– Гам, не иди ни на какое напастное сближение! Я не хочу иметь дела ни с какими сектами. Хватит и того, что меня преследует Собрание!
– Я тебе уже говорил, что ты ошибаешься, – возразил пограничник. – Собранию ты не нужна. У тебя нет никаких выдающихся способностей.
– Тебе-то откуда знать?
– Мне известен образ мышления сект. Судя по тому, о чем ты мне недавно рассказывала, Собранию нужна не ты, а тот самый Натрий. Человек с психофизией. Наверняка они думали, что сумеют с твоей помощью как-то до него добраться. Погоди… начинаю передачу.
– Гам…
– Не сейчас, – прервал он ее, склонившись над микрофоном консоли и нажимая кнопку. – Говорит «Темный кристалл», прыгун Погранохраны, регистрационный номер 22СВ65566. Прошу разрешения приблизиться к кораблю в квадрате 3В с целью обмена информацией. Повторяю….
– Чтоб тебя Напасть, Гам, – прошипела Керк, выходя из стазис-навигаторской. Что ж, этого вполне можно было ожидать. За несколько лазурных дней, прошедших после постыдного инцидента с Голодом, она успела узнать пограничника в достаточной степени, чтобы понять, что он всегда воплощает свои решения в реальность и при этом глух как пень. Хорошо, что хотя бы удалось покончить с сексуальными проблемами – в постель они отправились три дня назад, причем, к радости Керк, инициативу проявила не она. Гам сам пришел к ней, когда она на правах гостя пользовалась имевшейся в капитанской каюте просторной душевой. Наверняка забыв о присутствии Керк, он открыл дверь и уставился на нее, стоявшую в клубах пара, а потом подошел и дотронулся до ее разгоряченной мокрой кожи.
Потом все пошло даже лучше, чем она предполагала. Гам был с ней мягок, но решителен, и видно было, что он не придает сексу какого-то особого значения, – они просто стали близки, и все. Блум, правда, несколько удивило, что ему достаточно обычного секса без каких-то особенных экспериментов или вспомогательных средств, но, как ни странно, ее это вполне устраивало. «Что ж, – подумала она тогда, – установка программы закончена». Ее разочаровало лишь то, что пока что у них это было лишь однажды. Так или иначе, она тогда разговорилась… а Гам слушал. Благодарный слушатель, Напасть его дери… великолепно.
Элохимы! Сперва Собрание, а теперь это. Чувствуя нарастающую злость, она пошла к себе в каюту и заперла дверь изнутри. Не настолько ее утомило однообразие полета, чтобы смотреть на каких-то гребаных элохимов. Культ ксено, чтоб его Напасть!
Лежа на койке, она бросила взгляд на встроенный в дверь маленький монитор. Похоже, они стыковались с кораблем почти таких же размеров. «Интересно, как долго этот сукин кот будет держать на борту кого-то из этих уродов? Ну почему это не стрипсы?» – мысленно простонала она. Киборгов она еще могла понять, хотя их концепция «принудительного спасения» не слишком приходилась ей по вкусу. Но это? У нее не было ни малейшего желания видеть это «нечто». Она предпочла бы…
Быть с котом.
Ни больше ни меньше. К своему удивлению, она вдруг ощутила потребность прижаться к чему-то теплому, мурчащему и с крайним презрением относящемуся к внезапным ускорениям, сменам курса и… нежданным гостям.
Спрыгнув с койки, Керк подошла к двери и разблокировала замок. В коридоре прыгуна было пусто. Гам сидел в СН, контролируя процесс стыковки «Темного кристалла» с каким-то напастным элохимским кораблем. Не медля ни минуты, Керк сразу же свернула влево, к его каюте, которую он разблокировал дня через два после того, как они переспали вместе, дав ей возможность в любое время пользоваться более удобной ванной. «Доверие, – подумала она. – Доверься пограничнику – и даже не знаешь, когда тебе придет конец». Остановившись у двери, она тихо проговорила в пустоту, зная, что кастрированный искин корабля ее услышит:
– Мать, это Керк Блум. Впусти меня.
Дверь ушла вверх. Керк почти вбежала внутрь, окидывая взглядом черно-белую, эстетично обставленную каюту с компьютерным столом, койкой, баром, заблокированными компьютерами и невообразимой ванной.
– Кис-кис, – заговорила она, склонившись над кошачьим домиком. – Кис-кис… Напасть, чтоб тебя… кис-кис… иди сюда, котик… Го-о-олод… кис-кис…
Послышалось мяуканье, и Блум увидела в домике голову заспанного кота. Она взяла его на руки, бросив взгляд на открытый выход, ведший из каюты прямо в СН. Гама, похоже, там то ли не было, то ли она его не видела.
– Идем к тете Керк, милый, – прошептала она, направляясь в коридор. – Посидим сегодня у меня в каюте, хорошо? Понимаешь, что я говорю?
Что-то пискнуло. Блум замерла на полушаге, узнав сигнал выравнивания давления. Гам за это время успел соединить корабли трапом и, мало того, еще и открыл проход! Напасть! Когда он это сделал? В коридоре она сразу же свернула к своей каюте, но тут, как назло, Голод спрыгнул с ее рук на пол.
– Ну, не дурачься, – прошептала она, снова беря его на руки. – Идем, ладно? А то я с ума сойду…
Внезапно, уже выпрямляясь, она поняла, что не одна. Она слышала не сигнал выравнивания давления, а звук закрывающегося шлюза на нижней палубе. Кто бы ни собирался сюда войти, он уже был здесь. И теперь он поднимался по лестнице на главную палубу – в коридор, где сейчас находилась она.
Она быстро двинулась вперед, но уже понимала, что не успеет.
Элохим, вероятно, женского пола – если речь вообще могла идти о каком-либо поле – появился с лестницы прямо перед каютой Керк, в сопровождении Гама. Выглядела она так же, как и большинство из них, – комично: лысая, в черном обтягивающем костюме, вызывавшем ассоциации со странной разновидностью некоего средневекового, сотканного из тени платья. Вид у нее был просто безобразный.
Кожа на ее генотрансформированном лице натянулась так, что казалось, вот-вот лопнет. Внимательный наблюдатель мог заметить, что кожа заканчивается там, где должны быть уши, но вместо них зияли темные отверстия и блестели стягивавшие кожу металлические зажимы – будто это было не лицо, а наложенная биотическая маска. Чистой воды халтура – может, даже умышленная. Дешевый ужастик. Кожа ее была тонкой, почти прозрачной, а глаза казались слепыми. Блум еле слышно вздохнула, увидев, что эти слепые глаза смотрят прямо на нее, а черные губы изгибаются в пародии на улыбку.
– Вид простоты повергает в печаль, – сказала элохим.
– Вот ведь гребаная хрень, – проговорила Керк, крепче прижимая к себе кота.
– Ну и задал же ты мне хлопот, Динге.
Вальтер не ответил. Похоже, все было не так уж плохо, раз уж ему позволили сесть, каковым позволением он поспешно воспользовался. Он устал – настолько, что уже не обращал особого внимания на грязь. И речь шла не только о физической усталости.
Он уже много часов провел на ногах, но ему лишь только что удалось воспользоваться кают-компанией и туалетом. Нокс, однако, была настолько любезна, что позволила ему налить себе кофе из ее личной кофемашины. Кофе был превосходный, но его не хватало, чтобы смыть изо рта и организма горечь поражения.
