Конференция Консервативной партии в Брайтоне обещала быть трудной. Опросы общественного мнения показали, что мы отстаем от лейбористов. Кроме того, споры по поводу быстро разваливающейся политики доходов правительства привлекали еще больше внимания к нашему подходу, и это само по себе угрожало дезинтеграцией.
За несколько недель до начала конференции Джим Прайер неблагоразумно сделал несколько замечаний в радиоинтервью, которые, казалось, предлагали Консервативной партии вернуться к правительственной пятипроцентной политике, и он не только ясно выразил, что поддерживает принцип установленной государством политики доходов, но действительно признался, что думает, что консервативное правительство будет вынуждено ее ввести: «Я думаю, это может случиться при определенных обстоятельствах». В моих собственных интервью я старалась снова сместить акцент на связь между заработной платой, премиями и производительностью труда и увести его от норм. Хотя я ясно дала понять, что не поддерживаю забастовку рабочих завода «Форд», я тем не менее обвиняла правительственную пятипроцентную норму оплаты труда в том, что произошло, и сказала, что пятипроцентная норма оплаты не была реальной возможностью. Это повсеместно интерпретировали как призыв к возвращению к свободным переговорам между профсоюзами и предприятиями, и я не стремилась отрицать эту интерпретацию.
Тед Хит теперь выступил с другой стороны. Участвуя в экономических прениях на конференции, которые я наблюдала с трибуны, он предупредил о риске догматизма и сказал о пятипроцентной политике правительства так: «Еще неясно, до какой степени она сломана. Но если она сломана, здесь нечему радоваться, нечему торжествовать. Мы должны горевать по нашей стране». Джеффри Хау выступил с яркой заключительной речью, с апломбом ответив на выступление Теда и сказав, что будущее консервативное правительство вернется к «реалистичным, ответственным переговорам между профсоюзами и предприятими, свободным от государственного вмешательства». Но позднее той ночью Тед выступил по телевидению и продолжил свою линию. Он заявил, что «свободные переговоры между профсоюзами и предприятими ведут к массивной инфляции», и когда его спросили, следует ли Консервативной партии поддержать политику доходов правительства во время предвыборной кампании, он ответил: «Если премьер-министр скажет, что готов созвать парламентские выборы, и выразит ту точку зрения, что мы не можем позволить себе еще один скачок инфляции или еще одну всеобщую потасовку, я скажу, что с этим согласен».
Это была слабо завуалированная угроза. Явный раскол между нами во время предвыборной кампании нанес бы огромный вред. Вопрос о роли Теда в выборах давно волновал партию, и в начале года Питер Торникрофт тайно встретился с ним, чтобы обсудить его планы. Хамфри Аткинс также получил информацию от нескольких членов парламента, близких к Теду, которые сказали ему, что он демонстрировал, что был склонен к сотрудничеству. Во время выборов поддерживалась связь с его офисом. Выступление Теда было громом среди ясного неба.
Кроме того, по сути взгляды Теда казались мне совершенно ошибочными. Не было смысла поддерживать политику, которая разрушилась до такого состояния, что ее невозможно было восстановить, даже если это могло принести пользу (которой бы не было, за исключением очень короткого периода). Кроме того, хотя оппозиция по отношению к централизованному насаждению политики доходов означала, что мы оказываемся в компании очень странных союзников, включающей экстремистски настроенных профсоюзных активистов, бунт против централизации и эгалитаризма был в своей основе здоровым. Как консерваторам, нам не следовало неодобрительно относиться к людям, получающим достойное вознаграждение за использование своего ума или сильных рук, чтобы производить то, что хочет потребитель. Конечно, когда такой подход был охарактеризован как оппортунистский даже теми, кто якобы был на нашей стороне, и когда сюда добавилось открытое несогласие, как теперь, между такими министрами теневого кабинета, как Джим Прайер и Кит Джозеф, было трудно заставить, чтобы такой анализ был принят всерьез. Но на самом деле он был важнейшей частью моей политической стратегии и взывал к тем, кто традиционно не голосовал за Консервативную партию, но кто хотел больших возможностей для себя и своих семей. Так что я адресовала мою речь на конференции напрямую членам профсоюзов:
«Вы хотите более высокой зарплаты, лучших пенсий, более короткого рабочего дня, больше государственных расходов, больше инвестиций, больше, больше, больше, больше. Но откуда это «больше» возьмется? Больше нету. Вы больше не можете отделять оплату труда от производительности, как не можете разделить два лезвия ножниц и продолжать резать. И вот позвольте мне прямо обратиться к лидерам профсоюзов: вы часто становитесь нашими злейшими врагами. Почему не может быть больше? Потому что слишком часто ограничительная политика отбирает у вас то, что вы должны продавать, – вашу производительность труда.
