— Ты до сих пор жива лишь благодаря Абаддону, — констатировала рогатая.
Демоница разжала одну сомкнутую ладонь перед собой. Гумункул начал сдуваться, подобно проткнутому воздушному шарику, а его содержимое плавно перебираться на исходные позиции — стены и потолок. Спустя некоторое время от гиганта не осталось и следа. Разжав вторую ладонь — она растворила защитный кокон, в который был закутан Абаддон.
— Тебе судьбой уготовано быть демоном.
— Похоже, ты прав, — Сигма отбросила в сторону PWG, демонстрируя отсутствие злых намерений. И не очень быстро, но уверенно направилась к демоническому трону.
Лицо Абаддона озарила невиданная доселе «улыбка джокера». Стоит сказать, любая его улыбка выглядела, как улыбка маньяка-психопата. Или психопата-маньяка. Он явно был несказанно рад неожиданной сговорчивости Сигмы. Капитан Эдема подошла почти вплотную к демону, тот встал, пробежался по ней взглядом:
— Да, я готова.
Одна из брошенных гранат прилипла к нагрудному доспеху Астарты, вторую Сигма успела извлечь из кобуры и активировать — занесенную руку молниеносно схватил Абаддон. Прозвучал оглушительный хлопок, — взрыв оттесал добрую треть демоницы, включая голову. Раскуроченное тело свалилось замертво.
Гримасы, которые в этот момент со скоростью ленты Твиттера, менялись на лице Абаддона непросто описать словами. Демон будто пытался одновременно выразить все существующие эмоции одновременно. И у него это получилось — это было самое страшное лицо, которое только можно представить. Он выхватил оставшуюся нейтронную гранату и с силой швырнул ее сторону. Глядя на Сигму, глазами полными неподдельной ненависти, тот вцепился обеими руками ей в шею. «Очень жаль» — произнес царь демонов, в процессе удушения непокорной. Именно так. Несмиренная и непокорная. Она не могла смириться с тем, что проиграла Неймлесс. Не могла смириться с тем, что так и не призналась Омикрону. Не могла смириться с тем, как обошлась с Ксю. Не могла смириться с тем, что Диджит разрушен. Не могла смириться с тем, что ее команда хладнокровно убита демонами. Сигма не могла смириться. И поэтому раз за разом переживала этот кошмар. Снова и снова она просыпалась в адской пустоши, находила свою команду и вела ее на верную гибель. Ничего не менялось. Как и не менялась ее непокорность. Ее было невозможно сломить. И, кажется, даже сейчас, когда спустя секунду ее шея будет сломана, она выглядела полностью удовлетворенной и готовой повторить цикл.
Первая порция дроби в упор деформировала голову Абаддона до неузнаваемости, вторая — снесла ее подчистую. Фейк, крепко сжимающий рукоять автоматического спаянного дробовика, плюнул на алмазную броню демона:
— Давно мечтал это сделать.
1100
— Значит, вот она какая, твоя способность. Ты можешь «повернуть» время вспять, — Фейк сидел, сбросив ноги с крыши некогда демонического небоскреба. Небо вновь было привычно полихромным.
— Они все мертвы, — Сигма не сдерживала слез.
— Это не так. Оцифрованному очень непросто умереть. Скорее всего, изолированы СС до выяснения обстоятельств.
— Вижу, ты местный Онотоле, — с недоверием произнесла Сигма.
— В отличие от вас, «заложников», мне не стирали память. Я помню все триста лет, что провел здесь.
Капитан Эдема на секунду подвисла, не зная, как реагировать. Потом все же заговорила:
— И, что, мир Стальной Сферы — действительно подделка?
— Зависит от того, что ты считаешь настоящим.
Сигма осторожно присела рядом. Глядя на руины дымящегося Диджита, воображение пыталось дорисовать небоскребы, что красовались когда-то на их месте. Получалось, откровенно говоря, не очень.
— Подобно тебе, у Абаддона была сила, которая исковеркала функционирование Системы настолько, что подвергла опасности саму Систему. Следом за Реальностью 3.0 очередь, несомненно, добралась бы до Реальности 2.0, и с чем черт не шутит — 1.0, — озвучил свои домыслы бывший ореоловец.
— Расскажи про Реальность 0, какая она была? — наконец-то Сигма перестала плакать, на лице проявился едва заметный румянец.
— Без купюр: аналоговая жизнь — это замедленное умирание с множеством жестоких, вопиюще несправедливых условностей. Но я склонен думать, что человечество поспешило с выводами, до конца не разобравшись в природе того, что такое «жизнь» и «смерть». Оцифровка — не панацея. Как и децифровка. Есть что-то за гранью нецифрового и цифрового. И именно это мы упускаем из виду.
— Любовь? — на лице Сигмы промелькнула ухмылка.
— Я не силен в этом, — Фейк замялся, — У меня была всего одна женщина, пусть мы и провели с ней вечность.
— И ты до сих пор ее любишь?
Фейк непроизвольно хмыкнул и отвел взгляд:
— Останься в моем сердце хоть капля любви, стал бы я демоном, как думаешь?
— А мне кажется, что мы с тобой похожи, — возразила капитан.
— Возможно, — Фейк пожал плечами.
— Тебе не видится нелепым то, что цифровые могут любить? — Сигме явно не давала покоя эта тема, — Мы ведь даже не люди.
— Любовь — не про биологию. Любовь, в первую очередь, к определенной комбинации переменных. Это может быть хромосомная последовательность или конфигурация мозга. Или даже 2D вайфу. Чего мелочиться, любой набор нулей и единиц. Когда ты полюбила кого-то — ты полюбила сочетание, уникальную неповторимую сущность. Есть ли у нас при этом физические тела — дело десятое.
— Занятно, не лишено смысла, — собеседник уже порядком успел утопить Сигму. Он и сам это заметил.
— Ладно, тебя ждут остальные.
— А ты?
— Это уже не важно.
Сигма сделала глубокий вдох, еще раз окинула взглядом живописный закат и произнесла:
— Я готова.
— В этот раз точно? — Фейк ухмыльнулся.
— Точно.
— Передай Марии, что она больше никогда меня не увидит, — проговорил Фейк и, крепко держа Сигму за плече, в упор разрядил дробовик ей в грудь.
1101
Двенадцать живых стояли в градиентном сине-голубом неоновом круге посреди просторной лаборатории без окон и дверей, выполненной в стиле биотек. Изогнутые белоснежные глянцевые стены, пол и потолок сияли безупречной стельностью.
— Вир Кросс? — Омикрон приподнял бровь. Несмотря, на несколько изменившийся облик, он без труда узнал «отшельницу» из нулевого кластера.
— Меня затащил сюда Кот, — неуверенно ответила та, всем своим видом давая понять, что также не понимает, как очутилась в этом месте. Присутствующие сочувствующе кивнули. Каждого из них хотя бы раз успело посетить сие «чудное» создание.
Живые даже не успели засуетиться, их вниманием тут же завладела ученица младшей школы в красном платье, белых нейлоновых колготах и черных налакированных туфельках, стоящая на невысоком цилиндрическом пьедестале. Могло показаться, что он вот-вот бросит нацистке приветствие:
