— Мм, Рами, не против, если мы разговор отложим, пока я приму ванну? Чтобы нас больше ничто не отвлекало… от общения.
Стараясь не думать насколько это многозначительно звучит, согласно киваю.
— Конечно. Ты и голоден, наверное?
— Зверски, — хмыкает он, бросая на меня новый пылающий взгляд.
Поднимается на ноги и прямо на моих глазах начинает неспешно раздеваться. Снимает портупею с оружием, потом жупарху, вешает всё это на спинку стула, не сводя с меня пристального взгляда, расстёгивает пуговицы рубашки, обнажая великолепное мускулистое тело.
— Что ты делаешь? — прерывисто спрашиваю, не в силах отвести глаза от литых мышц.
— Снимаю одежду, чтобы принять ванну, — ухмыляется понимающе змей-искуситель и берётся за пряжку ремня,
— А это обязательно делать здесь? — сглотнув, интересуюсь, чувствуя, что щёки буквально пылают.
Он хмыкает и начинает стягивать штаны. Зажмуриваюсь, но перед мысленным взглядом всё равно стоит вкусная картинка ведущего к паху треугольника, этих вен и… Ар-р-р, я же не железная. А нам поговорить надо.
— А почему нет, Рами? Это всё теперь только для тебя, — сообщает мне вкрадчиво. — Я так понимаю, что просить потереть мне спину сегодня пока не стоит? Ты у меня, оказывается, стеснительная малышка.
— Я не… — хочу возразить, но язык не поворачивается. Действительно стеснительная. Капец.
— Мне нравится, Рами, — раздаётся совсем рядом, а потом я слышу его удаляющиеся шаги и звук открываемой двери ванной.
О-о-ох! Обмахиваюсь ладонями. Вот ведь! Приоткрыв один глаз, убеждаюсь, что Рэн ушёл и выдыхаю. И изо всех сил стараюсь не представлять его в ванной. Нам поговорить надо! Очень надо! А я только и могу думать, как хорошо будет, когда смогу прижаться к нему и провести ладонями по гладкой коже. И не только ладонями. И губами… и целовать… и ощутить на себе его сильные уверенные руки. Не выдержав собственных мыслей, вскакиваю с кровати и… иду к окну. Может виды ночных улиц меня отвлекут?
Тёмно-синее небо за ажурными ставнями и огни города кажутся какими-то нереальными. Рахаш намного больше Хазры, возможно даже Гьяраны. Белые дома выше, улицы немного уже. Но садики, цветы и живые изгороди, архитектура зданий, балконы с резными перилами, которые я успела рассмотреть по дороге в гостиницу, а сейчас могу угадать в тёмных очертаниях и золотистом свете фонарей, всё равно придают ему тот самый местный босварийский колорит, который мне бы очень нравился, если бы впечатления не портил постоянный страх погони и ощущение надвигающейся опасности. Здание в котором мы находимся находится не на самой высокой точке холма, но отсюда можно рассмотреть красную черепицу крыш домов, которые ниже и ближе к городским стенам. Где-то там и ворота. Куда мы отправимся завтра? Странно не знать этого.
Шаги за спиной я слышу лишь за миг до того, как на плечи опускаются мужские ладони и сзади прижимается большое тело.
— На что смотришь? — губы прижимаются к моей шее ниже уха. Его ладони пробегают по моим рукам и замирают на обнажённых запястьях, нежно сжимая.
— На город, — поддаваясь нестерпимой потребности, прижимаюсь к нему в ответ и поворачиваю голову так, чтобы ему было удобней целовать. — Гадаю, где я завтра окажусь. Этот мир… я тут всего ничего, а он уже не кажется мне чужим, будто…
— Здесь твоё место, — заканчивает тихо Тай, прикусывая мочку моего уха.
— Это странно.
