Исследователь долго смотрел на Фреда. Затем он мотнул головой в сторону самолета. Фред сел за штурвал.
– Лайла, держи Макса, я сейчас закрою дверцу. – Он захлопнул дверцу и проверил замок. – И еще кое-что! Не забывайте – ни в коем случае не забывайте! – каждый день проверять, нет ли на вас личинок. Однажды я обнаружил целую колонию на сгибе своего локтя.
– На сгибе локтя? – ужаснулся Фред.
– Да. Это был серьезный удар по самолюбию, – признался исследователь и пошел прочь.
Глаза Фреда округлились.
– Постойте! – крикнул он. – Кажется, я знаю, кто вы… Но исследователь уже шагал по направлению к джунглям. Фред смотрел ему вслед.
Макс застонал от боли, и Лайла склонилась над ним.
– Нам пора, – сказала она.
Фред кивнул. Он собрался, поставил ноги на педали и в последний раз взглянул на исследователя.
– Готовы? – крикнул он.
– Готовы, – ответила Кон. Она стиснула зубы так сильно, что они поскрипывали друг о друга, но все равно сумела улыбнуться.
– Готовы, – сказала Лайла, прижав Макса к груди и накрыв его голову руками.
Фред оглянулся. Макс лежал спокойно, едва дыша. Кон и Лайла держались за руки. Их костяшки побелели. Фред включил зажигание. Двигатель проснулся, чихнул и взревел, как дикий зверь.
Открыв дроссель, Фред направил нос самолета прямо к страху и дому.
Другие исследования
Они приземлились на просторном поле, где пасся скот. Оно было длинным и зеленым, как Амазонка. Подпрыгнув, самолет поднялся над землей, а затем опустился снова. Коровы замычали от ужаса и разбрелись по сторонам. Передние колеса задрожали, заднее завиляло. На мгновение им показалось, что они вот-вот перевернутся, но самолет содрогнулся, взревел и остановился.
Коровы так и не оправились от испуга.
До конца своей жизни Фред радовался запаху свежескошенной травы.
Все остальное было как в тумане: Фред и Кон подожгли самолет, кинув в двигатель горящую ветку, пока Лайла стояла на безопасном расстоянии, держа Макса на руках. Потом они сидели на траве, наблюдая, как желтые крылья становятся красными, и ждали. Вскоре пожар привлек зевак. Целая толпа людей кричала на незнакомых Фреду языках, и Лайла пыталась переводить слова собравшихся.
Затем их на лошади отвезли в дом семьи, у которой была моторная лодка. Пригласили врачей, на лодке отвезли в Манаус. Больница для Макса. Телеграммы, телефонные звонки. Мужчина и женщина вошли на цыпочках в палату и обняли Макса и Лайлу так крепко, что те чуть не задохнулись.
А затем – огромный океанский лайнер, столовая с позолоченной резьбой на стенах, стейки, мороженое и рояль, на котором Лайла не без скромности играла прекрасную музыку, сидя между родителей, с Бакой на шее, пока Кон и Макс кружились по зеркальному бальному залу, смущая других пассажиров.
Фред сидел, поджав ноги, на обитом шелком стуле и наблюдал за ними. Он старался держать себя в руках, но при всякой мысли об отце колени у него подкашивались от волнения.
– Не думай об этом, – повторял он снова и снова. – Не надо. Это рабочий день. У него дела. Он пришлет экономку.
С каждым днем становилось все холоднее, а море пахло уже не зеленью, а синевой. А затем, не успел Фред разобраться с мыслями и прогнать амазонскую зелень из своего сердца, корабль уже причалил к пристани.
Его прибытия ожидали многие – все они выстроились вдоль берега, всматриваясь в лица людей. Фред искал отца.
Когда опустили сходни, Лайла и Макс радостно закричали. Их бабушка стояла у ограждения, протягивая руки к кораблю. Сбежав на берег, они растворились в ее объятиях. Родители последовали за ними, улыбаясь. У старушки были такие же непокорные брови, как у Макса.
– Кон! – воскликнул кто-то.
Кон обернулась и вдруг просияла. Фред успел заметить ее двоюродную бабушку, которая стояла, выпрямив спину, но затрепетала, как только увидела внучку, которая спускалась по сходням. Фред увидел, как бабушка Кон обеими руками взяла ее за запястье, словно желая убедиться, что она настоящая.
Фред последовал за ними. Его никто не окликнул.
Он стоял среди людей, которые толкались у таможни, и старался не кричать от разочарования.
А затем Фред вдруг увидел своего отца в мятом костюме и пальто, полы которого развевались на ветру, пока он бежал к сыну, расталкивая матросов и женщин в красивых шляпах, быстрее, чем любой самолет.
– Я думал, я тебя потерял, – сказал он и так крепко прижал его к себе, что Фред почувствовал, как сдавились ребра. – Я бы этого не вынес. Не вынес бы.
Фред зарылся лицом в отцовское пальто. Он подумал об исследователе, который снова один бродил по джунглям, и словно услышал его голос: «Каждый человек на этой земле – исследователь».
Порой исследования начинаются, когда отправляешься в неведомые края. Порой – когда возвращаешься домой.
Эпилог
Двенадцать лет спустя
Фред открыл дверь ресторана «Ритц» и быстрым шагом прошел в кондитерскую, стараясь не перейти на бег. Он не обратил внимания на шепотки мальчишек, которые заметили его в фойе.
Увидев Фреда, Макс вскочил и опрокинул сахарницу. Он теперь был высоким – таким же, как Фред, – а лицо его лишилось детской пухлости, но кончики бровей по-прежнему упрямо смотрели вверх.
– Ты пришел! Мы думали, что ты еще в экспедиции! – Он крепко обнял Фреда.
– Фред! – Лайла стала очень красивой – такой красивой, что Фред всякий раз смущался при встрече с ней, пока она первая не улыбалась ему. Ее кривой зуб стал еще немного кривее. Она заключила Фреда в объятия. – Как поездка? О тебе писали в газетах. Назвали тебя «исследователем нового типа».
Не успел он ответить, как из-за спины у них раздался голос:
– Вы все такие красивые. Если бы вы предупредили меня, я бы надела рюши.
– Кон! – воскликнул Макс.
На первый взгляд Кон выглядела точно так же, как тем утром на аэродроме: по-прежнему немного угловатая, с упрямо выпяченным подбородком. Но она состригла свои светлые локоны и забыла о недоверии. Теперь она носила боб, брюки с высокой талией и фетровую шляпу, немного напоминающую пробковый шлем.
Эту шляпу Фред подарил ей год назад на Рождество. Пустую спальню на втором этаже отец Фреда до сих пор называл «комнатой Кон».
К их столику подошла официантка с несколькими меню.
– Спасибо, – сказала Кон, – но мы решили, что закажем, много лет назад.
– Нам, пожалуйста, по одному кусочку каждого торта, – сказал Фред.
