— Вика?
В ответ молчание. Потом короткие гудки и скрежет. Проблемы со связью? Перезваниваю — «номер вне зоны». Набираю повторно — результат тот же.
Снова осматриваю пустующую комнату без окон, в этот раз более детально. Попробовать вынести дверь? Протираю глаза — картина не меняется: не только ручки, но и самой двери больше нет. Характерный звук доносится из кармана — пришло СМС с неизвестного номера. Достаю смарт, читаю текст: «Бэтмен или Супермен?». Пожалуй, подыграю. Пишу «Пинки Пай». После ввода последней буквы, в комнате гаснет свет.
Не успеваю испугаться, как свет включается вновь. Я ожидал чего-то подобного — теперь я очутился в чистом озелененном парке. На деревьях, высаженных вдоль дороги, росли гигантские, примерно полметра в диаметре, красно-желтые яблоки — первое, что бросилось в глаза. Смеркалось. В воздухе висел запах костра. Что это вообще было, нахуй? Меня окликнул знакомый слегка картавый голос:
— Представься, мгазь.
— Ты че такая дерзкая?
— Ой, все.
Мемология — уже давно обязательная для вузов дисциплина, изучающая историю Интернет-мемов. Мы с Викой были в разных группах, но очень многие лекции у нас пересекались. Мемчики — это реально зло. Мы как раз проходили мемы десятых годов.
— Гусей, что ли, ебал? — Вика достала из моих волос большое белое перо.
На секунду мне стало тревожно, но знакомое лицо в снепбеке с надписью «GAWS» подействовало подобно успокоительному. Большие зеленые глаза смотрели одновременно хищно и невинно, а ехидная улыбочка намекала на «грязные» мыслишки. Пытаясь сорвать кепку, я произнес:
— Походу, мы вчера чего-то лишнего намешали.
— Будто в первый раз такое, — сейчас она произнесла букву «р» почти идеально.
Генно-модифицированные яблони и никогда не тускнеющий кислотно-зеленый газон. Что-то было сказочное в этом образчике биохакинга. Вика впилась в мою руку, будто не хотела ее никогда отпускать. Я уже привык, не уверен, что это настолько взаимно, но с ней хотя бы весело.
— Я соскучилась.
Я не подал виду. Мы неспешно шли по аллее, со стороны выглядя как типичная влюбленная парочка. Мои мысли были заняты гусями, Ехидным сыром и тяжелыми наркотиками. Могло ли такое привидеться? Вика тараторила без остановки. Иногда в мои мысли все же пробивались знакомые слова снаружи: «мид», «донат», «стрим». Но контекст был совершенно потерян — я не слушал.
— Эй, — окликнула меня девушка, — ты слушаешь?
— Нет, — ответил я на автомате.
Вика демонстративно надула губы:
— У тебя все ногмально?
Нормально ли? Смотря с какой стороны посмотреть. Я живу в полноценной семье, учусь в престижном вузе, у меня надежные друзья, симпатичная и жизнерадостная девушка. Взгляд зацепился за цифровой билборд. На нем была изображена безликая черная фигура с криво прифотошопленной петлей на шее и подпись: «ИРА». Социалочка всегда радовала.
— У тебя все ногмально? — перекривлял ее я.
Другая девушка наверняка обиделась бы, но мы почти синхронно засмеялись.
— Ну и залупа же ты, — сказала та, мило улыбаясь, и слегка толкая меня маленьким кулачком. — Пойдем, пожрем в Маке.
— Давай, — согласился я, едва не добавив «поедим картошки или возьмем один бургер на двоих».
Голову пронзила невыносимая боль, а изображение, как мне показалось, на мгновение заглитчило. Моя правая рука держала пустоту. Девушка, с которой я флиртовал еще секунду назад, бесследно испарилась. Как и сам парк, вместе с прохожими.
Достоверно известно, что заброшенные постсоветские города — идеальный бэкграунд для съемок хоррора. Пепельный небосвод. Грязный, потрескавшийся бледно-серый асфальт. Мешанина из окурков и опавших листьев под облупленными бордюрами. Уродливое белье, сохнущее во дворе. Поломанные и даже опасные для жизни детские качели. Пятиэтажные и девятиэтажные коробки, по ошибке именуемые жильем для людей, ЛЭП, железные самострои-гаражи, заборы, покошенные березки, и как-бы-автомобили отечественного автопрома, выделяющие в воздух больше вредных веществ, чем ртутный завод. «Куплю самовар, продам гараж» — написано на одном из гаражей белым мелом. К счастью, до сих пор я видел все это только на картинках.
Ветер свистел в ушах. Людей поблизости не было. Надвигался ураган. Пусть все вокруг было пропитано светлым коммунистическим прошлым, но я старался держать себя в руках. Что, собственно, не удалось — из другого конца двора на меня мчалась, неистово вопя, большая подозрительно агрессивная бездомная собака. Вот она уже грызет мое запястье, брызжа слюнями. Вот я пытаюсь сбросить ее с себя. Зверь отпрянул, выдрав кусок мяса из руки — моя кровь драматично смешалась с грязью под ногами. Лишь по счастливой случайности, отмахиваясь, я заехал кроссовком ей прямо в зубастую челюсть, и та мгновенно обмякла. Пара «контрольных» ударов суперстарами не оставили псине шансов.
Рана на руке ныла. К сожалению, я не знаю, как оказывать первую помощь — даже остановить кровь не в силах. Оглянув тушу, я был удивлен — существо гнило заживо, половина кожного покрова попросту отсутствовала, из живота выпирала требуха. Несомненно, то, что эта зомби-собака до сих пор подавала признаки жизни, являлось аномалией… Аномалией? По телу прошла легкая дрожь. Такое рядовое слово почему-то казалось неимоверно важным. Аномалия, значит?
Согласно толковому словарю, «аномалия» — отклонение от нормы, от общей закономерности. Если так подумать, происходящее вокруг — стопроцентная аномалия. Мои размышления прервал громко зарядивший дождь. Темно-красный ливень — очередная… кхм… странность. Я бросился к ближайшему подъезду, но было поздно — одежда полностью промокла.
В совковом подъезде, вероятно, меня не ждало ничего доброго. Обшарпанная побелка на стенах, нацарапанные и нарисованные ругательства на ней — художества детей местных квартирантов. Одна из надписей особенно выделялась «Welcome to Севастополь». Пыльный пол был усыпан битым стеклом, а потолки — черными следами, оставшимися от горящих спичек. Бросил взгляд на руку — на ней не было ни малейших признаков укуса «бешеной» собаки. Регенерация: уровень Дэдпул.
Мое опасение подтвердилось, когда из едва освещенного холла на меня вылетело прихрамывающее существо, отдаленно напоминающее человека. Это долговязое, практически анорексичное, создание с бугристой желто-розовой кожей выкрикивало ругательства и неистово дрожало. Я, было, хотел обратиться в бегство, но дверь, через которую буквально секунду назад попал сюда, не открывалась. То ли замок заклинило, то ли это была очередная «аномалия». Наш «спарринг» вышел непродолжительным — так сказать, в клочья. Нет, я по-прежнему не знаю кунг-фу. Просто сработала моторная память.
Теперь все встало на места. Это достаточно качественная эмуляция, и если бы не «подсказки», я бы, вероятно, здесь провисел еще долгое время, наслаждаясь обществом несуществующих родителей, друзей и даже картавой девушки. Я почувствовал непреодолимое желание курить и читать русский рэп. К сожалению, сигарет у меня при себе не было. Я медленно шагал по ступенькам и бубнил себе под нос:
