Тивор Черный, говоришь? Ну и кто же ты волк? Что я могу сказать о тебе? Что уже успела увидеть?
Сильный, с темными почти черными волосами, заплетенными в сложную косу, и такими же темными пронзительными глазами. Вытянутое лицо и чуть впалые скулы, мощный подбородок и тонкая линия упрямых губ, шрам, пересекающий левую щеку, и странная татуировка, идущая через правый глаз. Темно-фиолетовая, словно незавершенный узор плетения. Походка у тебя уверенная, а спина идеально прямая, выправка как у военного, и четкие, скупые движения. Ты не суетишься, эмоций на лице почти не разглядеть, а руки явно привыкли сжимать меч. У тебя узкие губы, и прямой нос, и весь вид… Ты будто из камня, грубо выплавлен из железа — ни одной мягкой черты, ни одного плавного перехода, сплошные острые и ломаные линии. И взгляд прямой и жесткий.
Должно по идее отталкивать, а меня притягивает…
Да, твою ж! Как будто мне проблем мало, еще и это "счастье" привалило. Я прислонилась лбом к холодному стеклу. Ник, выражая поддержку, послал легкие волны тепла по телу, которые расслабляли напряженные мышцы и помогли, наконец-то, унять дрожь.
Ладно, со своими аппетитами, я как-нибудь, справлюсь. Теперь бы понять, почему я на него так среагировала, почему почувствовала в нем магию последнего осколка? Едва уловимую, почти неощутимую, но этот осколок — мой, именно поэтому меня так трясло, именно поэтому в голове стоял легкий гул.
Надо вспомнить.
Я села на пол, скрестила ноги и постаралась расслабиться, выкинуть все лишнее. Глубокие вдохи и выдохи, мерное покачивание, лучи солнца, пробивающиеся сквозь плотно сомкнутые веки, гул моря.
Вдох.
Выдох.
Тогда тоже было море. Не такое, как сейчас. То море было холодным, там бушевали ветра, а вода в нем такая темная, что кажется, смотришь в бездну.
Вдох.
Выдох.
И мне девятнадцать, и я только что совершила самую страшную ошибку в своей жизни. Тогда я лежала на заснеженном берегу, поджимая озябшие от холода лапы, и кричала. Скулила, если уж совсем точно, я оплакивала сломанные и изувеченные крылья. И не было сил, чтобы обернуться, даже, чтобы подняться и дойти до какого-нибудь навеса, мне бы хватило и тех обломков лодки, что валялась шагах в десяти, чтобы укрыться, но встать я не могла. Даже двинуться не могла, шевелить головой и то было больно. А сине-серое небо над головой, будто издеваясь, сыпало и сыпало на меня снегом. И я постепенно начала проваливаться в забытье. Глаза слипались, и вдохи все реже вырывались из груди, хотелось спать.
Вдох.
Выдох.
И где-то совсем рядом шумел проклятый мной порт, сновали матросы, торговцы, пассажиры прибывших кораблей. Но падающий снег глушил эти звуки, делал их нереальными. И боль почти совсем отступила, уступая холоду. Он пробирался под перья, выстужал мышцы, кровь, кости. Дочь Вольных медленно умирала, глядя на море, до которого так и не добралась, а Душа Океана была утеряна, разбита, лишь один ее кусочек был все еще зажат в слабеющей лапе.
Вдох.
Выдох.
Надсадное дыхание царапало горло, а холод медленно подбирался к сердцу. Еще несколько вдохов, не больше десяти, и все, наконец-то, закончится. Не думала, что можно так устать.
Вдох.
Выдох.
Нет больше сил держать глаза открытыми, нет больше сил смотреть на этот мир, и сознание почти померкло. Какой-то легкий хлопок терзает слух, разбивает хрупкую, долгожданную тишину. Запах свежей крови разбивает мое оцепенение, и боль снова возвращается. Что-то происходит, что-то непонятное. Я уже не чувствую под собой снега, что-то живое прижимается ко мне, или я к нему. А дальше темнота…
Вдох.
Выдох.
Вспоминай, вспоминай же!
Вдох.
Выдох.
Но память в очередной раз отказалась выдавать необходимую информацию, а я все больше и больше злилась, теряя концентрацию. К бесу!
Я открыла глаза и, держась за стену, с трудом поднялась на затекшие ноги. Еще три дня. Если через три дня не вспомню, то пойду к Гидеону. Пусть вывернет мне мозги, если понадобится.
А пока…
Волна дрожи снова пробежала вдоль тела, вот только на этот раз, это был Ник. Кого там принесло?
Я вышла на палубу, обернулась и взлетела. Ветер, как всегда, мягко принял в объятья свою непутевую, своевольную дочь, легко перебирая мои перья, гладя тело, придавая сил. Два взмаха, чтобы набрать высоту и рвануть вперед.
Через четыре луча перед моим взором предстал маленький и узкий клипер, судя по осадке, груженый под завязку. И один. Совершенно. Ах, не повезло ему бедняжке. Интересно, что они везут? Я сделала вокруг корабля несколько кругов, высматривая наличие оружия, подсчитывая матросов, которых видела, всматриваясь в охранные контуры, и полетела назад.
— У нас гости, — подошла я к квартирмейстеру. — На десять градусов вправо. Небольшой, но под завязку груженый клипер, оружия практически нет, защита хорошая, но Ник пробьет, команды матросов пятнадцать. На горизонте появится примерно через двадцать лучей.
— Будем брать? — повернулся ко мне Калеб, курса пока не меняя.
— Не знаю.
— Что?
— Да странно это. Сам подумай совершенно один, плохо вооруженный корабль, да еще в этих водах. Что он здесь делает? Откуда идет?
— Думаешь, подстава?
— Нет на нем ловушек, я проверила.
— Тогда берем, а разбираться потом будем, — кивнул эльф.
— Свистать всех наверх! — гаркнула я, принимая штурвал у Калеба, накидывая тем временем дополнительную защиту на Ника. И продолжала сомневаться, ощущение, что что-то не так, не давало расслабиться, сосредоточиться на предстоящем захвате.
Я смотрела, как носится по палубе команда, как готовятся мои люди к атаке, видела горящие глаза и задорные улыбки. Слышала, как Калеб раздает отрывистые, короткие приказы, слышала, как внизу под ногами Сайрус и его обезьянки разливают жидкий нрифт по бутылкам, готовят боевые заклинания, как Гидеон тихо поминает своих богов у себя в каюте. И все это мне очень не нравилось.
Почему Ник решил предупредить меня о клипере? Корабль плохо вооружен, угрозы не представляет. Может, дело в грузе? Но что такого он перевозит?
Я начала вытягивать из себя силу, отдавая ее своему кораблю, настраиваясь на работу, и в пол уха, слыша как отчего-то матерится моя команда. Виток за витком, нить за нитью, точно и четко, встраиваясь в плетение самого корабля. Громкий шум и мат разорвали концентрацию.
Да, что там у них происходит?!
Я открыла глаза, зло уставилась на ребят снующих внизу, и еще больше нахмурилась. Корабль не слушался матросов: развязывались узлы, норовили выскочить из рук паруса, защитные заклинания не желали принимать, отдаваемую им силу.
