— Я тут в процессе творчества обратила внимание, что плетение, кажется, немного отличается от того, что мне помнится с артефакта Янисы Шаньерг.
Тода останавливается и оборачивается ко мне с удивлённо вскинутыми бровями.
— Ты сейчас серьёзно? А автор хоть тот же, или этих умельцев больше одного?
— Тот же, тот же. Пойдём, — выталкиваю Рыжика за дверь.
Выходя вслед за ним, поневоле бросаю взгляд в другой конец коридора, туда где расположены двери лорад Гиерно и его заместителей.
— Нет его. Я слышал от Товальдо, что герцога снова вызвал король, — с невинным видом замечает мой всевидящий напарник.
Пытаюсь убедить себя, что чувствую облегчение, а не это неприятное чувство, так похожее на разочарование.
— Что ты делал у Товальдо? — интересуюсь, чтобы скрыть собственное замешательство.
— Так Гиерно и искал. Хотел у него доступ расширенный попросить. А так придётся довольствоваться малым и изучать всё, не вынося из архива, — объясняет мне Тода.
Мы спускаемся на первый этаж, минуем стойку, за которой сегодня дежурит Сильва Горас, молоденькая брюнетистая стажерка из Академии. И конечно же рядом околачивается один из бравых оперативников, усиленно пытаясь впечатлить весьма серьёзную девушку.
— О смотри, Трэй уже без палочки. Довольный, какой. Как думаешь, уболтает Сильву на свиданку? — задумчиво интересуется Тода.
Бросив мимолётный взгляд на эту парочку, качаю головой.
— Если она не дура, то нет. А она, кажется, не дура.
— Злая ты. Может у него любовь? Девочка то ладная.
— Ага. И эта ладная. И Кора с архива. И Дэниша с нашего.
— А Дэниша, причём? — с недоумением интересуется Тода. — За ней я ухаживал,
— Вот-вот, радуйся, что я тебя люблю, как друга, и Риз всех твоих бывших и ладных не выдам.
— Вот я и говорю, что ты злая, — морщится друг. — Жалко мне нашего герцога.
От неожиданности я едва не спотыкаюсь. Не веря своим ушам, оборачиваюсь к напарнику.
— Что, прости?
— Что слышала. Мучаешь мужика, бегаешь, аки козочка резвая. А он, между прочим, похоже основательно в тебя втрескался. Ходит, страдает. Притом давно уже, если подумать, — рассуждая о том, о чём не имеет ни малейшего понятия, напарник, как ни в чём не бывало топает дальше.
— Ты… Ты даже не представляешь, о чём говоришь! — шиплю я, догоняя его. — Тебе даже в голову не приходит, что у меня могут быть веские причины избегать его и не верить во внезапно проснувшийся интерес?
— Внезапно? — хмыкает Тода. — Не смеши меня.
— Что значит, не смеши? — и снова одно лишь упоминание Севастьена заставляет меня кипеть от негодования. А тут ещё и друг, оказывается, на его стороне, не иначе как из мужской солидарности.
— То и значит, — выдаёт напарник, всем своим видом демонстрируя, что рассчитывать на продолжение откровений мне не следует.
И сворачивает к архиву, начиная спускаться по ступенькам. А мне не остаётся ничего другого, кроме как последовать за ним, сражаясь с почти непреодолимым желанием продолжить этот дурацкий разговор и всё-таки попытаться выспросить, что он имел в виду.
В архиве мы на некоторое время задержались. Тода, обосновавшись за одним из столов, зарылся в досье, собранные на зельевара и его племянника-мага, что помогали графине Шаньерг, но вскоре нашёл, что искал и принялся сверять какие-то моменты. А я после, тщательного изучения сережки графини и жемчужины с шеи лже-Симона, убедилась, что мне не показалось и плетения действительно немного отличаются. Повозившись над ними, кажется, даже начала понимать, чем именно и как это должно было отразиться на работе этих штуковин.
— Они разные не только по мощности, — бормочу я, привлекая внимание напарника. — Кажется, в них заложено разное количество использований. — Мне нужно получить у Гиерно доступ и изучить их все более подробно. Думаю, что смогу найти закономерность и понять принцип.
— Артефакторы описаются от восторга, — хмыкает Тода.
— Ага. А у тебя что?
— А у меня появились кое-какие предположения. Надобно сьездить к Джобе пообщаться и проверить.
Спросить, что за предположения, я не успеваю, потому что дверь в архив открывается и на пороге появляется тот самый Трэй. Окинув помещение внимательным взглядом, он направляется к столу дежурного архивариуса.
— Пойдём, Скар. Или ты ещё полюбуешься на эти цацки?
— Толку здесь сидеть? Пойду проверю, может герцог объявился, да попрошу доступ, — поднимаюсь я из-за стола и аккуратно распределяю вещдоки по коробочкам.
— Что? Да неужели сама к нему обратишься? — насмешничает напарник и я поневоле ощущаю себя… слегка виноватой. Как-то нехорошо получилось. От лорда бегаю я, а отдуваться приходится Тоде. И вряд ли Гиерно пышет радостью, в очередной раз слушая, что меня нет. Неудивительно, что Рыжик уже раздражается. Я бы на его месте уже давно кое-кому уши накрутила.
— Извини, — прошу у друга, надеясь, что он поймёт о чём я.
— Да ладно, чего уж там. Понимаю, что ты только частично из вредности это делаешь. Не хочешь рассказать, что за кошка между вами пробежала? — бросает на меня вопросительный взгляд напарник, направляясь к стеллажам.
— Может быть и расскажу. Как-нибудь. Я уже совсем запуталась.
— Бывает, — хмыкает друг.
А мой взгляд почему-то цепляется за фигуру Трэя, застывшую возле стола тётушки Золин, как мы называем нашего главного архивариуса. Эта старушка, с виду божий одуванчик, лет пятьдесят прослужила ведущим следователем в нашем отделе, пока не перевелась в силу возраста в архив. Но и сейчас её острый ум порой бывает незаменим, когда нужно с кем-то посоветоваться и обсудить сложное дело. Будучи стажёркой, я очень много времени провела здесь, общаясь с пожилой коллегой, перенимая опыт. Интересная женщина. И дотошная. Вот и сейчас, проверив наличие допускного амулета, она с непроницаемым видом кладёт перед следователем формуляр для отчётности, требуя записать с какой целью он пожаловал и какое дело собирается поднимать. Но моё внимание привлекает не этот привычный всем рабочий момент, практикуемый вредной, как многие считают, старушкой, а несколько странноватая реакция самого Трэя. Взгляд мужчины на какой-то миг заметался удивлённо, да и весь вид показался мне слегка неуверенным. Я его конечно не очень хорошо знаю, но что-то царапает меня внутри, словно картинка не складывается в привычную. Может дело в его недавнем ранении? Слишком рано от палочки отказался?
— Мы пока закончили, уважаемая Золин, — отчитываюсь я, и прежде чем выйти вслед за напарником в коридор, здороваюсь: — Здавствуй, Трэй.
Он оборачивается и молча машет нам рукой, приветливо улыбаясь.
Рыжик, не заметив ничего подозрительного, топает дальше, а мне не даёт покоя, внезапно проснувшаяся чуйка.
