Мне вообще казалось, что я потерял интерес к сексу, и даже Безымянная ночь уже не возбуждала и не пробуждала во мне то, что удалось пробудить ей.
Я найду ее. Я обязан ее найти. Хотя бы для того, чтобы окончательно не сойти с ума.
Лист вошел в кабинет оборотов через шесть. Тихо скрипнула дверь, всколыхнулась тьма внутри, прошелестел в тишине комнаты его плащ.
— Ну что?
— Ничего, — раздался уставший голос с дивана.
— Совсем?
— То, что мне удалось узнать, к вашей незнакомке отношения не имеет.
— Так все-таки тебе удалось что-то узнать? — я заставил себя сидеть спокойно.
— Влада и Сета громко выясняли отношения примерно оборотов в одиннадцать, оборотом позже последнюю видели у покоев графа Орана. И так, по мелочи: служанки, конюхи, кухарки. Вообще, должен заметить, по ночам в этом замке спим только мы с вами, остальные ведут активную деятельность.
— Ну хоть не подпольную, — я побарабанил пальцами по столу.
— Нет, в основном по продолжению рода, — фыркнул Белый. — Я отдал указания, может, кто что и вспомнит.
— Хорошо. Отведи меня к лабиринту.
— Есть смысл говорить вам, что это идиотская идея?
— Нет, — в конце концов, экскурсия предназначалась Белому.
— Я так и думал, — он осторожно обхватил мое запястье, помог подняться из-за стола, никуда не врезаться и благополучно дойти до двери. — Мы ведь не хотим, чтобы двор знал о вашем состоянии?
— Умнеешь на глазах.
— Или тупею, — тихо прошептал страж. — Держитесь сзади.
Я услышал звук открывающейся двери и покорно выполнил просьбу Листа, чувствуя, как по коже скользит прохладная ткань его плаща, скрывая наши руки. Ощущая жар его руки…
Не думал, что у меня в замке столько коридоров и поворотов. Забавно, но слепота позволила взглянуть на все в другом ракурсе: оказывается, моя комната находится дальше от лабиринта, чем я всегда считал. Переехать, что ли?
— Советник Блез на два оборота и пять лучей, — ворвался в хоровод новых ощущений голос Листа. Я послушно повернул голову в нужную сторону.
— Мой князь, — шорох ткани возвестил о том, что советник склонился в поклоне.
— Чуть выше голову, князь, — процедил сквозь зубы Белый, — вы ему на брюки смотрите.
— Советник, — коротко кивнул я, надеюсь, в нужном направлении, и страж потянул меня дальше.
— Князь, нам надо обсудить…
— Завтра! — бросил через плечо.
— Вы считаете, что зрение вернется завтра? — рука, удерживающая мое запястье, заметно напряглась.
— Нет, — пальцы ослабили хватку, — но должен же был я ему что-то ответить, — пожал плечами. — Почему ты вдруг напрягся?
— Пока вы слепы, вы сидите на месте, и мне относительно спокойно. Как только зрение к вам вернется, вы снова во что-нибудь непременно сунетесь, а вместе с вами и я.
— Можешь не волноваться раньше времени, пара дней у тебя еще есть.
Мальчишка резко остановился, и я чуть не врезался ему в спину.
— Что опять?
— Мы пришли, только и всего. Можете открывать.
Я протянул руку, выпуская тьму, послышался скрип механизма замка. Ласковой кошкой сила обвилась вокруг запястья, а потом потянулась к Белому, оплетая уже его, и вернулась ко мне. Двери открылись.
— Вдоль стены и налево, там кучка костей должна лежать, если не растащили.
— Растащили? — парень замер.
— А ты думаешь, что зверинец наверху — это все?
Он иногда такой наивный, что просто диву даешься.
— Но в прошлый раз…
— В прошлый раз я был здесь Зверем. Парадокс, но мои мертвые игрушки умирать второй раз не хотят. Да и сейчас они вряд ли выйдут, тем более не нападут. Тьма во мне все та же.
— Инстинкты, — задумчиво отозвался Белый, и мы двинулись вперед.
В лабиринте после возвращения из Ненна я еще не был, и мои монстры оголодали. Они рычали, шуршали, копошились, будто специально нагоняя страху. Но Лист был удивительно спокоен, уверенно шел, следуя моим указаниям, не вздрагивал, не дергался. Принял как данность, как факт.
Безоговорочное доверие?
— Ты не боишься?
— Кого?
— Тварей, что прячутся в темноте лабиринта.
— Не смешите, князь, — фыркнул он. — Самого страшного зверя я держу сейчас за руку, самый страшный зверь безропотно ест из моих рук.
Мне словно по морде дали. Я остановился, вынуждая замереть и его.
— Ты все-таки испугался тогда.
— Испугался, но не того или не только того, о чем вы сейчас думаете.
— Объясни, — я отпустил его. Странное чувство рвануло вдруг грудь, полоснуло и мгновенно затихло.
— Нет.
— Лист, — мне надо знать. Почему он не понимает? Тьма, а я-то сам понимаю?
— Я не буду объяснять. Я уже говорил, просил, чтобы вы не лезли ко мне в душу. Неоднократно. Если думаете, что с момента моей последней просьбы что-то изменилось, ошибаетесь, — лед в голосе стража мог заморозить навечно даже сердце вулкана.
— Я… — вздохнул, почему-то признаваться было тяжело. — Я просто не хочу, чтобы ты меня боялся.
— А я и не боюсь. Больше нет, — мальчишка снова взял меня за руку, заставив отчего-то задержать дыхание, повел дальше.
Странный, непонятный разговор. Он скорее вызвал во мне еще больше вопросов, чем помог хоть что-то прояснить. Но пока лучше, наверное, действительно заткнуться.
Тем более что еще два поворота, и появятся сердца.
Через несколько лучей мы наконец вышли к центру, и Белый замер на месте, крепче сжав мою руку.
— Это они? — тихий, почти робкий шепот.
— Да. Ты смотришь на сердца Малеи.
— Почему зеленые?
— Потому что спокойные. Везде все тихо. В Безымянную ночь они различных оттенков золота.
— Можно подойти ближе?
— Подходи, — пожал я плечами, оставаясь на месте. — Только скажи сначала, маленькое сердце, третье с левого края, оно какое?
— Бледно-лиловое, мерцает и пульсирует.
— Это Ненна, и она оживает, — выдохнул с облегчением. Значит, все-таки виноват был червь.
— В центре Бирра?
— Да.
Мальчишка отпустил мою руку и, судя по звуку его шагов, направился ближе к сердцам. Восторженный, завороженный. И… бесконечно юный.
Мне никогда не испытать того чувства, что сейчас охватило его. Да, сердца — это сила и власть. Но боли и крови в них больше. Грязи и криков. Эти сердца — безоговорочное, абсолютное доказательство моей вины.
