— Не знаю. Может быть.
Наверное, Тивор был прав. Вот только… Только я ведь не все ему рассказал. Иногда… Реакции моего тела на близость парня… Тьма, это было слишком похоже на желание! Очень, очень похоже.
Но такого быть просто не могло. Я отказывался в это верить. Уж если я кого и знал досконально, так это себя и особенно свои предпочтения в постели.
Я всегда любил женщин. Я любил любить женщин и категорически не хотел ничего менять. К тому же мужеложцем вот так, на раз, не становятся: это либо есть изначально, либо этого нет вообще. Твою мать, и что, я действительно сейчас об этом думаю?! Да, греби ж тебя!
А еще эти сны…
Эта девушка, так похожая на стеклянную танцовщицу, что практически каждую ночь протягивала мне гранатовый плод, стоя под лунным деревом. Ее тонкие руки… И голос… Вчера я слышал ее голос. Она ворвалась в другой сон, в страшный сон, в ночной кошмар, развеяв его, как дымку тумана. Она сидела под тем лунным деревом и пела, низко склонив голову, наблюдая, как по ее рукам струится гранатовый сок.
И пропало поле, усеянное трупами, исчезли крики и стоны, свернулась клубком и затихла терзавшая тело тьма.
А она все пела, тихо, мягко, очень нежно… И я стоял напротив, слушая, как льется ее голос, как вторит ему ветер в кроне единственного дерева. Слушал, как завороженный, одурманенный, плененный.
Бред. Ну бред же!
Мне вообще не снились сны. Никогда. А здесь сразу два: сначала кошмар — хотя это были, скорее, воспоминания, нежели сон — а затем девушка.
Слова стерлись из памяти, осталась только мелодия. Да что там, я и сейчас ее помнил, словно все это было по-настоящему.
Бред! Просто полный бред.
Я откинулся на спинку кресла, с удивлением осознав, что слишком сильно погрузился в свои мысли и не заметил, как ушел Тивор.
Может, к лекарю обратиться? Это действительно не нормально.
Но сначала гребаная Ненна, а затем уже все остальное.
Я с отвращением снова взял в руки отчеты дознавателей по стражам. И, к сожалению, ничего нового там не увидел. Всех троих отравили. В один день, не оставив практически никаких следов.
Один упал прямо во время ужина, свалился, как подкошенный, изо рта шла красная пена, лицо раздулось, парня трясло. Три вдоха, и бедняга скончался. Чем он отравился, понять не могли, пока не проверили его порцию мяса. Острый тигриный перец. Кто ж знал, что у будущего стража на него зверская аллергия.
Второй рухнул во время тренировки. При осмотре тела в спине нашли тонкую иглу, в крови — яд болотной жабы.
Третий скончался в полночь в собственной кровати. И его смерть, пожалуй, была самой страшной. Перед сном парень, как обычно, почистил зубы и умылся водой из кувшина, все бы ничего, вот только в воду кто-то подсадил амело[1]. Маленькие чудовища проникли в тело сквозь кожу и сожрали несчастного изнутри всего лишь за два оборота. Нашли недо-Белого с утра. Почему никто не слышал его криков? Вопрос. Как вообще кто-то умудрился проникнуть к лордам крепости? Еще один вопрос.
Я лично с ними разговаривал, заместитель Дамира лично пил их кровь. И ничего. По всему выходило, что лорды не причастны.
Кто тогда? Кто-то из оставшихся стражей? Зачем? И как? Ни яд болотной жабы, ни амело так просто не достать.
Вопросы, вопросы, вопросы.
Надо Белому рассказать, может, он что увидит.
Ну вот опять! Снова Белый!
Я смял в руках отчет, швырнул в стену чернильницу.
Мо-ло-дец. Полегчало?
Риторический вопрос, учитывая то, как клубится вокруг тьма и чернеют руки.
Все. Спать. Этот ужасно долгий день должен рано или поздно закончиться.
А Джа’то все же так же прекрасно.
На следующее утро, когда я спустился в столовую, Белый уже был там и спокойно завтракал.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил, садясь напротив. Мальчишка лишь пожал плечами.
Я сжал пальцами переносицу.
Ладно.
Вдох-выдох.
Он меня не бесит. Он меня не бесит.
— Что ты видел?
И снова в ответ лишь нервное, резкое пожатие худых плеч.
— Белый!
— Что? — он недовольно поднял голову от тарелки.
— Изволь отвечать, когда я тебя спрашиваю.
— Лучше бы я вообще ничего не видел.
— Конкретнее!
— Сету, — спокойно ответил парень, вытирая рот салфеткой.
— И…
— И все.
Я нахмурился. Да быть того не могло: он взял слишком много крови, чтобы видеть лишь Сету.
— Белый, ты чего-то недоговариваешь.
— Это все, что я видел, — упрямо качнул Лист головой, сердито уставившись на меня.
— Белый, не заставляй меня…
— Ладно, — вдруг взвился он, — хотите знать, что я видел?! Видел, как вы трахаете вампиршу, видел, как она трахает вас, видел, как вы трахаете друг друга! Все! — рявкнул страж и принялся большими глотками допивать свой кофе.
А я не нашел, что ему сказать. Вот уж действительно иногда лучше не знать ответы на свои вопросы.
— Не хочу больше пить от вас, — вдруг обратился ко мне мальчишка. — Можно как-то предугадывать приступы? Ну, чтобы я брал кровь заранее у кого-нибудь другого?
— А обычную жажду ты можешь предугадать? — выгнул я бровь.
— Нет, — тихо ответил Лист, крепче сжав уже пустую чашку.
Тьма, можно подумать, он там что-то новое для себя увидел! Я все-таки не извращенец и сексом занимаюсь стандартно.
— Лист, у тебя правда нет другого выхода, — я принялся за еду.
— Понял, — он перевел на меня взгляд, и взгляд этот мне не понравился. Очень. Слишком задумчивый.
— Лист, без вариантов, понял?
— Да, — слишком быстро кивнул мальчишка.
Я скрипнул зубами. Видимо, опять придется его учить, и методы мои парню явно не придутся по душе.
— Вот и хорошо.
Спустя некоторое время мы сидели у меня в комнате и Белый внимательно изучал отчеты дознавателей. И с каждым следующим листом хмурился все больше.
Я смотрел, как руки, на этот раз в желтых перчатках, уверенно перелистывают страницу за страницей и как все чаще его взгляд перебегает на последние строчки листа.
Под конец он настолько закрылся, что живое лицо действительно превратилось в маску.
— Что вы хотите от меня? — после долго молчания в кои-то веки спросил Белый.
— Не знаю, — пожал плечами. — Услышать твои мысли по этому поводу.
— Не обрадуют вас мои мысли, — прозвучал серьезный ответ, и страж опять погрузился в раздумья.
