– Спасибо, Стилс.
– Если его найдут, скажи. Уж я-то надеру ему задницу.
«Наверняка, – натянуто улыбнувшись, подумал он. – Что ж, дорогая моя Эноба, шансы на это у тебя довольно-таки мизерные». Труп Цицеро какое-то время лежал под его койкой, пока Захарий не воспользовался антигравитационной тележкой для перевозки одеял, чтобы с ее помощью сбросить тело бывшего первого астролокатора в секцию для отходов. Насколько он знал, «Няня» избавлялась от отходов циклически, как правило, непосредственно перед прыжком, придавая им направление, позволявшее долететь практически до солнца системы. Лем задумывался о том, не найдет ли кто-нибудь тело раньше и почему никому не пришло в голову поискать его именно в мусорном отсеке. Но, похоже, у всех было просто слишком мало времени для размышлений.
Как сейчас и у него самого.
Не вдаваясь в лишние разговоры, он направился в сторону главной палубы, но при этом не особо спеша и слегка волоча ноги. Команда эсминца должна была видеть в нем того же, кого видела обычно, – семенящего маленькими шажками, слегка испуганного старичка. Образ не вполне соображающего бедняги обычно прекрасно себя оправдывал. Забавно, что никто ни разу не задался вопросом, что этот самый едва держащийся на ногах бедняга делает на одном из самых продвинутых экспериментальных кораблей Альянса.
Где Малькольм Джейнис мог запереть Тартуса Фима? То, что капитана «Кривой шоколадки» в каюте Джейнисов уже не было, Лем знал из разговоров Маделлы в нашпигованной жучками «Детке». Вероятно, наемник затолкал его в какую-то из резервных кают на нижней палубе, основную часть которой занимали машинное отделение и склады, но там имелись и каюты для технического персонала. Помещения эти не отличались особыми удобствами, и чаще всего их занимали механики. Забавно, после стольких веков или, может, даже тысячелетий презрительного отношения к представителям «физического труда» история, похоже, нисколько не менялась, хотя понятие «механик» означало уже нечто совершенно иное, чем в доимперские времена, и Лем не сомневался, что большинство нынешних космических спецов по поршням, кабелям и реакторам сумели бы дать фору профессорам-физикам давних времен.
Ладно, значит, на нижнюю. Захарий добрался до небольшого лифта. Двери, тихо пискнув, закрылись, и несколько мгновений спустя астролокатор оказался внизу. Вокруг было довольно пусто – на нижней палубе болтались лишь двое механиков, причем один из них при виде астролокатора поспешно спрятал тлеющий окурок. Курение на кораблях Альянса было строго запрещено, и Лем удовлетворенно отметил, что механик отвел взгляд, ища повода юркнуть куда-нибудь в служебные коридоры. «Словно крысы, – подумал он. – Тем лучше». Проходя мимо того места, где только что стоял механик, он ощутил слабый запах самогона, который гнали на «Няне».
Резервные каюты находились в ответвлении В, и лишь на двери одной из них светился красный огонек включенной блокировки. Джейнис даже не потрудился поставить кого-нибудь охранять дверь, видимо решив, что хватит простой блокировки посредством генодатчика. Естественно, он был бы прав, если бы не тот факт, что у Захария имелись генные записи большей части команды. Одной лишь записи было недостаточно, иначе генодатчик удалось бы обмануть с помощью выкраденного волоса. Требовалась несколько более тонкая работа и оборудование-симулятор, позволявшее за долю секунды передать генодатчику остальные данные: кровяное давление, поверхностное натяжение кожи, запаховые элементы и тому подобные мелочи, некоторые на уровне рибонуклеиновых танцев. Подобные симуляторы часто называли копией человека, которая могла притвориться живым индивидуумом лишь на мгновение, но этого хватало, чтобы в набитом данными чипе появился и исчез обрывок настоящего биологического сознания. В большинстве цивилизованных систем их использование было запрещено.
Захария Лема запреты не волновали.
Прыснув на генодатчик экстрактом Малькольма Джейниса, он подсоединил чип симулятора, позволив наемнику на секунду родиться во тьме и умереть, прежде чем в биологической копии возникло осознание отчаянного крика. Цвет огонька сменился на тускло-зеленый, и дверь поднялась вверх, открыв полумрак тесной, пропитанной потом каюты. «Наверняка проблема с кислородным генератором и воздухообменом», – подумал Лем, доставая из кармана удобный ручной пьезоэлектрический парализатор.
– Ты там? – тихо спросил он. – Вылезай.
– Кто ты? – послышался хриплый голос.
– Я мог бы спросить то же самое, – заметил Захарий. – Я вытащу тебя отсюда. Ты вернешься на свой корабль – если, конечно, ты тот, о ком я думаю. – Он откашлялся. – Конец тайного поручения.
– Ясно, само собой. – Тартус Фим выбрался из каюты. Выглядел он кошмарно – вся его прежняя заносчивость куда-то исчезла. Допрос Джейнисов оставил свой след. Внешне он заметно похудел и ослаб, но Лем не дал себя обмануть. Глаза – глаза говорили обо всем. Это не были глаза загнанного зверя – они смотрели и анализировали, сверля взглядом каждую подробность и ища шанс сбежать. – Конец, конец.
«Это не он», – понял Захарий. Каждый агент Ложи знал, как реагировать на содержавшийся в словах код. В базовой версии следовало ответить, назвав свою спецификацию, присвоенную Ложей. В крайних случаях сообщался ряд сложных паролей и генная запись, хотя последнее использовалось крайне редко. Ложа не могла позволить себе распространять генные данные своих агентов.
– Что стоишь? – спросил Фим. – Идем…
Улыбнувшись, Захарий вытянул руку с парализатором. Все должно было произойти быстро, и на этот раз без всякой необходимости душить. Второй выстрел с близкого расстояния мог до такой степени поджарить мозг жертвы, что содержащиеся в нем данные не удалось бы восстановить даже Научному клану.
– Все равно не знаю, насколько это хорошая идея, – внезапно послышалось из глубины коридора. «Вальтер Динге, – понял Лем. – Они идут сюда!» – Уговаривать этого… преступника действовать совместно?
– Быстрее, – прошипел Захарий, хватая Тартуса за руку. Причальный шлюз находился примерно в середине нижней палубы, и, чтобы успеть, нужно было двигаться уже сейчас. – Нет времени, за тобой идут!
– Надо будет – сумею его убедить, – донесся до них затихающий голос Джейниса. – Если он попытается…
Не слушая дальше, они побежали вперед. К своему ужасу, Лем увидел стоящего возле шлюза механика. Этого человека он не знал, но сейчас это не имело значения. Почти инстинктивно он выстрелил прямо в спину ничего не подозревающего мужчины. Тот с тихим хрипом повалился на пол и застыл в странной неестественной позе.
– Напасть!.. – крикнул Фим, но Захарий схватил его за комбинезон и толкнул в сторону шлюза. Времени оставалось немного.
– Я спасаю тебе жизнь, – выдохнул Лем. – Полезай в прыгун и беги, если успеешь!
– Что все это…
– Сюда идут! – поторопил его Захарий. До них уже доносились ругательства – вероятно, пришедшие заметили открытую каюту. Больше Фима уговаривать не пришлось. Повернув колесико блокировки, он скользнул в глубь коридора, заканчивавшегося входом на борт «Кривой шоколадки».
