— И ты…
— Алекс поступил правильно, — тряхнула головой. — Можешь думать, как хочешь, но убеждать в обратном меня бесполезно, — я разозлилась, когда увидела испуг, недоверие и непонимание в глазах Лероя. Осуждение. Глупый мальчишка! Да что он знает, что понимает? Его максимум — это пьяные тролли, прущие через границу. — Александр благороден и честен, справедлив. Он дорожит каждым груном в Северных землях и считает себя в ответе за каждую жизнь. Ты не вправе осуждать его, не после того, как он спас твою задницу.
Граф стиснул челюсти и замолчал. Но меня его раздумья волновали мало.
— Я не осуждаю его, просто… Это не вяжется. У меня в голове не вяжется. Гротери сейчас совершенно другой.
— Такой же, — качнула головой. — Повода не было. Те, кто не знает этой истории, считают его чуть ли не простачком, а потом расхлебывают последствия, — я улыбнулась, вспомнив недавний договор с людьми.
— И все равно я не могу отпустить тебя одну.
— Дурак, — фыркнула, поведя рукой. Булыжники и камни, разбросанные вокруг, поднялись в воздух за моей спиной, сгустились тучи, Ривал вырвал несколько деревьев. — Ну?
Думаешь, мне действительно нужна твоя помощь? — я набрала в грудь побольше воздуха, потому что собиралась ударить по больному и почти ненавидела себя за это. — Я сильнее тебя, Лерой. Возможно, даже сильнее Алекса. А та, о ком ты действительно беспокоишься, мертва. И ей ты уж точно ничем не поможешь, только мешать будешь. Ни мне, ни ей нельзя отвлекаться.
Сиорский-младший скрипнул зубами, ярость полыхнула в его глазах.
— Стерва, — выплюнул мужчина, подаваясь ко мне всем телом.
— Ты забыл "ледяную", — пожала плечами, стараясь сохранить непроницаемое лицо, стискивая в руках нож. — Так что, Лерой? Мне некогда.
Я поднялась на ноги, призвала ветра, заканчивая маленькое представление.
— Ладно…
— Вот и отлично, — Асмин тоже вернулся ко мне, освобождая мужчину.
— … только мне важно знать, что с вами — с вами обеими — все в порядке. И, потом, Алекс оторвет мне голову, когда все узнает.
Я хмыкнула, раскрыла ладонь, создавая на ней небольшую льдинку, и уколола палец кинжалом. Граф, словно завороженный, смотрел на то, как темный лед становится прозрачно-бордовым.
— Если он помутнеет, значит что-то не так. Он укажет путь к нам.
— Мне не нравится эта затея, — нахмурился горгул.
— Знаешь, в чем твоя проблема, Лерой? — мужчина вопросительно вздернул брови. — Ты слишком много думаешь. А теперь мне пора.
Я раскинула руки, и ветра подхватили меня в объятья, подняли в воздух, вскоре превратив Лероя в маленькую точку.
На маленьком, окруженном со всех сторон водой эльфийском острове я оказалась уже через четыре оборота, Ниам легко опустил меня на землю и обернулся невесомой невидимой шалью вокруг шеи. Я оглядела пустой сейчас порт, всмотрелась в темное звездное небо и попросила Ришту скрыть мое присутствие от любопытных взглядов.
Послушный ветер тут же нагнал с моря туманов, Арам отправился на поиск Маришки, а Велей скрылся в море.
Примерно пять оборотов осталось до рассвета — слишком мало времени, чтобы все успеть, придется идти завтра.
Я поглубже надвинула капюшон на голову и пошла в сторону огней. Надо было найти таверну, подкрепиться и дождаться утра.
Подходящий постоялый двор показался через пятнадцать лучей — небольшой, тихий, и всего двое эльфов внутри, если не считать хозяина, не обративших на меня ровным счетом никакого внимания. Мешочек с аржанами сделал свое дело, и вскоре я вешала на комнату защиту, а на небольшом столике меня дожидался горячий ужин.
И все вроде бы было хорошо, вот только… Только Мина по-прежнему молчала. Я чувствовала ее присутствие, но на мой зов приживалка не отвечала.
"Ну же, Камина, давай. Скажи что-нибудь. Тишина в голове меня напрягает", — в который раз позвала я, заканчивая с заклинаниями и садясь за стол.
Ведьма не отозвалась, а я в итоге не смогла ощутить вкус того, что ем.
Странная ситуация, неправильная. Но затянувшееся молчание со стороны мертвой меня волновало и угнетало. Не нравилось. Очень не нравилось.
Сон не шел, в голове крутились дурные мысли, сомнения потихоньку выползали из своих нор. В полной мере я их еще не ощущала, но видела силуэты и очень старалась их прогнать.
Нельзя, нельзя сомневаться.
Проворочавшись с боку на бок в бесполезных попытках уснуть около двух оборотов, я рывком села и зажгла светляка. Зеркало в пространственном мешке нашлось на удивление быстро, впрочем, как и колода карт.
Ладно. Не хочет просыпаться сама — придется будить. Маленький стеклянный прямоугольник занял свое место на столе, так же как и свечи, блюдце с водой и дорожка из соли, а я удобнее устроилась в кресле и зашептала заговор.
— Серебром луны, силой и волей заклинаю. Зеркальная гладь, как вода в реке, пусть покажет мне того, кто стоит за спиной, кто таится в глазах, кто прячется с той стороны.
Соль пусть дорогой к грани станет, огонь пусть светочем позади останется. Заклинаю! — в этот раз даже не пришлось резать руку. Снова на четыре вдоха все погрузилось во тьму, а на дне серебряной глади показался силуэт спящей приживалки.
— Мина! — шарахнула я ладонь по столу так, что подпрыгнуло блюдце, разливая воду, и задрожали свечи.
Ноль.
— Мина, мать твою, не заставляй меня посылать к тебе Иншар.
Девушка даже не пошевелилась, глаза оставались по-прежнему закрытыми, черты лица расслабленными.
Я прикусила кончик ногтя и откинулась на спинку довольно убогого стула, неосознанно разглядывая место, где сладко посапывала ведьма.
Большая темная поляна, невероятно звездное небо и молодая луна, только что родившаяся, языки пламени от костра делали спящую почти живой, отбрасывая на лицо и платье тени. Мина лежала под огромным раскидистым дубом, мне казалось, что вдалеке я даже слышу шум воды. Так вот оно какое… твое место за гранью, мертвая? Вот каким ты хочешь его видеть: летним, цветущим, уютным и безопасным…
Я разглядывала то, что приживалка, очевидно, видела во сне, и мне становилось страшно. Невероятно страшно. Это идиллическое, спокойное, умиротворенное место вызывало во мне практически панику. Ветра, улавливая мое настроение, заволновались, дернули занавески, свалили белье с постели, подняли в воздух пыль, забились в окна и в двери.
Нет. Нет, нет, нет, нет, нет.
Надо успокоиться, взять себя в руки. Лишнее внимание ни к чему.
Несколько лучей ушло на то, чтобы выровнять дыхание и хотя бы относительно привести в порядок мысли и чувства, побороть страх и задушить панику.
Вот так.
"Иншар, разбуди ее. Немедленно!" — приказала я, сжимая и разжимая кулаки. Ветер откликнулся мгновенно. Соскользнул с кончиков пальцев и растекся по зеркальной глади, оставляя за собой невидимую, но ощутимую нить, ведущую от меня к нему.
