Джерсен снова поцеловал девушку:
– Это совсем не обязательно.
Прошло секунд десять. Затем Шеридин взволновано прошептала:
– А разве у меня есть выбор?
– Конечно же, – произнес Джерсен. – Решайте сами. Шеридин выбралась из ялика и прошла несколько шагов вдоль гребня дюны. Джерсен догнал ее и встал рядом. Затем они повернулись лицом друг к другу и снова обнялись. Потом Джерсен расстелил на песке белоснежный дарсайский плащ, и среди древних дюн Раздела, при свете Мирассу, они подарили друг другу свою любовь.
* * *
Луна достигла зенита и плавно покатилась вниз. Ночь пошла на убыль. Постепенно таяла и ее чарующая магия. Джерсен переправил Шеридин в Динклтаун, затем вернулся к автобусу. Четверо молодых мезленцев, угрюмых и взъерошенных, стояли рядом с машиной. Одна дуэнья и одна девушка молча сидели внутри. Когда к автобусу приблизился Джерсен, из расщелины в скале появилась вторая дуэнья. Не проронив ни слова, она взобралась на сиденье.
Джерсен шагнул вперед. Все встретили его подозрительными взглядами.
– По счастливой случайности я оказался здесь неподалеку и был в состоянии помочь Шеридин Ченсет, – сказал Джерсен. – Она сейчас уже в гостинице, и вам не стоит о ней беспокоиться.
Тетушка Мейнисс произнесла с печалью в голосе:
– С нас вполне достаточно тревог за самих себя. То, что мы перенесли, иначе как скотством не назовешь.
Возмущение тетушки Евстазии было не столь ярым.
– По-моему, к этому надо подойти чисто философски. Мы, разумеется, определенному насилию подверглись, но никто из нас серьезно не пострадал. Давайте будем благодарны судьбе по крайней мере хоть за это.
– В моем нынешнем состоянии я еще далека от такого восприятия случившегося, – огрызнулась тетушка Мейнисс. – Меня раз за разом укладывал на песок огромный зверь, от которого несло пивом и совершенно мерзкой пищей.
– От напавшего на меня мужчины тоже отвратительно пахло. А во всем остальном он оказался почти джентльменом, если такое слово уместно в сложившейся ситуации.
– Евстазия, не слишком ли лестно ты обо всем отзываешься?
– Я, прежде всего, чертовски устала. Если Шеридин сейчас уже в Динклтауне, остается дождаться только Миллисенту и Элен. А вот и они идут, притом вместе. Давайте поскорее покинем это ужасное место.
– А что теперь с нашей репутацией? – безо всякого стеснения вскричала тетушка Мейнисс. – Мы же станем посмешищем в глазах всего Ллаларкно!
– Только в том случае, если не сохраним случившееся в глубокой тайне.
– А как же мы тогда сможем наказать этих скотовдарсайцев, если будем держать язык за зубами?
Тут Джерсен не выдержал и вставил:
– Сомневаюсь, что вам удастся наказать дарсайцев. По их представлениям, раз вы сами решили отправиться в пустыню ночью, то целью подобной вылазки может быть только продолжение рода. Виноват во всем ваш водитель. Он сыграл с вами злую шутку.
– Это грустная правда, и нам остается только смириться, – сказала тетушка Евстазия. – Давайте просто сделаем вид, будто ничего не произошло.
– Но вот этот человек знает обо всем! И дарсайцы тоже знают!
– Лично я не стану никому рассказывать о случившемся, – вмешался Джерсен. – Что же касается дарсайцев, то они, возможно, и перебросятся между собой парой-друтою шуток, но, скорее всего, этим все и ограничится. Альдо, к вам, по-моему, уже вернулось ваше хваленое присутствие духа! Садитесь за руль и отправляйтесь назад, в Динклтаун!
– Если б вам пришлось испытать то, что довелось мне, – проворчал Альдо, – то еще неизвестно, хватило бы вам самому должного присутствия духа. Не стану вдаваться в подробности.
