Снова наступила тишина, а затем в стазис-навигаторской «Няни» послышался глухой треск, словно кто-то пытался пробиться из невообразимой дали. Динге, как и большинство персонала навигаторской, вздрогнул при звуке электрического разряда и белого шума, на фоне которого раздался доносившийся будто из бездны голос:
– Не стрелять! Повторяю: не стрелять! Не стреляйте! Мы не можем… маневр… Корабль нам… не подчиняется!
– Это из того сектора, – уточнил компьютерщик из Сердца. – Похоже, тот прыгун. Что-то там явно случилось. Данные не ясны, ничего не проанализировать. Все пульсирует…
– Капитан, оттуда улетает какой-то корабль… – сообщил кто-то из персонала. – Вижу на мониторе… Еще один прыгун. Они ускоряются!
– Джейнис, – Вермус Тарм снова склонился над микрофоном, – займитесь им. Немедленно.
– Есть, шеф, – в хриплом голосе Малькольма слышались веселые нотки. – Поджарь ему задницу, дорогая.
– Будет сделано, мой птенчик, – донесся до стазис-навигаторской теплый мягкий голос Цары Джейнис, частично заглушенный шумом ускоряющегося истребителя. Наемница помчалась следом за вторым прыгуном. – Запеленгуем, подстрелим и подадим к столу. Пока!
– Корабль, выдающий себя за эсминец Гатларка, прибавил скорость, – сообщил склонившийся над консолью молодой мужчина. – Они доберутся до места раньше нас.
– Хорошо, – кивнул Тарм. – Стилс, прибавь скорость, но не атакуй. Неизвестно, с чем мы имеем дело. Пусть долетят туда первыми, а потом мы их сцапаем. Отслеживайте состояние их реактора. Если они соберутся прыгнуть, мне нужно об этом знать.
Первый пилот коснулась консоли и переместила рукой одну из высвечивавшихся над ней голограмм. Антигравитоны компенсировали внезапную смену ускорения, но у Динге все равно возникло ощущение, будто некая непонятная сила толкнула его вперед, во тьму.
«Почему я вдруг подумал о тьме? – удивился он. – То, что перед нами, – не тьма, а свет. Свет знания. Плод многолетних поисков, сидения над экстраполяциями потерянных выходов из Глубины, охватывающих бесчисленные документированные случаи на протяжении сотен лет. Награда за труды».
– До цели три минуты, – сообщила Стилс. – Ускорение восемьдесят процентов. Тормозные двигатели работают от реактора. Сердце?
– Системы в норме.
– Я хочу это видеть, – внезапно раздался в стазис-навигаторской отдающийся эхом, усиленный громкоговорителями голос смотрительницы сектора контроля Маделлы Нокс. Мама Кость в очередной раз вспомнила, что бдит над своим маленьким королевством. – И иметь. Тарм, вы знаете, что делать в случае каких-либо проблем. Если Вальтер прав насчет того, что мы должны тут найти, – это величайший шанс за все лазурное столетие. Альянс должен заполучить его любой ценой.
– Сердце, перенаправить излишек энергии с аварийного прыжка на боевую рубку и магнитное поле, – заговорил капитан еще до того, как на главной палубе смолкло эхо голоса Маделлы. – Вы слышали Маму. Мы отсюда не уберемся, пока не овладеем в полной мере этим сектором, даже если придется ждать подзарядки для реактора с самой Лазури.
– Капитан…
– Да, Сердце?
– У меня уже есть картина того явления. Показать?
– Выведи на главную.
Неостекло замерцало рядом блестящих пиктограмм и голографических волн, рисовавших светящиеся линии среди черноты и звезд. Приближенная камерами картинка показывала все еще далекий фрагмент сектора.
Сектора, в котором почти все неостекло занимала белая подрагивающая конструкция, вырастая на глазах до чудовищных размеров костлявой космической паутины.
– Во имя Ушедших… – прошептал кто-то. – Что это, Напасть его дери?
– Призрак Машин, – объяснил Вальтер Динге.
11. Призрак
Сражения в космическом пространстве вынуждают нас отказаться от стандартных представлений о пространстве как таковом. Такие понятия, как верх, низ – и даже перед или зад, – теряют всякое значение. И потому наш флот должен выглядеть словно единый организм, а флагманский корабль – быть его головой, центром и опорной точкой. Так что урок стратегии, маневров и командования начнется для вас с того, что вы забудете все, чему уже научились.
Сохранившееся обращение директора Космической академии к курсантам, вероятная дата: 633 год Империи
Всравнении с транспортировкой бесчувственной, весившей девяносто с лишним кило туши подключение Месье к комплексу «АмбуМед» в кабинете Гарпаго было пустячным делом. Как только доктор втащил механика на койку, полуавтономная хирургическая система подключила к его телу разъемы интерфейса и соединилась с персоналем, а измученный Джонс смог приготовить себе заслуженный кофе в имевшейся в каюте микрокофемашине. Кофе, может, был и похуже, чем в кают-компании, зато горячий.
– Кофе, кофеек, – бормотал доктор, устанавливая программатор на быструю диагностику и лечение. Он не знал, что сейчас чувствует Месье, но сам чувствовал себя прекрасно. Поражение Тартуса Фима, пусть и временное, и полностью усвоенный организмом когнитик внушали ему оптимистичный настрой по отношению к миру и Вселенной. В данный конкретный момент его не волновало даже загадочное глубинное эхо. Склонившись над консолью «АмбуМеда», он чувствовал себя добросердечным богом, милостиво нажимающим клавиши исцеляющей машины.
Едва появилась надпись «Повреждение головы/Лечение в процессе», замигали тревожные огни и взвыла сирена. Доктор с трудом удержался от ругательства – пролившийся на руку кофе был и впрямь горяч.
– Всем, кроме Хаба, явиться в стазис-навигаторскую, – послышался в громкоговорителях «Ленточки» голос Миртона. – Тански, отслеживай ситуацию. Мне нужна энергия для резервного прыжка. Пинслип, введи координаты для срочной эвакуации.
– Так точно, капитан.
«Самое время», – недовольно подумал Гарпаго, выходя из своей каюты. Идя быстрым шагом по коридору средней палубы, он машинально поправил свой безупречный комбинезон и пригладил густые, почти полностью седые волосы. Хорошо хоть, что рана выглядела не слишком серьезно – «АмбуМед», вскрыв фрагмент черепа Месье и удалив обломки кости (похоже, бедняга и впрямь здорово приложился, подумал Джонс), должен был сразу же начать процесс заживления, взаимодействуя с записанными в персонале программами иммунитета. Механику предстояло оставаться без сознания несколько часов, но это как раз доктора особо не беспокоило. Куда хуже, если бы он, одурманенный лекарствами, начал сейчас болтаться по кораблю, да еще в момент чьего-то неожиданного выхода из Глубины – вернее, трех выходов.
– Что это, Напасть гребаная? – донеслись до доктора слегка искаженные громкоговорителем слова капитана. Откашлявшись, Джонс вошел на главную палубу и встал рядом с капитаном. Грюнвальд недоверчиво бросал взгляд то на мониторы, то на неостекло корабля. – Есть у тебя его размеры, Тански?
– Не могу определить, – на фоне голоса Хаба слышались отчетливые удары по клавиатуре. – Тут все неопределенно. Это призрачная структура. То, что мы видим, не полностью материально.
