– Можно попробовать, – бросил Фред, почесывая нос. Он скрутил листья, Лайла набила их измельченной травой и лишайниками, а Кон подожгла.
– Это как настоящее курение? – спросила Лайла.
Горячий едкий дым щипал Фреду глаза.
– Я никогда не пробовал курить, – признался он. – Когда куришь, кажется, что у тебя перед лицом умер целый сад?
– Наверное, – ответила Кон. – Судя по запаху.
– Тогда, пожалуй, да, – сказал Фред и решительно сунул свою сигарету в пустую раковину улитки. Ему совсем не нравилось чувство, что язык вот-вот отвалится и выпадет изо рта.
Девочки с отвращением плевались в огонь. Фред никогда не общался с девочками своего возраста, но Лайла и Кон плевались не хуже мальчишек в его школе. Они плевались решительно и прицельно. Фред заметил, как они улыбнулись друг другу.
Ночь выдалась необычная. Мысли Фреда снова и снова возвращались к человеку, который спал у костра на другом конце разрушенной городской площади, к его жене и сыну. Исследователь был безгранично одинок. Он жил в компании зелени и птиц посреди бескрайних джунглей. Но дело в том, что Фред и сам был одинок. При этой мысли он содрогнулся.
Что-то коснулось его щиколотки. Он отпрянул, подумав о пауках, но это оказалась Кон, которая во сне схватила его за ногу. Фред немного помедлил, а затем протянул руку и коснулся ее большого пальца. Он надеялся, что это прикосновение скажет ей: «С нами все будет хорошо. Все будет в порядке». Но сложно было сказать все это пальцем.
И все же это сработало, потому что она успокоилась и задышала ровнее. Лайла что-то бормотала во сне. Бака лежал в ее длинных темных волосах. Фред посмотрел на лианы у себя над головой, ища среди них змей, а затем, зажав кремень в руке, наконец позволил себе закрыть глаза.
Рыбалка в темноте
Исследователь не шевелился до самого рассвета. Он лежал, похрапывая, на том самом месте, где дети оставили его накануне. У него на подбородке сидел жук.
Макс проснулся первым и пнул Фреда промеж ног, когда попытался встать. Почесавшись, Макс пробежал по каменной площади, потряс исследователя за плечо и сел ему на грудь.
Исследователь проснулся. Фред поморщился, вспомнив, что тот рассказывал о своем рефлексе на испуг, но исследователь лишь немного удивился при виде Макса.
– Это можно есть? – спросил Макс, швырнув пучок травы исследователю в лицо.
Тот осторожно спустил Макса на землю, сел и принялся раздувать огонь.
– Нет, – ответил он.
– Вы даже не посмотрели!
– Крайне маловероятно, чтобы ответом было «да», – заметил исследователь и посмотрел на траву. – Нет, это есть нельзя. Растение ядовитое.
– Точно ядовитое или только возможно?
– Точно.
– А это? – Макс показал исследователю упавшего с его подбородка жука.
– Его можно съесть, – сказал тот и взял жука из рук у Макса. – Но через два часа тебе станет плохо. К тому же лучше не есть ничего, что еще двигается.
– Но я проголодался. И он почти не двигается.
– Я бы все равно не рекомендовал его есть.
– Что это значит?
– Это значит «нет».
– Ох…
Макс лег на спину. Он не заплакал, но показался совсем беспомощным и как будто сразу повзрослел. Он стал тихонько петь на португальском.
Фред собрал росу с листьев и умылся. Впервые за несколько дней он внимательно посмотрел на Макса. Мальчишка сильно похудел. Скулы сильно выделялись у него на лице. Лайла, как могла, старалась, чтобы он выглядел опрятно, но из носа у него текли сопли, а брови были перепачканы в зеленой пыли.
Исследователь тоже смотрел на Макса со странным выражением лица: глаза у него блестели, а губы были поджаты.
Вдруг он поднялся на ноги. Его голос был резок, но резок неестественно, неубедительно.
– Что вы сидите? Нельзя терять времени! Разве вам не нужно готовиться к путешествию?
– Но как? Мы не знаем, что делать! – сказала Кон с мольбой в голосе.
Лайла сердито взглянула на нее.
Исследователя не разжалобили ее слова.
– Если вы хотите выжить, вам нужно научиться ловить рыбу копьями. В некоторых экспедициях мы по полгода питались одной рыбой.
– Рыбой? – просиял Макс. – Мы поймаем ее сейчас?
– Вечером. Недалеко есть небольшое озеро.
– Но я уже хочу есть! – воскликнул Макс.
– Нужно, чтобы стемнело. Днем можете сделать себе копья.
– Я пробовал, – сказал Фред и убил комара. – Но я приматывал наконечники лианами, а они все время перетирались.
– Лианами? – удивился исследователь. – Лианами наконечники не приматывают! Это все равно что строить паровоз из клейкой ленты. Глупый мальчишка! Использовать нужно кишки. Где потроха вашей птицы?
Кон показала в сторону леса, где они закопали потроха и другие непригодные в пищу фрагменты тушки.
– Выкопайте их, просушите над огнем и используйте в качестве лески. – Он изобразил, что завязывает узел. – До тех пор не беспокойте меня.
Он резко развернулся и пошел прочь, в дальний конец площади, который скрывали лианы. Ребята уже привыкли к его внезапным исчезновениям.
Они выкопали потроха. Приятного в этом было мало, но Кон все же помыла кишки в половинке кокоса, а затем Лайла и Фред разложили их на камнях, стараясь не кривиться при виде полупрозрачных трубочек.
Макс потянул Лайлу за ногу:
– Лайла! Ты слышала?
– Что?
Было тихо, не считая шелеста листвы да гудения насекомых. Затем Фред обернулся: раздался тот же рев, который он уже слышал раньше.
– Он доносится оттуда – из-за лиан, – сказал Фред. – Я пойду и посмотрю, что там.
– Нет! – возразила Кон. – Он ведь сказал, чтобы мы его не беспокоили. А я подозреваю, что не стоит перечить человеку, который носит клыки вместо запонок.
– Но что, если его там едят? – спросил Фред. – Наверняка ведь это не считается.
Лайла покачала головой:
– Я согласна с Кон.
– Правда? – удивилась Кон.
– Что бы там ни было, он не хочет, чтобы мы об этом узнали, а сердить его еще сильнее нам нельзя, – сказала Лайла и решительно повернулась к костру. – Давайте делать копья.
Фред неохотно уселся рядом. Утро было душным, и вскоре все они вспотели. Вычищать кишки было непросто, а в процессе их нагревания над огнем было что-то неожиданно средневековое.
– Не так я представляла себе рыбалку, – призналась Кон. – Я думала, на рыбалке старики сидят на берегу и говорят всем помалкивать. Как библиотекари.
