Брат с сестрой посмотрели друг на друга.
– Не сделаю! Я осторожно!
– Макси, не нужно с ним играть. Он напуган. Он лишился матери, которая может его защитить. Смотри, он дрожит.
– Но я буду его любить. – Похоже, Макс готов был разрыдаться.
– Но не нужно любить его до смерти. Не стоит его пугать, – прошептала Лайла. – Пойдем, Макси, отнесем его в лагерь. Захвати с собой ананаса.
На поляне Лайла сделала для ленивца подстилку из мягкой травы. Она положила его на живот и протянула ему кусочек ананаса.
– Я хочу его потрогать! – сказал Макс.
– Нет! – отрезала Лайла и села рядом. – Дай ему перевести дух.
Ленивец дрожал. Лайла дрожала. Ее волнение было не скрыть. Фред считал, что в такие моменты людей лучше не трогать. Охваченные своими страстями, люди становились непредсказуемы. Они могли ощетиниться или расплакаться. Фред отошел в сторону.
Очень медленно ленивец пополз с подстилки к Лайле. Он протянул лапу к ее ботинку и заполз – так медленно, что Фреду показалось, что он слышит движение мускулов у него под шерсткой, – к Лайле на колени. С особенной, неуклюжей грацией он зажал в когтях кусок ананаса.
Казалось, Лайла затаила дыхание. Но из нее словно струился яркий свет – она вся так и светилась на фоне зелени леса.
У ленивца никак не получалось ухватить ананас таким образом, чтобы откусить от него кусок, но Лайла не шевелилась. Она сидела и наблюдала, как ленивец устраивается у нее на коленях. Фред решил, что он двигается, как несмазанная лошадь-качалка.
Лайла подняла голову и посмотрела на них.
– Я никогда их не видела живьем, – прошептала она. – Мне говорили, что ленивцы медленные и глупые. Но мне кажется, что они медленные, как балет. – Она легонько дотронулась пальцем до груди ленивца. – Я чувствую, как бьется его сердце. Оно стучит быстро. В другом ритме.
Ленивец прожевал ананас, залез на руку к Лайле и устроился у нее на плече, прямо под ее правым ухом. Он засопел. Волосы Лайлы зашевелились. – Ему нужно имя, – сказала Кон.
– Я никогда никому не давала имя, – призналась Лайла и искоса посмотрела на ленивца.
Он очень медленно пытался укусить мочку ее уха.
– У тебя нет домашних животных? – удивился Фред. Казалось, Лайла была создана для общения с животными.
– Мне не разрешали никого завести. Я упрашивала родителей, но они много путешествуют по работе, а потому считают, что это несправедливо. – Лайла посмотрела на ленивца, прищурилась и беззвучно произнесла его имя.
– Как его зовут? – спросил Макс. – Ты должна нам сказать! Нельзя держать это в секрете!
– Абакаши, – ответила Лайла.
– Да, – кивнул Макс. – Хорошее имя.
– Как-как? – переспросила Кон.
– Абакаши. Это ананас по-португальски, – пояснила Лайла. – Или просто Бака.
Обезьяны и пчелы
Фред узнал, что джунгли полны уголков, которые хранят секреты. Но секреты раскрывались самым неожиданным образом. Пожалуй, они никогда не нашли бы клочок бумаги, который все изменил, если бы им на помощь не пришли обезьяны, муравьи и пчелы. Макс увидел их первым, когда день начал клониться к вечеру. Он лежал на спине и смотрел в небо, пока Лайла, Кон и Фред сидели у костра, пытаясь продумать план.
Проблема заключалась в том, что Максу строго-настрого запретили ходить куда-либо одному, но он не мог обуздать свое любопытство. В конце концов, он был пятилетним мальчишкой в бескрайних джунглях.
– Ты уверен, что плот нас выдержит? – спросила Лайла. Фред задумался. Плот получился широким и крепким и был стянут лианами так плотно, что сквозь их зелень почти не было видно деревяшек, – он напоминал прямоугольное плавучее крикетное поле. При этом Фред понимал, что пилот наверняка был столь же уверен в своем самолете.
– Более или менее уверен, – сказал он и увидел реакцию Кон. – Скорее более, чем менее. На пеший путь у нас уйдут недели. Мы знаем, что Манаус стоит на Амазонке, так что, если плыть по реке, рано или поздно мы до него доберемся!
Макс подошел к ним, уселся у ног Лайлы и потянул ее за носок:
– Лайла!
Он вытащил из носа козявку и вытер палец о траву.
– Только мы не знаем, выше по течению Манаус или ниже, – заметила Кон. – Так что наши шансы добраться до него или погибнуть – примерно пятьдесят на пятьдесят.
– Лайла! – сказал Макс. – Послушай меня!
– Но ведь шансы выжить равны! – воскликнул Фред.
Кон усмехнулась, и он с трудом сдержался, чтобы не перепачкать ее соплями Макса.
– Ты сам себя слышишь? – спросила она. – Ты хоть понимаешь, насколько это безумно?
– Лайла! – Макс снова потянул ее за носок. – Ты видела? Ты видела, как обезьяны отгоняют пчел?
– О чем ты? – спросила Лайла. Бака лежал у нее на плече, засунув задние ноги ей под мышку. Фред подумал, что он напоминает эполет со старой армейской формы отца.
– Обезьяны победили! – воскликнул Макс. – Я за ними проследил!
– Макс! О чем ты говоришь? – Лайла подвинула его к себе и сердито посмотрела ему прямо в глаза. – Я думала, ты в шалаше! Ты же знаешь, что тебе нельзя никуда отлучаться! Я сама тебе говорила! Если я не могу тебе доверять, придется мне привязать тебя к себе веревкой. Макс надулся:
– Далеко я не ходил! Я не стал подходить, потому что мне пчелы не нравятся.
– Макси, не обманывай, здесь нет пчел, – сказала Лайла. – Здесь кто только не летает – муравьи, жуки, москиты, – но пчел нет.
– А вон там были! – Он показал на другой конец поляны, где высились каучуковые деревья. – Наверху.
Лайла закатила глаза:
– Макс, это точно был не сон?
– Не сон, – ответил Макс.
– Я тебе не верю.
– Это был не сон! – рассердился Макс. – Не сон! Обезьяны помыли руки муравьями, а потом отогнали пчел.
– Я понятия не имею, что ты пытаешься описать, – заметила Кон, – но звучит это жутко. Макс вскочил, затопал ногами и случайно наступил на руку Кон. Вскрикнув, Кон шлепнула его по щиколотке.
– Больно! – воскликнула она.
– Не бей его! – вмешалась Лайла.
– Вы меня не слушаете! – обиделся Макс.
Фред посмотрел на Макса: глаза мальчишки были круглы и печальны.
– Мы слушаем, Макс, – сказал он.
– Нет! Пойдемте! – Макс схватил Кон за руку и потащил ее к деревьям, упрямо топая своими маленькими ножками.
Кон удивилась, но пошла следом. Она даже не сказала, что рука у Макса почему-то липкая. Фред и Лайла побежали за ними.
– Вон там! – воскликнул Макс. – Они были там!
