановились на европейском решении. В 1978 году европейские правительства пришли к соглашению прилагать все усилия, чтобы закупать вертолеты европейского производства.
Я до сих пор не понимаю, почему позднее некоторые верили, будто уэстлендский совет директоров, Леон Бриттан и я были предвзято настроены против европейского варианта. Вообще-то правительство вылезало из кожи вон, чтобы предоставить этому варианту и Майклу Хезелтайну все возможности выдвинуть свои аргументы и интересы. И все же в последующем безумии нас обвиняли в изворотливости и манипулировании, с помощью которых мы якобы обеспечили «Сикорски» их неконтрольный пакет.
В конце ноября противостояние между взглядами совета директоров «Уэстленда» и Майклом Хезелтайном стало открытым. «Сикорски» вышел с предложением значительно увеличить свою долю в «Уэстленде», и это предложение совет директоров склонялся принять. Но Майкл по своей собственной инициативе теперь организовал встречу национальных директоров по вооружениям из Франции, Италии и Германии, а также Великобритании, чтобы составить документ, по которому соответствующие правительства не будут закупать никакие вертолеты, кроме тех, что сконструированы и построены в Европе. Это было серьезным отходом от политики правительства, которая была направлена на увеличение соревновательности, чтобы соблюсти баланс цены и качества; это также ставило «Уэстленд» в крайне тяжелое положение. Теперь существовал очевидный риск, что если сделка «Уэстленда» с «Сикорски» состоится, «Уэстленд» больше не будет соответствовать критериям национальных директоров по вооружениям и следовательно будет исключен из всех дальнейших заказов от четырех правительств, в том числе Великобритании. Я считала – и Леон Бриттан тоже, – что правительство не должно препятствовать ни одному варианту решения проблем в «Уэстленде» – это дело самой фирмы решить, что делать. Однако одним росчерком пера Майкл Хезелтайн фактически исключал предпочтительный для будущего фирмы вариант. Если бы «Уэстленд» был свободен принимать решения, правительству пришлось бы аннулировать решение национальных директоров по вооружениям. Это, конечно, означало, что нужно пересилить Майкла.
Хотя все это были дела, касающиеся самой компании, чем пристальнее мы рассматривали европейский вариант, тем менее состоятельным он нам казался. Все три европейские фирмы, которых касалось дело, – «Аэроспасьяль» (Франция), МББ (Германия) и «Агуста» (Италия) – сами испытывали давление со стороны своих собственных правительств, что было, конечно, известно Майклу. Все европейские фирмы страдали от недостатка заказов, и обещания дополнительных заказов из Европы для «Уэстленда», казалось, останутся обещаниями. С другой стороны, «Уэстленд» уже несколько десятилетий сотрудничал с «Сикорски» и производил ряд моделей по их лицензии. К тому же большинство существующих конструкций не только «Уэстленда», но и «Агусты» были американского происхождения. Майкл Хезелтайн доказывал, что если «Сикорски» завладеет даже неконтрольным пакетом акций «Уэйстленда», они будут использовать свое положение для оказания давления на министерство обороны, чтобы закупались сконструированные в Америке вертолеты «Блэк Хоук». Вообще были широко распространены слухи, что вооруженные силы хотели бы, чтобы министерство обороны именно так и делало. Мне, как и всякому другому осведомленному человеку, было хорошо известно, почему «Уэстленд» предпочитал американский вариант и как они вместе с «Сикорски» злились на интриги Майкла Хезелтайна.
Однако к тому времени «американский» вариант уже не был только американским. К «Сикорски» присоединилась компания «Фиат». Не желая уступать, Майкл Хезелтайн внезапно объявил, что в европейский консорциум готова войти компания» Бритиш Аэроспэйс», таким образом делая его менее «иностранным.» Существовало несколько версий о том, как все это случилось – у меня было свое собственное мнение.
В четверг 5 декабря и на следующий день я провела две встречи с Майклом Хезелтайном, Леоном Бриттаном, Уилли Уайтлоу, Джеффри Хау, Норманом Теббитом и Найджелом Лоусоном, чтобы обсудить «Уэстленд». (»Бритиш Аэроспэйс» появился в поле зрения между первой и второй встречами). Ко второму дню Майкл полностью изменил свою линию поведения, которой следовал в апреле. Вопрос вдруг встал о том, будет ли это правильно – позволить значительному британскому оборонному поставщику подпасть под контроль иностранцев. Но на самом деле вопрос состоял о том, следует ли правительству отказаться от рекомендации национальных директоров по вооружениям, таким образом позволяя «Уэстленду» на чисто коммерческой основе сделать выбор, принимать ли предложение «Сикорски» или предложение европейского консорциума. К концу второй встречи стало ясно, что для большинства из нас спор выиграл Леон Бриттан: решение национальных директоров по вооружениям нужно отставить в сторону. Но Джеффри, Норман и, конечно, Майкл были категорически не согласны, поэтому я сделала вывод, что для принятия решения необходимо провести официальное заседание комитета Кабинета. Комитет «E» (A), соответственно расширенный, должен был заседать в понедельник 9 декабря.
