Прикасаться к чистой магии Мирота голыми руками было страшно и в то же время удивительно, я закрыла глаза и полностью рухнула в переплетение нитей и энергий, словно оказалась вне тела, как тогда, когда случайно попала в комнату к Алексу.
Сначала в нос ударил запах сырости, плесени и затхлости, запах пыльных камней и сухой почвы. Где-то рядом и вокруг копошились черви и какие-то мелкие букашки, медленно прорастала трава и какие-то семена. Я нырнула еще чуть глубже и теперь уже с удовольствием, полной грудью втянула в себя запах живой, чуть влажной земли. На этой глубине место травы заняли могучие корни деревьев. А еще ниже, так глубоко, что земля вообще перестала чем-либо пахнуть, был сам источник.
Он переливался и сверкал, играл и пел, как самый настоящий родник, вот только на поверхность ему было никак не выбраться. Слишком мало места, слишком тяжела была земля над ним, слишком тверд заговоренный почему-то нрифтовый камень на дне колодца.
Рьорк устремился через меня к самому дну каменного уродца, за ним рванули Мисса, Укхан и Омир. Ветра вдребезги разбили булыжники, растерли их в порошок, подхватили и выплюнули, раскидав по поляне. Где-то на фоне гудели и звенели от напряжения руны, стараясь сдержать рвущуюся наружу силу.
"Удержишь?" — тихо спросила Мина.
Отвлекаться на бесполезные разговоры не хотелось. Источник действительно был невероятно мощный, и, скорее, после того, как я возьму от него все, что мне надо, колодец придется снова закрыть.
По рукам пробегали маленькие колючие молнии, они не причиняли особого вреда, но отвлекали достаточно. По вискам и по спине катились капельки пота, тело трясло от напряжения. Жарко было неимоверно.
Я опустила одну руку в колодец и схватила сырую магию за самый кончик, начав наматывать на руку, прося у ветров и своей стихии сил. Во второй руке дрожал фантом. В какой-то миг мне даже показалось, что создание Сид и ее теней слишком слабое, что оно не выдержит ни силы источника, ни моей. Но попробовать все же стоило.
Давай же, ну же, иди ко мне.
В детстве это казалось таким простым — просто позвать магию, просто протянуть к ней руку, и она сама откликалась на зов…
Давай.
Я тянула изо всех сил, виток за витком, вдох за вдохом, стараясь не дернуть слишком резко, не ослабить давление, не дать силе прорваться окончательно. Выли рядом ветра, помогая тоже из последних сил, во рту стоял вкус земли и пыли, что-то отчаянно било по рукам.
Жарко было почти невозможно.
Ну же. Помоги мне!
И наконец-то энергия сдалась, потекла спокойно через меня в фантома, наполняя его силой. Я даже осмелилась открыть на вдох глаза, чтобы увидеть, как полупрозрачное до этого нечто сейчас обретает более или менее правильные, узнаваемые черты, становится плотнее, более осязаемым. Мне даже удалось на несколько вдохов ощутить под пальцами не просто нить стихии, но почти человеческую кожу. Полностью подчиняющиеся и подвластные мне энергии лепили из создания охотницы ребенка. По сути, просто куклу, набитую под завязку магией, как старым тряпьем.
Дышать становилось все тяжелее и тяжелее. И не только из-за жары, но и из-за того, что ветра устроили настоящую песчаную бурю, подняв в воздух песок, мелкие камни, траву и листья. Саламандра сидела в самом центре костра под котелком, не давая пламени угаснуть и тем самым, очевидно, чувствуя себя в большей безопасности.
Очень жарко.
Фантом почти был готов, осталось всего несколько вдохов.
— Лейла, пора, — пролаяла хрипло, стараясь не закричать от боли и невыносимого, невозможного жара. На этот раз все ощущалось гораздо хуже, чем даже тогда, когда я в первый раз свалилась на руки Алексу, оказавшись в Хрустальном. Было чувство, будто сгораю изнутри. Я слышала, как от жара ломаются кости, кипит кровь, как скручиваются в обжигающие жгуты мышцы, словно меня заперли в железном ящике, а сверху залили расплавленный свинец.
Что-то кричала Мина. Громко кричала.
— Лейла, — изо рта брызнула кровь. Такие же горячие капли, как и все во мне сейчас. В глазах начало темнеть. Саламандру я толком не видела, лишь ярко-оранжевое пятно, в какой-то момент оказавшееся рядом. Лейла выдыхала из пасти маленькие язычки пламени.
Чужая враждебная энергия ошпарила кожу, заставив зашипеть от боли и закусить губу, чтобы не сорваться на истошный вой.
— Рьорк, — едва пробормотала, ощущая, как что-то жалящее течет вниз по подбородку.
Ветер дыхнул в лицо морозным севером и обнял за плечи, стало немного легче, пропало ощущение горячего воска во рту.
Саламандра вертелась вокруг фантома, плевала ему под ноги огнем, что-то бормотала себе под нос, и языки пламени оплетали все еще слегка размытую фигуру, как узор плетения. Вот только не плетение это было, а еще одна практически чистая энергия.
Мина все еще что-то кричала, но из-за гула в голове я не могла различить слов. Ветра, да я своих-то слов различить не могла и совсем не была уверена, что звала Рьорка и ящерицу вслух.
Ноги подкосились, я упала рядом с колодцем, все еще крепко сжимая в руке нить первородной энергии. Она извивалась и впивалась в ладонь.
Фантом становился все плотнее.
Мина закричала громче.
Еще плотнее.
Языки пламени, окружавшие создание Сид, почти скрыли его от моих глаз, доставали до самого неба, закручиваясь в темной вышине спиралями. На горизонте, на востоке показалась луна.
Крик мертвой резал, как ножом, энергия источника острыми осколками впивалась в руки, огонь саламандры кусался подобно змее.
Еще совсем немного, буквально пару вдохов, и можно будет слегка приоткрыть купол, чтобы Маришка ощутила колебания в общем фоне Мирота, сильные колебания…
Достаточные, чтобы поверить в рождение новой огненной Заклинательницы.
Дери… Как же невероятно, невыносимо больно! Так больно, что хочется кататься по земле и выть, хочется снега, хочется очень много снега, векового льда, обжигающе холодного, такого, от которого стынут зубы.
Мина кричит еще сильнее. Лейла плюется огнем все реже. Все медленнее ее движения, уже не извивается в непонятном изломанном танце маленькое тельце. Фантом почти обрел нормальные очертания, почти похож на ребенка.
Вдох. Пора.
Я приоткрываю купол.
Зима, как же невыносимо жарко. Как хочется снега и льда, чтобы все вокруг замело, чтобы все вокруг стало белой холодной пустыней.
Но приходится держать купол, энергию источника, пламя саламандры и фантома.
Приходится терпеть крики, надрывные крики Мины и надеяться, что ветра хоть немного, но помогут сдержать этот жидкий огонь, что течет внутри и снаружи, и везде.
Как невыносимо, невероятно жарко, как громко кричит мертвая.
Вдох, второй, третий. Я вижу, дрожащее небо, преломляющееся в куполе, ярко светящую луну, отчаянно бьющую по моим ветрам враждебная силу огня. Неумолимую, безжалостную, беспрекословную силу, таящуюся в крошечном тельце ящерки.
