— Ассасин был хорош.
— Несомненно, — спокойно пожал плечами Белый, и что-то странное отражалось в его глазах. Такое чувство, что мальчишка знает куда больше, чем говорит.
Он прошелся по комнате, выглянул из окна, изучил открывающийся оттуда вид. Я же все старался понять, зачем кому-то понадобилось убивать трех стражей.
Лорды и дознаватели явились спустя оборот. В руках у Амьена была зажата карта.
Мальчишка подскочил к нему и выхватил заветный прямоугольник прямо из рук, а потом сдавленно ругнулся.
— Ключи, — выдохнул он, с неверием уставившись на карту.
— И? — поторопил его я.
— За одну смерть он берет от пяти до восьми тысяч аржанов при любом раскладе. Это середнячок. Он не мог провернуть убийства самостоятельно. В крепости лордов крыса.
Я выругался, пробегая взглядом по сжавшимся вампирам.
— У кого нашли?
— На кухне, мой князь, — склонил голову Амьен. — Завалилась за стол мясника.
— Ищите остальные, — вклинился в разговор Белый, так и не поднимая взгляда от странной деревяшки. — Их должно быть три, по количеству жертв.
Из крепости лордов мы уехали, только когда начало темнеть. Карты нашли. Три, как и предсказывал Белый. Одну во дворе, другую Лист обнаружил самостоятельно, осмотрев подоконник с внешней стороны.
— Ты уверен, что он не смог бы убить стражей без помощи?
Мысль о том, что в обители лордов крыса, никак не хотела укладываться в моей голове. Крепость защищена как только можно, да и лорды свое дело знают, они не доверят непроверенному вампиру даже мусор вынести, не то что близко подобраться к будущим стражам. А их верность сомнений у меня не вызывала. Во-первых, каждый из пятерки — мой должник, во-вторых, они связаны клятвой. Практически такой же, как и Белый. И, в-третьих, вчера заместитель Дамира пил из каждого и ничего не увидел.
— Есть один момент, — мальчишка замолчал, снова погружаясь в свои мысли.
— Лист, — я щелкнул пальцами перед его носом. Он дернулся, моргнул и перевел на меня затуманенный взгляд, — вернись ко мне. Ты не договорил. Что за момент?
— Ассасин… Он мог не менять карту.
— Не менять карту?
— Князь, вы хоть что-то знаете об ассасинах?
— Только то, что они очень хорошие убийцы.
— Они не просто хорошие убийцы, — покачал он головой. — У ассасинов своя вера, свой свод законов и правил, свой устав и свой бог.
— Бог?
— Он жесток, беспощаден и вечность назад полностью сошел с ума, — кривая улыбка скользнула на миг по губам Белого. — Карты — отражение… Хотя нет, не отражение, скорее короткий пересказ его жизни. Всего их двадцать семь. Пять начальных — рождение ассасина, тринадцать средних — становление ассасина, и девять высших — жизнь ассасина. Чем выше карта, тем выше уровень мастерства, тем дороже придется заплатить. Это своего рода этапы, ступени на пути идеального убийцы.
— Идеального убийцы?
— Да. Путь к двадцать седьмой карте может занять всю жизнь и больше. Насколько мне известно, сейчас в мире нет ни одного ассасина, даже близко подобравшегося к заветной цифре. Все обычно замирают на двадцатой — двадцать первой карте.
— Это так сложно?
— Не только. Но основная проблема в том, что тебя постараются убрать свои же. Поэтому многие вообще не распространяются об уровне и просто не меняют карту, так сказать, во избежание. Тем более что замена карты — дело хлопотное.
— В каком смысле? — я достал из кармана одну из карт. Обычный кусок дерева с рисунком.
— Нужен какой-то ритуал, обряд — называйте как хотите. Подробностей я не знаю, зато знаю, что длиться он может от нескольких оборотов до нескольких дней. Это ведь не просто кусок дерева.
Он мысли мои читает?
— Она магически заговорена, создана на крови ассасина.
— На крови, говоришь? — я всмотрелся внимательнее.
— Нет, князь, — оборвал не успевшую толком сформироваться мысль Белый. — Даже не думайте. Это не просто магия и не просто кровь. Полагаете, не нашлось умников до вас?
— А гении среди них были? — выгнул я бровь.
— Если вас интересует статистика, то это не ко мне, но здравый смысл подсказывает, что были и так же, как и все остальные, лежат в могилах.
— Ну, допустим.
— Князь. Не. Допустим, — прозвучало, как для ребенка, причем не очень смышленого. — Мы уже выяснили, что ассасина вам искать не надо. Ищите крысу и заказчика.
Какой настойчивый и уверенный голос.
— Хорошо, только скажи, почему ты все-таки считаешь, что есть крыса?
— Карта ключей — восьмая. Слишком мелкая, чтобы обращать на нее внимание, слишком незначительная. Нет смысла в том, чтобы за нее держаться.
— Значит, будем искать крысу. Оказывается, иметь в стражах бывшего преступника не так уж и плохо, — хмыкнул я.
Мальчишка как-то слишком внимательно посмотрел на меня.
— А что насчет ассасина?
— В каком смысле?
— Вы хотели бы иметь в стражах ассасина? — и снова настороженный, выжидающий взгляд. Словно я собираюсь озвучить смертный приговор.
Но вопрос заставил задуматься. Хотел бы я держать убийцу рядом?
Нет, едва ли.
— Нет. Ассасины продажны. Нет ни принципов, ни морали, лишь жажда денег и убийства.
— Не все так просто, князь, — кивнув собственным мыслям, выдохнул Лист.
— Причины не важны, побуждения не важны, в итоге, в конце единственное, что имеет значение — поступки. Именно они влияют на ход событий, меняют историю и судьбы.
— Но ведь предложение не появляется просто так, на него обязательно должен быть спрос, — Белый сощурил свои невозможные глаза, а меня подбросило в седле от этого взгляда.
— Все равно. Убийца всегда остается убийцей. Ему нет веры, ему просто невозможно доверять.
— Князь, но вы ведь тоже убийца, если отбросить мотивы и побуждения, как вы сказали.
— Я не убиваю просто так незнакомых мне существ из желания набить кошелек. Я убиваю только в рамках закона и власти, которую имею, — сам не понимая от чего, начал злиться. Странный, непонятный разговор. Не люблю философию. Философия — это дерьмо, пустая болтология, которая ни к чему не ведет.
— То есть если закон оправдывает и позволяет власть, то убивать можно? — судя по мальчишке, он тоже был не в духе. И тема беседы также не доставляла ему особого удовольствия.
— Ты вертишь ситуацию так, как удобно тебе, — прозвучало как обвинение, хотя по сути таковым не было.
— Я просто рассматриваю ее под разными углами, — слишком спокойно пожал страж плечами. Настолько спокойно, что в жесте невозможно было не заметить его нарочитость и напряжение. — Вы сами сказали, что причины не важны, важны только поступки, но, как выясняется, побуждения все-таки имеют какое-никакое значение.
