Мне так хочется обещать ему, сказать что не буду, но я не умею, не хочу, не могу ему врать.
— Я обещаю, что сделаю всё от меня зависимое, чтобы остаться а живых и на свободе. — иду на компромисс со своей совестью и потребностью дать моему мужчине желаемое.
И он принимает это, понимая, что большего не добьётся. Наши губы наконец встречаются в мучительно нежном поцелуе. Мы, как двое утопающих, не можем надышаться друг другом. Я не могу. Этот мужчина стал моим воздухом, моей основной потребностью.
И когда его руки принимаются стаскивать с меня одежду, у меня даже мысли не возникает возражать. Я хочу его, всего того, что мой Нико может мне дать. Однако вместо кровати любимый ведёт меня в ванную. Где показывает мне как чувственно и приятно сидеть вместе с обнажённым мужчиной в душистой воде, откидывать голову ему на плечо, пока большие ладони намыливают и скользят по моему телу, курая, нежа, лаская, стирая оцепенение. Как бережно и трепетно может обращаться с тобой тот, кому по силам переломить тебя, как стебелёк. Как хорошо шептать друг другу о своих чувствах, когда между нами нет никаких преград. Как нежность и желание постепенно вытесняют из головы всё плохое.
К тому моменту, как Никодий вытаскивает меня из ванной, я уже едва дышу от потребности познать большее. Но мужчина не переходит определённую черту. Я вижу, как напряжённо его тело, чувствую твёрдость члена, упирающегося мне в живот, смотрю в потемневшие глаза с расширенными зрачками, но он продолжает ласково вытирать меня, не требуя большего. И именно я делаю этот последний решающий шаг. Во мне нет сейчас сомнений. Я хочу своего мужчину.
Он так высок, что мне приходится стать на цыпочки, чтобы обнять его за шею. Нико удивлённо улыбается, приобнимая меня за талию, а я впиваюсь в его рот жадным поцелуем, вкладывая в эту ласку всё, что чувствую к нему, всю жажду и страсть, что тлеют во мне с тех пор, как только увидела его. Демон замирает на миг, скомкав пальцами моё полотенце, а потом отвечает, полностью перехватывая инициативу. Его язык врывается в мой рот, покоряя, ладони сминают ягодицы, приподнимая, вжимая в каменное тело, заставляя обхватить его ногами. Самым сокровенным местом я чувствую обжигающее касание твёрдой плоти и со стоном двигаю бёдрами, наслаждаясь этим скольжением и натиском.
— Тшшш, маленькая. Не спеши. — смеётся Нико, и несёт меня прочь из ванной.
В спальне царит приглушённый свет, сглаживающий детали, но мне сейчас и не до них. Единственное, что имеет для меня значение в этот момент — это прохлада ткани подо мной, когда мужчина опускает меня на свою огромную кровать, тяжесть его большого тела, накрывающего моё и жаркая ласка его поцелуев.
— Я хочу тебя, Шэми. Сегодня. Сейчас. — хрипло выдыхает он мне в губы.
— И я хочу. — признаюсь я, вверяя себя ему без остатка.
Серые глаза полыхают откровенным голодом. Одна его ладонь скользит под лопатки приподнимая меня немного. Вторая гладит живот и устремляется к влажным складкам. И когда пальцы находят набухший клитор, его рот прижимается к моей шее, заставляя с глухим стоном выгнуться, запрокидывая голову. Беззащитная перед ним, открытая. Его язык снова и снова проводит по сверхчувствительной коже, зубы прикусывают, а пальцы там внизу творят что-то невообразимое. Меня уже откровенно трясёт в его руках. Знакомая волна удовольствия поднимается изнутри, грозя унести остатки самообладания. А потом острые клыки слегка вонзаются в мою шею, а внутрь моего тела врывается жёсткий палец.
— А-а-ах. — всхлипываю я, подкидывая бёдра, и скребя пятками по покрывалу.
Он двигает пальцами во мне, лаская, растягивая, готовя, разжигая голод до ревущего в крови пламени.
— Пожалуйста. Я не могу… больше… ждать… — со стоном сотрясается моё тело, в первой волне подступающего оргазма.
— И не надо, малышка. — обволакивает он меня рокочущим бархатом своего голоса. — Я весь твой.
Его тело на мне такое нужное, такое желанное. Его руки, раздвигающие и без того раскинутые ноги, такие неумолимые и нежные. Со всхлипом вдыхаю в себя воздух, когда его плоть касается моей.
— Посмотри на меня, Шэмани.
Власть этого голоса надо мной неоспорима и я подчиняюсь, поднимая взгляд. Лицом к лицу, глаза в глаза.
— Люблю тебя. — произносят его губы, когда наши тела наконец соединяются.
Острая боль и жжение не пугают. Я к ним была готова. Не ожидала я этого ощущения переполненности и единения, неумолимости мужского тела. Это пугает, заставляет замереть, хватая ртом воздух. Никодий сцепив зубы тоже не двигается, тяжело дыша и прижавшись лбом к моему. И боль отступает, оставаясь лишь едва заметным фоном к другим ощущениям. Мужской член во мне слегка толкается, посылая волну незнакомого удовольствия и с моих губ слетает стон.
— Ещё.
И мужчина срывается. С тихим предостерегающий рыком он подхватывает мои ноги под колени и вбивается бёдрами, пронзая меня, кажется, насквозь. И снова. Боль смешивается с незнакомым наслаждением, закручиваясь жгучей воронкой. Она растёт и ширится по мере того, как ускоряется жёсткий ритм его движений и я могу лишь вскрикивать от каждого пронзающего толчка, снова откидывая голову, закатывая глаза от вспыхивающих под веками искор.
— Скажи, что моя, Шэми. — рычит Никодий, впиваясь жалящим поцелуем в мою шею.
— Твоя?
— Любишь?
— Люблю.
— Останешься?
— Да-а-а! — срываюсь я на крик, когда его клыки вонзаются у основания шеи, пронзая кожу так же, как член тело.
Удары его бёдер становятся ещё сильнее, быстрее. Мне больно и хорошо, страшно от того шквала ощущений, что заполняет изнутри, от того удовольствия силу которого я, кажется не выдержу.
— Я не могу…
— Можешь, маленькая. Давай!
Наслаждение взрывается во мне ослепительной вспышкой, ударная волна которого накрывает с головой, омывая тело чистым огнём. Кажется, я кричала. Кажется, чувствовала особо беспощадные последние удары его плоти, и пульсирующий жар внутри, кажется, я парила над пропастью, задыхаясь от восторга.
Глава 15
Ночь вместо того, чтобы принести кошмары, стала откровением для меня. Потом уже немного придя в себя и засыпая а надёжных объятиях своего мужчины, слушая увереное биение его сердца под щекой, я всё думала о том, что он сказал, о себе, о нас. О том, что они с Сэй теперь моя жизнь. И нет, я не перестала помнить всё что со мной случилось и никогда не смогу. Но никогда ещё во мне не было столько надежды.
— Спи, маленькая. — костяшки мужских пальцев провели по моей спине снизу вверх, пока не зарылись в волосы на затылке. — Ты не одна. Мы со всем справимся.
И я в который раз его послушалась.
Меня ничего не разбудило. Я проспала без сновидений и тревог до самого утра, а открыв глаза даже не сразу вспомнила о вчерашнем дне. Собственно, тому была веская причина в лице Никодия, который, склонившись надо мной нежно обводил языком мой сосок. Второй при этом зажимал подушечками пальцев, перекатывая и посылая электрические разряды прямо в низ живота.
