Мальчишки хватило только на то, чтобы самостоятельно забраться на коня, доехать до поместья и рухнуть в своей комнате на кровать. Ну, и на том спасибо.
Хотя нет, я несправедлив. Один тот факт, что его вообще на что-то хватило, должен был вызвать во мне сочувствие и уважение, помимо прочего, конечно.
Но… Не сложилось как-то.
Я злился. Я сильно злился. И стоило признаться хотя бы самому себе: злость стала результатом тревоги. Парень заставил меня беспокоиться. Меня! О нем!
Нет, все вполне понятно. Я привязался к Белому. С ним легко, с ним удивительно спокойно, его оптимизм, когда не бесит, вносит приятное разнообразие в жизнь, наполненную тьмой. И да, мне доставляют удовольствие споры с ним. Но беспокойство?
Не то чтобы это чувство было мне не знакомо. Беспокойство за Ненна? Да. Беспокойство за Малею? И снова да. Беспокойство за ее жителей? Тысячу раз «Да!». Но беспокойство за одного конкретного вампира? Чушь. Полная.
Я даже за Тивора не беспокоился. Этот оборотень всегда приземляется на четыре лапы, что бы ни случилось.
А какой-то мальчишка…
— Что произошло? — в спальню скользнул Черный.
— Этот вопрос тебе еще не надоел? — я оторвался от бесполезного разглядывания отчетов дознавателей об убийстве стражей. Все равно ни слова не понимаю.
— Знаешь, что мне действительно надоело?
— Удиви меня.
— Вот этот твой тон, — Тивор прислонился к закрывшейся двери, сложив руки на груди.
— Не удивил, — я разочарованно вздохнул.
— Ох, мне искренне жаль, — волк не сводил с меня пристального, слишком серьезного взгляда, — и не заставляй меня повторять вопрос!
— Почему я должен перед тобой отчитываться?
— Потому что мне выпала сомнительная честь быть твоим единственным другом.
— Серьезный аргумент, — я вздохнул, поднялся и плеснул нам в бокалы вина. Капы в этом забытом богами месте отродясь не было. — Мальчишку накрыла жажда.
— Ну так дал бы ему напиться.
— Я и дал, — протянул Тивору бокал, — вот только Лист терпел ее где-то пол-оборота.
— Лист делал что?
Я пожал плечами. А затем и вторая часть фразы дошла до сознания Черного.
— Сколько он ее терпел?! — страж вдруг расхохотался. Громко, в голос, практически сгибаясь пополам.
— Чего ты ржешь?
— Вы… — снова громкие раскаты хохота, — вы нашли друг друга. Поздравляю.
— Что…
— Два сумасшедших, вот что, — оборвал меня Тивор, все еще посмеиваясь, а потом вдруг резко замолчал. — Белый хоть имя свое назвать сможет?
— Скажу тебе больше: до своей комнаты парень добрался практически без моей помощи.
— Я отказываюсь в это верить.
— Ну так иди, разбуди его и поинтересуйся, — махнул рукой в сторону двери.
— Ты поставил запрет? — спросил страж, хмурясь.
— О чем ты, друг мой? — я отпил вина. Редкая гадость. Но за неимением ничего другого сойдет. — Это же Ненна.
— И что он увидит?
— А я откуда знаю? — вот честно, по большому счету мне было плевать, что там увидит мальчишка в моей крови. Мы связаны с ним так крепко, как только вообще может быть, и рано или поздно он все равно узнает. Так какая, в сущности, разница?
— Тебе не кажется, что ты спешишь?
— И что мне надо было, по-твоему, сделать? Оставить его корчиться?
— Мог бы найти кого-нибудь…
— Кого? Очередного вампира с неуемной жаждой?
— Ладно, признаю, выхода не было.
— Спасибо большое, — я отвесил издевательский поклон.
— Может, Листу самому удастся поставить блок, — Тивор задумчиво вертел в руках бокал, так и не притронувшись к вину.
— Боги, Тивор, ты действительно думаешь, что парень даже без намека на магию сможет побороть мою кровь? — я сел обратно в кресло, сгребая отчеты в одну кучу.
— А почему нет? Насколько мне известно, Белый с успехом блокировал память крови всех остальных, от кого пил.
— Ты забываешь, что я далеко не «остальные». Моя кровь почти так же сильна, как и моя тьма. К тому же в этот раз мальчишка взял действительно много.
— Много — это сколько?
— Около десяти глотков.
— Около? — удивился Тивор. — Что значит «около»?
— Я не считал, — скрипнул зубами, отгоняя от себя воспоминания о том, как клыки Белого входили в мое запястье и что я при этом испытывал. Та вспышка непонятного, практически чистого удовольствия…
Тьма, что со мной творится?
— Не смотри на меня так, — оборотень сел на диван. — Я еще ничего не сказал.
— Как «так»?
— Словно в глотку мне готов вцепиться.
— Не буду, только если ты закончишь с этим допросом.
— Я тебя не допрашиваю, всего лишь пытаюсь понять, что происходит и почему ты так злишься.
— Я не злюсь, — прошипел в ответ.
— Ага, вижу. Но я действительно не понимаю, Кристоф. По сути, эта ситуация тебе на руку, а ты бесишься.
Я вдохнул, выдохнул, попробовал расслабить сведенные мышцы плеч и шеи.
— Ладно, думаю действительно стоит об этом с кем-то поговорить, — пришлось даже набрать в грудь побольше воздуха, — мне кажется, со мной что-то не так. Есть что-то… Что-то неправильное в моих реакциях на Листа. Я перестал относиться к нему, как просто к очередному Белому, но и не воспринимаю парня, как тебя, например.
— Я не понимаю…
— Сам не понимаю. Вот скажи мне, когда я последний раз беспокоился и переживал об отдельном вампире? О ком-то конкретном? Да мне даже на любовниц плевать, по большому счету. Есть они, нет их — без разницы. А Белый… — я замолчал, не зная, как объяснить то, что чувствую.
— Лет десять назад, — чему-то улыбнулся Тивор.
— Что «лет десять назад»?
— Ты спросил, когда ты последний раз беспокоился о ком-то конкретном. Лет десять назад, — невозмутимо повторил волк.
— Нет, — я отрицательно качнул головой. — Обсидиана — это другое. Она интересна мне, как… Скорее, как ученому, и…
— Конечно, — спокойно перебил Черный. — Она нечто новое, нечто непонятное, нечто интересное. Она свела тебя с Дакаром. Лист для тебя то же самое.
— Разве? — я всматривался в лицо друга. Что я хотел там увидеть?
— Уверен. Тебе надо знать: «А что, если…». Вот и все. Кристоф, это всего лишь очередная вспышка твоего ученого безумия. Через несколько месяцев азарт поутихнет, и все вернется на круги своя.
