При всем при этом – несмотря на критику прессы, несмотря на хаотический конец правительства Макмиллана, несмотря на правильную, но ужасающе несвоевременную отмену системы поддержания розничных цен, которая так сильно настроила представителей малого бизнеса против консерваторов – мы почти победили на парламентских выборах 1964 года. Это выздоровление не было результатом улучшения экономики, поскольку увеличились инфляция и дефицит платежного баланса. Отчасти это было потому что, чем внимательнее ты смотрел на программу Лейбористской партии и ее лидера, тем меньше сути ты там видел. Но в основном заслуга в нашем политическом возрождении принадлежала Алеку.
В прессе ходили слухи, что я не смогу удержать Финчли. Либералы предсказывали новый Орпингтон. Они мертвой хваткой вцепились в старый городской совет Финчли, хотя в мае 1964 года они добились гораздо меньшего успеха на выборах в новый муниципальный совет Барнета. Новый энергичный кандидат от либералов Джон Пардоу строил свою кампанию в основном на решении местных вопросов, тогда как я держалась национального масштаба, прежде всего говоря о том, как обеспечить процветание без инфляции.
Я вседа нервничаю в день выборов, но в 1964 году меня вопреки предсказаниям о моем поражении, звучавшим с самого начала кампании, волновала не столько моя победа в Финчли, сколько результат консерваторов в целом.
Выборы подтвердили мою правоту. Я выиграла у Джона Пардоу большинством голосов с преимуществом почти в 9000. Но моей работе в министерстве на Джон Адам-стрит пришел конец, поскольку лейбористы обеспечили себе абсолютное большинство, обойдя нас на четыре места. Тринадцать лет у власти для консерваторов кончились, и пришло время фундаментального переосмысления философии Консервативной партии – увы, не в последний раз.
Глава 5
Мир теней
Оппозиция, 1964–1970
Консервативная партия всегда предпочитала застрелить пианиста, вместо того чтобы сменить мотив. Это подтвердилось после нашего проигрыша. Всякий серьезно думающий о продвижении и развитии Консервативной партии задумался бы, не объясняла ли устоявшаяся тенденция сражаться на социалистической платформе с оружием корпоратиста то затруднительное положение, в котором оказалась партия. Тогда и только тогда – после более или менее неизбежного поражения на следующих выборах, ибо в стране было ощущение, что лейбористам нужен был значительно больший рабочий перевес голосов, если они собирались осуществить свою программу – настало бы время подумать о смене лидера. Я надеялась и действительно наивно ожидала, что партия сплотится под началом Алека Дугласа-Хьюма. Позднее мне сказали, что сторонники Теда Хита и другие жаждущие сместить Алека активно действовали за кулисами; но я узнала об этих таинственных интригах, когда уже было слишком поздно. Я была потрясена и расстроена, когда Алек на заседании «Комитета 1922 года» сказал, что намерен уйти в отставку; я была еще того более поражена тем, как очевидно он был несчастен. Я продолжала говорить людям: «Почему он не дал знать своим сторонникам? Мы могли бы помочь».
Реджи Модлинг и Тед Хит были в целом двумя единственными фигурами, считавшимися серьезными претендентами на лидерство, которое впервые должно было решиться гослосованием среди членов парламента. Считалось, что у Реджи больше шансов. Хотя его деятельность на посту канцлера казначейства подверглась серьезной и в некотором смысле оправданной критике, не было сомнений в его опытности, блестящем интеллекте и влиянии в Палате общин. Его главной слабостью была некоторая леность – частый спутник тех, кто знает, что они от природы и без усилий умнее, чем окружающие.
У Теда был совершенно другой характер. Он был методичным, сильным и по крайней мере в одном вопросе, стоявшем для него выше всех прочих – Европа, – человеком несгибаемой решимости. Будучи министром финансов теневого кабинета, он имел возможность продемонстрировать свои способности, энергично взявшись за финансовый законопроект, который в те дни обсуждался в парламенте. Тед считался несколько правее Реджи, хотя оба они были центристами по партийным меркам. Они по-разному смотрели на вопрос о Европе, Реджи более склонялся к Европейской ассоциации свободной торговли, а Тед убеждал парламент, что ЕЭС было жизненно необходимо. Но их подход к специфическому политическому курсу вряд ли влиял на вопрос, кого нужно поддержить.
Я знала Реджи как члена парламента от соседнего избирательного округа Барнет, и мне нравилось сочетание его легкого шарма и острого интеллекта. Личность Теда мне казалась во многом превосходной, но он не был обаятелен, он, честно сказать, даже не пытался таковым быть. Возможно, он был более непринужден в разговорах с мужчинами, нежели с женщинами. Но не только женщинам было трудно с ним ладить. Мне казалось, что хоть я и знаю его долгие годы, в некотором смысле я не знаю его вовсе. Я не чувствовала в то время никакой враждебности, просто недостаток человеческого тепла. Ни тогда, ни позже я не считала любезность обязательным или даже чрезвычайно важным качеством лидера. И все же, приняв во внимание все нюансы, я собиралась голосовать за Реджи Модлинга.
Кит Джозеф убедил меня передумать. К тому моменту Кит был моим другом. Мы вместе работали над пенсионной политикой в 1964–1965 гг., он по большей части выступал в роли старшего партнера. Как и на всех, кому доводилось с ним общаться, он произвел на меня впечатление силой своего ума и глубиной своего сочувствия. Кит пошел в политику по тем же причинам, что и многие левые, – он хотел улучшить долю простых людей, особенно тех, кто, как он видел, ведет бедную, неполноценную жизнь. Много шуток было сказано – лучшие из них принадлежали самому Киту – о том, как изменились его отношение и направление его политики касательно самых разных вопросов – и жилищных условий, и здравоохранения, и социальных льгот. Но главной нитью оставался его безустанный поиск правильного ответа на вопрос, как разрешить проблемы реального человеческого страдания. Так что я со вниманием выслушала его, когда он позвонил по телефону и сказал, что, поскольку он знает, что я намереваюсь голосовать за Реджи, я должна подумать еще раз. Кит видел слабости Реджи. Но он хотел говорить о сильных сторонах Теда. Он обобщил их так: «Тед страстно желает помочь Британии». И конечно, этого же хотел Кит, и этого хотела я.
Это было решающим моментом для меня. К разочарованию Реджи Модлинга и его личного парламентского секретаря Нила Мартена, я сказала им, что отдам свой голос Теду Хиту. Так же решили многие. Тед с явным большинством вышел вперед в первом голосовании, Реджи снял свою кандидатуру, сделав второе голосование ненужным.
Мне не было неприятно получить новую должность от нового лидера и сменить свою роль представителя теневого кабинета по делам пенсий на такую же в сфере жилищного строительства и земельного управления под руководством моего прежнего босса Джона Бойда-Карпентера. Я всегда воспринимала обретенные знания о системе социального страхования как один из самых важных аспектов моего, как оказалось, обучения на пути к посту премьер-министра. Теперь, когда мы были в оппозиции, однако, было трудно противостоять увеличению размера пенсий и социальных выплат, которое осуществляло лейбористское правительство: только позднее стали явными все финансовые последствия этого роста расходов. Так что для меня было облегчением перейти в Министерство жилищного строительства и земельного управления.
