Это было не так трудно, как, возможно, звучит. Квартира была достаточно большой, хотя, живя на шестом этаже, мы вынуждены были установить решетки на всех окнах. Из-за отсутствия сада дважды в день близнецов приходилось возить в Рэниле Гарденс. Это оказалось очень хорошо для них, потому что они привыкли знакомиться и играть с другими детьми, хотя раньше, когда мы не знали правил, наш мяч конфисковывал суперинтендант парка. Обычно, однако, это была няня, Барбара, что отводила Марка и Кэрол в парк, я ходила с ними гулять в выходные. Барбара стала моим детям замечательным другом.
Вскоре после рождения близнецов Джон Хэер написал мне из Центрального офиса:
«Я был счастлив узнать, что у вас родились близнецы. Как умно с вашей стороны. Как это отразится на вашей позиции кандидата? Я с радостью продвигаю вашу кандидатуру; если вы хотите, чтобы я этого не делал, дайте, пожалуйста, знать».
Поблагодарив его, я написала:
«Неожиданно родив близнецов – мы понятия не имели, что их было двое, вплоть до дня их рождения, – я полагаю, мне не стоит думать о позиции кандидата по меньшей мере в течение полугода. Домашнее хозяйство требует значительной реорганизации, и надежная няня должна быть найдена, прежде чем я почувствую себя свободной, для того чтобы отдаться другой деятельности с необходимым усердием».
Так что мое имя, как выразился Джон Хэер, было «отложено про запас». Моим долгом было сказать, когда я буду снова готова войти в список активных кандидатов.
Полгода самой себе предписанного политического «табу» быстро прошли. Я сдала выпускные экзамены на барристера. Я сначала подумывала о специализации в патентном праве, но, казалось, возможностей для этого было немного, и налоговое право выглядело лучшим выбором. В любом случае мне прежде всего нужно было заложить фундамент уголовного права. Так, в декабре 1953 года я поступила на шестимесячную практику в адвокатскую контору Фредерика Лоутона в «Иннер темпл»
[12]. Фред Лоутон занимался общим правом. Он на самом деле был одним из самых блестящих адвокатов по криминальным делам, которого я когда-либо знала. Он был остроумным, не имел иллюзий ни о человеческой природе, ни о своей профессии, был чрезвычайно четок в изложении своих мыслей и стал для меня добрым рукводителем.
На самом деле я должна была пройти практику не менее чем в четырех адвокатских конторах, отчасти потому, что нужно было пройти обучение в нескольких областях, прежде чем стать компетентной в налоговом праве. Так что я слушала риторические фейерверки в уголовном суде, восхищалась точным искусством составления документов в суде лорда-канцлера и затем зарывалась в нюансах законодательства о компаниях. Но я становилась все более и более уверенной в том, что налоговое право будет моей сильной стороной. Это была точка схода с моим интересом к политике; оно предлагало нужную смесь теории и практики; и еще один момент, в котором мы все можем быть уверены: никогда не будет дефицита в клиентах, отчаявшихся прорубить себе путь в джунглях запутанных и постоянно меняющихся законов о налогах.
Изучение, наблюдение, обсуждение и в конечном итоге осуществление права оказали огромное воздействие на мое политическое мировоззрение. В этом, возможно, я была необычной. Знание законов обычно порождает если не презрение, то по меньшей мере большую долю цинизма. Для меня, однако, оно сделало более глубоким понимание выражения «правовая норма», которое так легко соскальзывает с языка консерваторов.
Когда политика у тебя в крови, каждое обстоятельство, кажется, подталкивает тебя к ней. Размышляя ли о Дайси
[13], погружаясь в лабиринты налоговых законов или обсуждая текущие события с другими членами Консервативного общества «Судебных иннов», я обнаруживала, что политические вопросы все равно занимают центральное место в моем воображении. Так что когда в декабре 1954 года я узнала, что есть вакансия кандидата в члены парламента от Орпингтона, который находился рядом с моим старым избирательным округом Дартфордом, не слишком далеко от Лондона, я позвонила в Центральный офис и попросила внести мое имя в список претендентов. Я прошла интервью и попала в шорт-лист. Сидя вместе с Дэнисом в холле и сквозь двери слушая заседание отборочной комиссии, я слышала Дональда Самнера, местного кандидата (и председателя Ассоциации), пытавшегося убедить избирателей в том, что Орпингтону нужен «член парламента, который точно знает, что происходит в округе, – знает, в каком состоянии находятся дороги в Локсботтом
[14]». Дэнис и я хохотали во все горло. Но Дональд Самнер получил округ.
Естественно, я была разочарована этим решением, ведь Орпингтон был бы для меня идеальным избирательным округом. Теперь было чрезвычайно мало шансов, что столь же подходящий округ станет доступен до начала столь неминуемо наступавших парламентских выборов. Так что я написала Джону Хэеру, сообщая, что теперь я «продолжу адвокатскую деятельность, отложив идею о парламентской карьере на много лет». Зная меня лучше, чем, должно быть, я сама себя знала, он написал мне ответ, побуждая по меньшей мере пересмотреть позицию, если перспективный округ Кента станет доступным. Но я была тверда, хотя дала ясно понять, что всегда буду готова выступать с речью в округах и, конечно, буду активно участвовать в парламентской избирательной кампании.
Хотя в целом я была преданным консерватором, иногда я чувствовала, что правительство продвинулось бы дальше и быстрее, если бы демонтировало социализм и установило политику свободного предпринимательства. Но было трудно убедить общественность – или даже самих себя, – что более решительные меры были бы лучше. На самом деле к 1955 году некоторый, весьма скромный, прогресс был достигнут в отношении ликвидации органов контроля и, еще более скромный, возвращения национализированных предприятий частным владельцам.
В апреле 1955 года Черчилль вышел в отставку, и премьер-министром стал Энтони Иден, затем в быстрой последовательности были внеочередные парламентские выборы, новое консервативное правительство, Cуэцкое фиаско и появление на Даунинг-стрит, 10, маэстро превращений Гарольда Макмиллана.
Во время предвыборной кампании в мае 1951 года я выступала во многих избирательных округах. Но для меня это было в целом скучным занятием. Если однажды ты побывал кандидатом, все остальное уже неинтересно. Кроме того, было мало сомнений в том, какими будут результаты выборов. Конечно, Консервативная партия завоевала абсолютное большинство голосов с преимуществом в 58 мест. Но политический медовый месяц администрации Идена оказался коротким. Вскоре выяснилось, что предвыборный бюджет Рэба Батлера был слишком облегченным, и в октябре срочно последовал более напряженный бюджет, что сильно навредило репутации Батлера – шесть месяцев спустя должность канцлера казначейства вместо него занял Гарольд Макмиллан, что серьезно покачнуло правительство. Но конечным провалом Идена стала, разумеется, международная политика.