– События минувшей ночи не доставили удовольствия никому из нас, – осадила его тетушка Мейнисс. – Так что садитесь за руль, да поживее! Ничего на свете мне так не хочется, как поскорее принять ванну!
Глава 11
Подобно всем популярным играм, хадавл характеризуется сложностью и многоплановостью.
Условия проведения игры предельно просты: соответствующим образом расчерченное поле и определенное количество участников. В качестве поля используется площадь. В большинстве случаев мостовая расчерчивается краской, иногда применяют устроенное особым образом ковровое покрытие. В остальном возможно немалое число вариаций, но наиболее типичная схема состязаний такова.
В центре небольшого круга, закрашенного в темно-вишневый цвет, устанавливается особый пьедестал или тумба. Пьедестал может быть любой конструкции, на верхнюю поверхность его выкладывается призовой фонд. Диаметр центрального круга варьируется от одного до двух с половиной метров. Призовую площадку окружают три концентрических кольца, каждое по три метра в ширину. Эти кольца называются роблами и раскрашены (если идти от центра) в желтый, зеленый и синий цвета. Пространство за пределами синего кольца называется лимбо.
В состязании может принимать участие любое число претендентов на приз – так называемых роблеров. Обычно игра начинается, если записалось не менее четырех и не более двенадцати желающих. Любое большее количество создает чрезмерную кучность на поле и производит впечатление просто всеобщей свалки. При меньшем числе участников резко ограничивается возможность проведения различных махинаций, которые являются существенным элементом игры.
Столь же просты и правила. Исходные позиции роблеры занимают в желтом робле. Пока что все они еще «желтые». Как только дан сигнал к началу игры, роблеры всеми способами стараются вытолкнуть кого-нибудь из «желтых» в зеленый робл. Коснувшись хотя бы один раз любой точкой тела поверхности зеленого робла, «желтый» становится «зеленым», и ему больше уже нельзя возвращаться в желтый робл. Он теперь будет пытаться вытолкнуть других «зеленых» в синий робл. «Желтый» роблер может наведываться в зеленый робл и возвращаться в желтый как в прибежище; подобным же образом «зеленый» роблер может заходить в синий робл и возвращаться в зеленый, если только при этом кто-нибудь из «синих роблеров» не вытолкнет его в лимбо.
Бывает так, что игра заканчивается с одним «желтым» роблером, одним «зеленым» и одним «синим». «Желтый» не испытывает особой охоты нападать на «зеленого» и «синего»; «зеленый» тоже побаивается «синего». В подобном случае дальнейшее продолжение игры невозможно. Подается сигнал о прекращении, и призовой фонд делится между оставшимися тремя участниками в соотношении 3:2:1. «Желтый», таким образом, получает половину призового фонда. «Зеленый» или «синий» в этом случае могут внести суммы, равные сумме, выигранной «желтым», и благодаря этому снова становятся «желтыми». В подобных случаях игра иногда может продолжаться до тех пор, пока на арене не остается всего лишь один роблер, который и становится обладателем всего призового фонда.
Правила, касающиеся проведения конечной стадии состязания, значительно варьируются от одного хадавла к другому. Бывает так, что любой желающий из зрителей может вызвать на поединок победителя, внеся сумму, эквивалентную призовому фонду. Победитель должен принять вызов, но может и отклонить – все зависит от местных правил. Зачастую претендент может поставить удвоенную сумму приза. В этом случае вызов отклонять нельзя, за исключением тех случаев, когда у победителя сломаны кости или имеются другие повреждения, препятствующие продолжению борьбы. В таких схватках победителей с претендентами, по желанию или взаимной договоренности участников, могут применяться кинжалы, палки, а иногда и плети. Нередко бывает, что начавшийся вполне дружелюбно хадавл заканчивается тем, что на носилках уносят трупы. Судьи тщательно следят за ходом состязания и прибегают к помощи особых электронных устройств, фиксирующих пересечение линий, разграничивающих роблы.
