— Прости, на нем не написано.
— Вообще-то, написано, — странный шаман ткнул пальцем на переднюю панель, где красной, зеленой и синей краской были выведены какие-то закорючки. Подошел еще ближе и все-таки снял поднос.
— Я на тигрином не разговариваю, — пожал плечами.
— А это и не тигриный, — мужчина развернулся и направился туда, откуда появился, пришлось молча следовать за ним. — Это древне-эльфийский.
— Прошлый альфа был эльфом? — жилье шамана мало чем отличалось от обстановки гостевых домов: такая же кровать, такие же высеченные прямо в камне сиденья, стол, полки. И травы, травы, травы. От них хотелось чихать, и слезились глаза, из-за обилия запахов сдавило виски, волк недовольно ворочался внутри.
— Нет, конечно, — пару раз хохотнул тигр, — просто долгое время прожил у них, перенял веру.
— И стал альфой? — в моем скепсисе можно было захлебнуться.
— Волк, ты тупой? — выгнул бровь мужчина, ставя поднос на круглую деревянную доску, вделанную в пол, и садясь рядом. — Ты думаешь, такое количество статуй в храме просто так? Тигры свободны в выборе богов, мы не рождаемся с бременем веры, мы выбираем ее сами, спустя годы. Иногда так и остаемся безбожниками.
— Хочется, конечно, тебе врезать, но я блаженных не трогаю.
— Благородно, пусть и глупо, — на этот раз широко улыбнулся Гришем. Его змея разжала кольца и сползла с руки хозяина, направляясь к тарелке.
Хладнокровная мерзость раскрыла пасть почти вертикально и наползла на вытянутый красный фрукт.
— Это не для тебя? — не удержался от вопроса, глядя как чешуйчатая гадость уничтожает еду.
— Не-а, я на ночь не ем, — легко отмахнулся шаман, — кошмары снятся, духи в тело проскальзывают, короче, масса неудобств. А вот Хасса — дама ночная.
— Ты сумасшедший? — покосился я на тигра.
— Просто наши реальности не совпадают, волк, но считать можешь, как тебе больше нравится. У тебя уже есть один такой знакомый, тебе не в первой.
— Тоже верно, — кивнул на слова тигра. — Ты знаешь, зачем я пришел.
— Точнее за кем. Сапсан ушла, скорее всего, отправилась на «Пересмешник», — я кивнул и развернулся было к выходу.
— Подожди, волк, куда тебе спешить? Не улетит твоя птичка, — добродушно протянул шаман. Я нехотя опустился на место.
— Она беспокоится, это беспокоит меня, по-моему, все очевидно. О чем вы говорили?
— Наш разговор передать не могу. Но могу бросить рунные камни. Много времени это не займет.
— Предскажешь мне судьбу? — неучтивое фырканье вырвалось само собой.
— Знаешь, я с некоторых пор очень настороженно отношусь к подобным вещам.
— А во что ты вообще веришь, Сын Каменной Стаи? Ты собираешь синяки на морде, как все дураки, считая, что так можно повзрослеть. Не спорю, способ действенный, но болезненный. Так может лучше знать заранее, откуда в следующий раз прилетит кулак? Увернуться, возможно, и не успеешь, но хоть будешь готов, — он улыбался открыто и широко, ожидая от меня ответа, его змея продолжала заглатывать один фрукт за другим, на виски продолжало давить, а я продолжал молчать. Давно меня так не песочили, давно не сдирали шкуру, оставляя с голой жопой перед толпой. Неприятно, но не смертельно.
— Мне в этом году уже предсказали встречу с жемчужиной, — вдруг вспомнились слова сумасшедшей пифии. — И я ее нашел. Может, действительно стоит тебя послушать? Давай, шаман, вытаскивай свои вороньи косточки и козьи черепа, надеюсь только, кровь младенца тебе не понадобится, — я сел удобнее, оперся о стену, хмыкнул.
— Кровь младенца… Фу, как старомодно. Ты отстал от времени, Тивор, мне вполне хватит твоих внутренностей, — оскалился в ответ Гришем, поднялся на ноги, порылся на столе и сел обратно с плотным мешочком и темно-фиолетовым платком в руках. — Ты же маг хаоса?
— Да. Калисто рассказала?
— Мы про тебя почти не говорили, не обольщайся. Духи нашептали. И имя, и возраст, и стихию открыли, даже шрам, что у тебя на заднице показали.
— У меня на заднице шрамов нет, — хмыкнул я. — Могу показать, если не веришь.
— К выходу только развернись, жесткое приземление у подножия могу гарантировать. А теперь заткнись, пожалуйста.
— По-моему, это ты тут трещишь без умолку, — отбил я и демонстративно сжал губы. Гришем с каким-то детским любопытством оглядел меня с ног до головы и расстелил платок на полу, разглаживая его руками, с низу и в бок, с низу и в бок. Он надавливал на ткань с силой, напряглись мускулы на руках, он словно пытался вмять ткань в каменный пол, бормотал себе под нос какой-то заговор, шептал речитативом, не прерываясь, даже чтобы вдохнуть. Глаза у тигра были закрыты, через сорок вдохов он начал раскачиваться из стороны в сторону. Мне показалось, что тени на стенах стали глубже.
Актер бродячего театра.
Видел я уже подобное. У Нарины, конечно, были другие приемы, но эффекта оба пытались достичь одного и того же. Хотя должен признать, маленькая больная на всю голову вампирша ошибалась редко. Еще реже предсказывала так, что с первого раза можно было разобрать смысл сказанного. Наверное, это профессиональное. Правда, если шаман начнет вешать на меня туже чушь, что и Нарина, я все же съезжу ему по морде. Так, для профилактики, за пустые философствования о синяках и трату моего времени.
Мысль заставила улыбнуться.
А Гришем потянулся к мешочку, начал перекатывать внутри камни, по комнате разнесся слабый перестук, как капли дождя по стеклу.
— Назовись, — прозвучал вдруг ставший глубоким голос.
— Тивор Железный Волк, Сын Каменной Стаи, Черный Страж Великого князя Малейского. Бывший Черный Страж, — подключился я к игре. Шаман резким движением высыпал черные и белые камни на платок, открыл потемневшие глаза и уставился на руны.
Я с шумом вздохнул, уговаривая себя дождаться конца спектакля.
Бездарного, надо сказать. Все-таки Нарина недаром носит титул королевы драмы, у нее трюки интереснее. Тьфу, что-то не к добру ее вспомнил, тем более на ночь глядя.
— Ну и? Что нашептали тебе твои духи? О чем говорят камешки? — не выдержал через восемь лучей. Гришем поднял на меня странно пустые глаза.
— Я дам тебе один предмет, волк, — он, словно замерзший, поднялся на ноги, медленно прошел к одной из полок, — и всего один совет.
— Один совет? Это все, что сказали тебе руны? Прости, но как-то слабовато.
— О, руны рассказали мне гораздо больше, но тебе эта информация ни к чему. Ты умный парень, Тивор, хоть и стараешься изо всех сил казаться дураком. Ты со всем разберешься и все поймешь сам, — продолжал тигр рыться на полке.
— А Ватэр? — сам не до конца понимая, откуда взялся вопрос, спросил я.
— Ватэр так или иначе получит то, что ей причитается. — Гришем развернулся и бросил мне какую-то ткань.