Ограничительная политика въелась как наросты в нашу промышленную жизнь. Она с нами уже почти столетие. Она была создана, чтобы защитить вас от эксплуатации, но стала главным барьером на вашем пути к процветанию… Я понимаю ваши страхи. Вы боитесь, что производство большего количества товаров с меньшим числом работников будет означать меньшее число рабочих мест, и эти страхи особенно сильны, когда уровень безработицы так высок. Но вы ошибаетесь. Правильный способ борьбы с безработицей – это производить больше товаров по более низкой цене, и тогда большее количество людей сможет позволить себе их покупать…
Мы сделаем все, что может сделать правительство, чтобы заново построить свободную и процветающую Британию. Мы верим в реалистичный, ответственный коллективный договор, свободный от государственного вмешательства. Лейбористы не верят. Мы верим в обнадеживающую конкуренцию, свободное предпринимательство и выгоду для малых и больших компаний. Лейбористы не верят. Мы создадим условия, в которых ценность денег, которые вы зарабатываете, и денег, которые вы сберегаете, будет защищена».
Через полгода эта стратегия принесла бы успех. Но в короткий период времени это была обуза, потому что партия не была едина и потому что, согласно опросам общественного мнения, народ хотел, чтобы мы поддержали правительство против профсоюзов. И неудивительно, что в конце сезона конференций мы оказались на пять с половиной пунктов позади Лейбористской партии.
Исчезновение перспективы скорых выборов, после того как у всех были напряжены нервы, чтобы вступить в борьбу, привело к упадку обычной дисциплины в обеих партиях. В Лейбористской партии это отразилось на вопросах экономикм. У нас кипели битвы вокруг Родезии, сперва на партийной конференции, а затем в Палате общин.
Но время лейбористов подходило к концу. История и Гарольд Уилсон в 1976 году сдали Джиму Каллагену плохие карты. Как блестящий игрок в покер, он использовал мастерство, искусство игры и простой блеф, чтобы оттянуть свое поражение на как можно более долгий срок, надеясь, что туз или два неожиданно выпрыгнут у него из рукава. Однако когда 1978 год сменился 1979-м, жребий судьбы был брошен. Во вторник 12 декабря профсоюзы, представляющие государственную службу здравоохранения и работников местных органов власти, отказались от пятипроцентного ограничения оплаты и объявили о намерении бастовать в новом году. В конце декабря появились новые факторы, принесшие дополнительные проблемы – сильный снегопад, шторма и паводки. В среду 3 января профсоюз транспортных и неквалифицированных рабочих созвал водителей грузовиков на забастовку, чтобы потребовать 25-процентного увеличения заработной платы. Около двух миллионов рабочих столкнулись с временным увольнением. Пациентам больниц, включая смертельно больных раком, было отказано в уходе. В Ливерпуле на забастовку вышли могильщики. Грудами мусора была завалена Лестер-сквер. С позволения правительства цеховые организаторы профсоюзов давали разрешение водителям грузовиков перевозить «необходимые» продукты за границы пикетов. Короче говоря, жизнь в Британии остановилась. Однако самым разрушительным для лейбористского правительства было даже не это, а то, что управление страной было передано местным комитетам профсоюзов.
