— Простите. Я… — пытаюсь прийти в себя, но откат после видения настигает мучительной дрожью. То, чего хочет от меня Богиня, кажется почти неосуществимым. Где взять столько сил? Смогу ли? А у меня есть выбор? Она знала, что я не смогу оставить так, как есть. Приму нужное ей решение. Столько поломанных судеб уже случилось. Столько ещё может случиться. Я не могу… Я должна…
— Моя жена ещё не восстановилась после вчерашнего магического срыва, — твёрдо произносит мой муж, прижимая меня к себе, под пристальным взглядом монарха и уводит к диванчику, позвав взглядом мать. Свекровь тут же заботливо обнимает меня и садится рядом. Я и не возражаю. Мне есть над чем подумать, пока мужчины совершают свои дипломатические пляски.
— Как видишь, Ардораш, их брак действителен и расторжению не подлежит, — твёрдо произносит Яргард. — Признаю, что мой сын крайне неуважительно поступил, женившись на Мирэн, без ведома её семьи, но у него была на то веская причина. Я надеюсь, ты позволишь нам объясниться.
— А если нет? — играя желваками, интересуется старый король. Я вижу, что ему плохо, но он не примет сейчас ничьей помощи. — Твой сын взял ту мою внучку, которую ему никто не предлагал. Она — дочь Гедаша. Он ни за что не признает этот брак. Ты хочешь, чтобы я пошёл против своего сына ради твоего?
— Брак уже состоялся. Дети любят друга. Наши семьи породнились, как ты и хотел. Это, конечно, тебе решать, Ардораш, как поступить в данной ситуации. Ты можешь отказаться от дальнейшего диалога, отречься от Мирэн и не признать их союз, но это не изменит того, что он уже свершился. Она — уже Сэйнар. Так решила Богиня. А можешь выслушать нас и рассудить по уму и совести. И получить крепкий союз Босварии и Сэйнара. Решай, мой венценосный брат, кого на этот раз слушать, — каждое слово Яргарда Сэйнара ощущается весомым, как гранитная скала. А последняя фраза и вовсе заставляет короля Босварии гневно дрогнуть.
Он тяжело опирается на трость. Думает пару секунд, плотно сжав губы, и наконец произносит.
— Когда-то я позволил Гельмуту стравить нас, посчитав тебя, мой венценосный брат Яргард, слишком юным и слабым противником. Я понял, что ошибся, слишком поздно, втянув наши страны в долгую кровопролитную войну. Ты прав, я действительно хотел союза мира между нашими семьями. И я готов выслушать твоего сына, но решение приму только получив всю информацию. Корим, помоги мне сесть. Я так понимаю, ты уже определился, чью сторону принять? И даже имеешь для этого веские аргументы?
— Конечно, отец, — спокойно отвечает ему сын, подставляя плечо. — Мне есть, что тебе рассказать.
Сидя рядом с матерью Тайрэна, незаметно обвожу взглядом кабинет и всех присутствующих. Близнецы и телохранители остались в приёмной, там же, наверное, и королевский лекарь обретается. Мой муж на пару с «дядей» принимаются детально рисовать картину преступлений миразу Рифата, злоключений бедняжки Мирэн, упёртости принца Гедаша, который в угоду собственным интересам то ли не верил в гнилость своего союзника, то ли не обращал на неё внимания. Хочется всё же думать, что не верил. В конце концов Корим делится результатами собственного расследования относительно смерти Сольхиаль. И по мере его повествования у меня волосы становятся дыбом, хоть я и видела уже это в своих видениях частично.
