— Я не знаю, Алекс, — я сдулась, лопнула, как мыльный пузырь. Было противно, гадко и мерзко от того, что он мог оказаться прав. — Я ничего не знаю. Мне надо время, чтобы во всем разобраться.
— Чего ты испугалась вчера?
— Что?
— Вчера на башне ты испугалась, впала в истерику, поцарапала меня, а потом упала в обморок.
— Я не помню…
— Не помнишь?
— Нет. Последнее, что я помню, как уснула в своей комнате, очнулась уже на башне.
— Ты уверена?
— Абсолютно, — я сжала пальцами переносицу, еще раз прокрутила в голове события вчерашней ночи. — Ты говоришь, я испугалась?
— Да.
Я провела ладонью по лицу, откинула голову на спинку кресла, закрыла глаза. Ничего не помню, кажется, я просто спала. И я проверила себя утром еще раз, себе и энергию внутри. Лекарь с козлиной бородкой был прав — организм немного истощен, но не более того. Проклятья не было. Зима, может, я действительно схожу с ума. И расклады в последнее время не получаются… Ничего не получается.
Твою сову!
— Ты сегодня же вернешься во дворец и будешь отдыхать, я уже отправил вестника Лукасу. Он ждет тебя.
— Еще один лекарь?
— Не "еще один", а Лукас. Он знает почти столько же, сколько и ты. Не упрямься, надо выяснить, что с тобой происходит, и найти выход…
— То есть ты все решил, да? — я снова начала закипать, сама не понимая отчего. Словно мне хочется, надо поссориться с Александром, будто кто-то толкал под руку. — Вот так просто взял и решил, не спрашивая меня, не советуясь…
— Софи…
— Хватит! Алекс, просто хватит, давай закончим этот разговор. Я устала, я ничего не понимаю и не воспринимаю сейчас. Ты меня слишком сильно разозлил. Я вернусь в замок, я вытерплю Лукаса, но если и он ничего не найдет, больше никаких лекарей, травников, гадалок, ректоров, хорошо?
Я сдерживалась из последних сил, очень хотелось врезать Повелителю, наорать на него, дернуть, наслать маленькое проклятье, но я лишь комкала в руках салфетку.
— Хорошо, никаких лекарей, травников, гадалок и ректоров. Это я пообещать могу. Тебя сопровождать будет Лерой, за вещами, оставленными у Сабрины, я уже отправил груна.
И, к сожалению, эльфийка пока тоже на тебе.
— Амелия? Ты собираешься остаться? Здесь?
— Да. На суман максимум, надо проследить за началом работ, обсудить детали с Плением, решить, что делать с пропавшими кораблями, и…
— Я поняла, не продолжай, — покачала я головой, беря в руки чашку с отваром.
— Софи, посмотри на меня, — я послушно подняла глаза, чтобы ухнуть в ледяные озера тяжелого, настороженного взгляда мужчины, — если хочешь, я уйду с тобой. Дела можно передать Сириусу и Бьорку. Они справятся, но…
— …процесс затянется, — закончила я. — Нет. Не надо. Оставайся.
— Ты уверена?
— Да, — ну а что я еще могла сказать? Он прав. Он во всем всегда прав.
Остаток завтрака прошел практически в полной тишине. Разговор не клеился, слова не находились и не подбирались, осыпались неровной кучей, как иголки, падали к ногам и там терялись в ворсе ковра.
В столицу порталом я ушла сразу же после завтрака, испытывая странное неудовлетворение от того, что с Алексом так и не вышло нормально поругаться.
Складывалось ощущение, что мне лет четырнадцать и дух противоречия так же силен и вездесущ, как юношеские прыщи. Но вопреки всему гасить я это ощущение не стала.
Действительно, надо разобраться, что со мной происходит. В том, что Лукас найдет хоть что-то, я сильно сомневалась. Очень сильно.
А потому первым делом я направилась в библиотеку, потом — к себе в кабинет и только потом — на осмотр к очередному лекарю.
Лерой верным псом бесшумно скользил рядом, помог донести книги, проводил до комнаты и учтиво остался стоять за дверью.
Лукаса я знала достаточно давно, была с ним в достаточно хороших отношениях, поэтому рассказала обо всем, что со мной происходило в последние дни, даже про пресловутую "луну" упомянула. Мужчина тоже поводил надо мной руками, но был куда как осторожнее и внимательнее своего предшественника, его магия не жгла, только слегка покалывала. Он изучал мое тело и потоки внутри и говорил, что и зачем делает, объяснял, что видит. Наверное, стараясь хоть так меня успокоить. Успокаиваться я не желала.
— Может, проклятье было не на Вас? — спросил мужчина, когда закончил и сел в кресло.
— Может, — согласилась я, вставая. — Что скажете, Лукас?
— Не думаю, что увидел что-то, чего не видели вы, госпожа Заклинательница. Мне сложно судить, я с интиритом никогда прежде не сталкивался, читал в книгах пару раз, слышал от коллег… Но вы говорите, что заклинание сработало неправильно, мне сложно сейчас предсказать последствия. Нити основные и поддерживающие еще действительно перестраиваются, каналы немного неровные, их число по-прежнему растет. Могут ли данные процессы влиять на ваше общее состояние? Уверен — да, — он смотрел на меня мягко и слегка обеспокоенно, была в синих глазах и ложка задумчивости, и капля сомнений. Я кивала и сцеживала чужую силу из себя. Захватывала едва заметные остатки нитей чужого плетения и сливала на пол, как обычно. — На настроение, на усталость — несомненно. К тому же сейчас лето, госпожа Заклинательница…
— Да, это время года мне противопоказано. Аллергия.
— Почти, — усмехнулся мужчина, садясь в кресло. — И опять же этот суман и без того выдался для вас беспокойным.
— Отдыхать? — улыбка растянула губы.
— Да. Дайте себе хотя бы три дня на отдых. Погуляйте, поешьте нормально, а не на бегу, выгуляйте Кахиму и постарайтесь не волноваться, даже если будет повод. Просто пока не думайте ни о чем. Настойки и отвары я бы не рекомендовал, даже успокоительные.
— О, а вот это уже что-то новенькое, — прорвалось наружу удивление. Грун тепло улыбнулся.
— Давайте просто не будем вмешиваться в процессы, которые протекают в вашем организме. Я опасаюсь, что укрепляющее даст лишнюю нагрузку, а любое успокоительное также замедлит и усвоение новых сил. Сами понимаете, точно не скажу, но…
— Что?
— Привели ко мне однажды парнишку, я еще был молодым, — я про себя тихо охнула.
Когда этот грун был молодым, Владимир еще под стол пешком ходил, — начинающим, работал не в столице, а в поместье у одного барона… Так вот, родители привели, сказали, что ребенка кошмары по ночам мучают, и он спать не может — боится. Я его осмотрел, констатировал общее истощение, еще бы — ребенок полтора сумана без сна почти — назначил укрепляющее и успокоительное. Не сильные оба: первое на основе чабреца, второе — ромашки. И думать про семейство забыл, а через три дня они ко мне снова пришли, только уже с дознавателями и обвинениями.
