Медленно текли вдохи и выдохи. Руки онемели и начало неметь тело, вспышки света становились ярче, послышался оглушительный треск крошащегося льда, тонко, противно тренькал внизу частокол из игл, Крыс пару раз пискнул, и попробовал подняться выше.
Кто бы ему еще разрешил.
Через четыре луча на несколько вдохов все вокруг поглотила оглушающая тишина, давящая, не было слышно даже плеска волн, накатывающихся на берег. Замер и застыл, разбуженный древней магией, Мирот, воздух превратился в овсяный кисель, я перестал чувствовать тело и осознавать себя. От участившихся вспышек заметался подо мной Крыс.
Я. Так. Хочу!
Защити! Приказываю!
И мир дрогнул. Резануло белым светом по глазам, вызывая слезы, кракнул внизу в последний раз лед, почти оглушая, пискнул, испугавшись по-настоящему, фарун, взвился выше в небо. Меня согнуло и почты выдернуло из седла, шарахнув напоследок такой болью, что на миг мне показалось, что мне снова пытаются выдрать позвоночник. Даже не позвоночник, а вообще все кости. Плетение забрало последнюю дань. Заклинание наконец-то свернулось, оставив после себя лишь промерзшую насквозь, взрытую землю и глубокие следы.
Я прикрыл на несколько мгновений глаза, продышался. Воздух приятно холодил, не давал заснуть, Мать-Зима еще была рядом, стихия по-прежнему плескалась внутри.
Хорошо. Теперь только ждать. И надеяться, что кретина-Сиорского все-таки поставят на ноги, и он не будет до конца дней считать себя трехлетней девочкой, обожающей яблоки в карамели и розовые платьица.
Через несколько лучей я смог даже разодрать рубашку и кое-как перевязать руки — браво мне!
Софи бы убила за такую перевязку.
Во дворец мы с Крысом вернулись где-то около десяти оборотов утра.
И первым, что я увидел, когда вошел к себе, чтобы переодеться, был полупрозрачный вестник от Дианы. Вовремя она конечно.
Но сначала — восстанавливающее, обложиться накопителями и пожрать. Именно пожрать. Дико хотелось проглотить огромный кусок мяса, только-только снятого с огня и еще истекающего соком.
Тихая девочка-служанка на помятый вид собственного повелителя и его зверский аппетит обратила ровно столько внимания, сколько от нее и требовалось — спрятала поглубже любопытство, присела в поклоне и убежала выполнять.
А я отправился в душ. С диким удовольствием стянул с себя пропахшую потом и перепачканную в крови одежду и шагнул под струи. Прохладная вода помогла взбодриться и навести относительный порядок в мыслях, распланировать предстоящий день.
Сначала надо было выяснить, что с Блэком, получилось у него или нет найти «свидетельницу».
Потом неплохо понять, удалось ли привести в чувство короля горгулов или он до сих пор не совсем в себе, и, исходя из этого, уже принимать решение. Ну а потом отправиться за Заклинательницей.
Потрепала мне нервы и хватит. Я, в конце концов, инвалид, меня нельзя надолго оставлять одного.
И, словно в ответ на мои мысли, стоило мне выйти из душа, как спину будто крапивой обожгло.
Прекрасно. Довыпендривался, маг-недоучка.
Я осторожно опустился в кресло, подвинул к себе тарелку с куском мяса — именно такой, который я хотел — и открыл вестник от Дианы.
«Алекс, я понимаю, ты сейчас злишься», — раздался голос Сид в тишине.
О, это немного неверная характеристика, охотница.
«Но я действительно ничего не могла тебе рассказать. Да и сейчас могу немного…
Пойми, я обещала Софи».
Понимаю, конечно, но злость моя от этого меньше не стала.
«Свяжись со мной. Я отвечу», — и заклинание растаяло в воздухе, а я активировал плетение на зеркале связи.
Сид ответила практически сразу же. Уже через два вдоха я рассматривал охотницу.
— Алекс, я ждала…
— Дождалась, поздравляю, — перебил Ди. — Слушаю тебя, — играть в игры мне не хотелось.
— Сначала ты, что тебе уже известно?
Я дернул уголком губ, промокнул их салфеткой и откинулся на спинку кресла, вытягивая ноги.
— Давай посмотрим… Я предполагаю, что Софи из ковена Неприкасаемых, примерно знаю, что они из себя представляют, а еще думаю, что в Заклинательнице еще оборот назад сидела чужая душа.
Душа, которая жаждала мести.
— Что… — Ди опустилась на кровать, судя по тому, что я сейчас видел, она была не у врайтов, а у себя. — Чужая душа… Так вот откуда у Софи пятая тень…
— Пятая тень?
— Мы разговаривали с ней не так давно, я заметила у нее пятую тень.
— Ну и что?
— Алекс, пять их только у Теневых, у всех остальных — четыре, как и положено. А Софи Теневой никогда не была.
— Теперь уже не имеет значения, — дернул я плечом. — Так она из ковена?
— Да.
— Расскажи мне о Неприкасаемых, что ты знаешь о них? Насколько они сильны?
— Были сильны невероятно когда-то. Теперь не знаю… Их очень сложно отследить, шабаш никогда не сидит на месте, кочует от одного источника к другому. Ищет новых ведьм, ворует детей.
— То есть об убийствах ты знала? И Дакар? — под ладонями ручки кресла пошли трещинами.
— Об убийствах? — Сид тряхнула головой, седая прядь выбилась из косы и упала на лицо. — Нет.
Только о похищениях.
— И ничего не сделала?! — я резко подался вперед, спину прострелило волной боли, заставив заскрипеть зубами.
— Заказа не было, — спокойно и ровно ответила охотница.
— Вот так значит? — сощурился. — Заказа не было… Так легко и…
— Прекрати, Гротери! — вздернула Диана подбородок, упрямо глядя мне в глаза. — Не смей меня ни в чем обвинять, не смей ни в чем обвинять Дакара. Все это время нам приходилось выживать, когтями и зубами бороться за существование, и у тебя нет права в чем-либо нас упрекать.
— Они. Убивали. Детей, — процедил почти по слогам, не в силах справиться с собой и собственным гневом. В комнате повалил снег.
— А вы. Все. Это. Время. Считали. Нас. Монстрами, — в том же духе ответила Обсидиана. — Так что не начинай, Алекс, и не путай понятия. Это Теневые были героями, за что и поплатились, а охотники…
Мы — наемники, работаем с теми, кто больше платит. Неприкасаемые никогда не были в числе наших приоритетов. На территориях СВАМа они никогда не показывались, в дела наши не лезли.
— Все просто, — я прикрыл глаза и снова откинулся на спинку.
— Да, Алекс, все действительно очень просто. Так что давай закроем тему и продолжим, — я кивнул.
— О существовании ковена я узнала, когда нашла Софи. Узнала с ее слов, потом начала копать.
Информации на них немного. Держатся особняком, девочкам с младенчества внушают, что за пределами шабаша они не найдут ничего, кроме смерти. В шабаше строгая иерархия — есть метрессы и послушницы. Послушницам запрещается абсолютно все: смотреть, говорить, думать, дышать и…