Оказывается, миразу был адептом запрещённого и многими забытого культа Тёмного Навия и практиковал магию крови, которая не даётся магам бесследно. Вот он и поехал кукушечкой в жестокий садизм и всякие гнусные извращения. Давно и основательно. Но при этом гад был ещё и очень, слишком даже, умным и умудрялся тщательно скрывать свои магические изыскания, садистские наклонности и сексуальные пристрастия от окружающих, дослужившись до самых высот с чистой репутацией. Скорее всего в Босварии то, что происходит с женщинами за закрытыми дверями дома чаще всего никого не волнует. Миразу, конечно, многие боялись, считали ещё тем отморозком, но правды о нём никто не подозревал. Наложниц его никто никогда не видел и они свято хранили тайну своего хозяина, пока он был жив, связанные клятвами, страхом, а некоторые ещё и больной привязанностью к своему истязателю, считая его чуть ли не богом.
Люди Корима уже допросили женщин и слуг миразу, и принц теперь, играя желваками от бессильной ярости, доложил отцу, старательно подбирая слова, что Сольхиаль действительно подвергалась насилию и издевательствам, особенно в последние пару лет. И да он её не убивал лично. Сестру Мирэн убила его наложница от больной безумной ревности. Просто сбросила с балкона. Просто оборвала несчастной жизнь, оставив сиротой маленькую ни в чём не повинную девочку. Свою наложницу миразу в наказание запорол насмерть. И тут же посватался к Мирэн.
От услышанного буквально мутит. И не только меня. Я чувствую, как сжимает мою ладонь сидящая рядом мама Тайрэна, бледная, как полотно. Слышу, как судорожно она вздыхает, когда заходит речь об одержимости миразу бедняжкой Мирэн и о моём побеге. М-да, картина получается жуткая, если вдуматься, и это ещё без детальных подробностей.
А вдумываться я не хочу. Не хочу больше бояться. Потом! Потом пожалею бедняжку Сольхиаль, которую отдали чудовищу! Потом помяну слезами несчастную Мирэн, с которой пожелали поступить точно так же, а вот Тайрэну, надо же, никто не предлагал. И дед, увидев свою "внучку", даже не подумал обнять и пожалеть. Обо всём этом я подумаю потом, когда никто не увидит моей злости и слёз. Иначе быть этим Босвари проклятым ещё раз, а за это меня Праматерь по головке не погладит. И тот же Корим этого явно не заслуживает.
Пытаясь отвлечься от услышанного, я пристально наблюдаю за Ардорашем. Он слушает Тайрэна и сына внимательно, не перебивая, лишь изредка задавая уточняющие вопросы, выглядит суровым и собранным, а я точно знаю, что ему очень плохо. Лицо монарха всё более сереет, на лбу выступает пот, и дыхание сбивается. Кажется, это замечает и моя свекровь. Она решительно поднимается и идёт к мужчинам, обходит королевский стол под удивлёнными взглядами и останавливается рядом с больным монархом. Величественная и прекрасная в платье цвета вишни с серебряным узором, изящной короне на высоком челе, гордой осанкой и уверенным взглядом. Босварийки так вряд ли умеют.
— Ваше величество, можно вашу руку? — просит спокойно, бросая выразительный взгляд на Корима.
Старик раздражённо щурится, а потом понимающе усмехается.
— Исцелить меня хочешь, сиятельная Анэллия? Думаешь, тебе это под силу?
— Возможно, что и не под силу. Но сделать так, чтобы вы сейчас не свалились с новым сердечным ударом, я могу. Так можно вашу руку, ваше величество?
Ого как. Её голос тих, тон предельно учтив, лицо бесстрастно, но я буквально кожей чувствую, что моя свекровь кипит от ярости, тут и эмпатом быть не надо. Ардораш сердито поджимает губы, буравит её недовольным взглядом, и мне уже начинает казаться, что откажет, но в конце концов протягивает ладонь королеве Сэйнара. Та с принимает её с каким-то царственным достоинством, и взгляд женщины сразу туманится, мне даже кажется, что вокруг неё действительно появляется самое настоящее сияние. И сила. Она разливается вокруг прозрачными морозными узорами. Очищая. Исцеляя.