— Нет. Правильно, — возражает он, поворачивая меня к себе. Обнажённый по пояс, в одних штанах, с босыми ступнями этот мужчина выглядит, как ходячее искушение. — Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что тебе суждено было очутиться здесь, а мне тебя найти. Ты моя, Рами. Моя.
— Тай… — я замираю, смотря в его глаза, синие, как то небо за окном.
Он обхватывает ладонями моё лицо, смотрит так напряжённо, явно слушая эмоции, словно просчитывая реакцию
— Рамина, я не хотел делать это так поспешно. Собирался дать нам время узнать друг друга, тебе привыкнуть ко мне, привезти тебя в Сэйнар и провести все обряды согласно традициям моей семьи. Как ты этого заслуживаешь. Но не могу даже допустить мысли, чтобы тебя попытались у меня отобрать. Я не хочу, чтобы кто-либо имел на тебя хоть какие-то права. Дай мне право бросить все возможные ресурсы на твою защиту.
Я непонимающе хмурюсь, не понимая, куда он клонит. Какие традиции? Какие права? Какие ресурсы?
— Я люблю тебя, моя девочка из снов. Будь моей женой, — нежно шепчет Тай, даже предложение умудряясь делать в своей манере. Предложение? Он… любит?
Хватая ртом воздух, я сквозь пелену набежавших слёз всматриваюсь в серьёзное сосредоточенное лицо. А в груди будто пожар горит. Любит. Он любит. Сам ведь сказал.
— Рами? — тёмная бровь вопросительно изгибается, когда я даже спустя пару секунд не могу выдавить из себя ни звука. — Малыш, не пугай меня. Скажи что-нибудь.
— Это предложение, или приказ? — вырывается у меня истеричный смешок.
— А ты как хочешь? — улыбается мой идеальный тиран. — Можешь считать предложением. От которого нельзя отказаться. Рами, я чувствую, что ты сомневаешься и чего-то боишься. И даже в чём-то могу понять. Но и то, что мои чувства к тебе взаимны, тоже чувствую. Просто доверься мне ещё раз. Скажи «да».
— Да, — с головой в омут бросаюсь я, и мой голос сейчас на мой совсем не похож. И я не верю до конца, что это происходит на самом деле. Что Тай реальный, что он любит, что он действительно будет мне мужем.
Мужчина в ответ улыбается торжествующе и впивается в мой рот, сминая губы своими. С грубоватой нежностью вторгается языком, поглаживая, лаская, изучая. Я хватаюсь за его запястья с тихим всхлипом. Не для того, чтобы оттолкнуть. Чтобы удержаться наплаву. Не утонуть, не раствориться в шторме эмоций и чувств. Хотя с каждым всё секундой меньше понимаю, зачем мне это надо. Тонуть в нём не страшно.
— Спасибо, любимая, — шепчет он, отрываясь от моих губ.
Отпускает моё лицо и тянется к карману своих штанов. А спустя миг достаёт оттуда два браслета. Простые золотые ободки, испещрённые какими-то символами и узорами, но я, даже не прикасаясь к ним, чувствую сколько силы заключено в этих вещицах. Не человеческой. А той, которую я ощущала в темноте, когда принимала самое важное в моей жизни решение, разговаривая с Богиней этого мира.
— Что это? — с некоторым опасением интересуюсь у мужчины.
— Брачные браслеты. Мои. Для тебя.
— Звучит угрожающе, — нервно хмыкаю я.
Он лукаво улыбается… и внезапно кивает головой.
— Рами, в моей семье браки нерасторжимы. Став моей женой, ты станешь моей навсегда, — и велит мягко: — Дай левую руку.
Навсегда и нерасторжимо? Готова ли я? А прощу ли себе, если не решусь? Мозг ещё истерит в сомнениях, а внутреннее чутьё говорит, что именно так правильно и нужно. Что мы действительно друг для друга. А притираться можно и будучи мужем и женой. Главное, наконец вместе. И я протягиваю ему руку.
