— Ты рядом стоишь, этого достаточно, — буркнула Заклинательница. — Давай мы как-нибудь потом поговорим, а?
— Ты слишком серьезно ко всему этому относишься, тебе не кажется?
— Когда мне кажется, я вокруг себя ладан раскидываю. Слезай, Алекс.
— Слезу, если поцелуешь, — растянул я губы в улыбке.
— Александр Гротери…
— Что? Не так давно ты сама меня просила, — выгнул я бровь.
— Я не просила, — нахмурилась девушка, закусив соблазнительную губку цвета чайной розы.
— Не увиливай, Софи. Мы были в поместье Сабрины не так давно, чтобы я забыл. Мне, конечно, лет достаточно, но на память я еще не жалуюсь.
Ведьма нахмурилась сильнее, а через вдох в ее глазах проскользнула непонятная досада и легкое раздражение. Я по-прежнему улыбался. Хорошая мина при плохой игре — наше все.
— Я была не в себе, — продолжала отнекиваться девушка.
— А может, наоборот? — чуть подался я вперед, снимая с головы ведьмы капюшон. — Ты сказала тогда, что в третий раз не попросишь… Что ж, теперь прошу я. Поцелуй меня, Софи, — выдохнул прямо в желанные губы. Промелькнула предательская мысль, что я слишком тороплю события. Промелькнула и отрезвила. Нет. Еще рано. Да и Софи…
Стоит, вон, смотрит недоверчиво, насмешливо, несерьезно, и лишь где-то на самом дне тихо, пока только едва заметно, тлеют угольки.
Ведьма молчала, я продолжал нависать над ней, старался взять себя в руки. Слишком близко она была, чтобы это получилось вот так сразу. У меня ушло несколько вдохов на то, чтобы более или менее вернуть себе ясность мыслей.
— У, какой серьезный вид, — улыбнулся, слегка поворачивая голову в сторону, подставляя щеку. — Целуй, милая, чего застыла?
— Ты невыносим! — дернула плечами Софи.
— Нет. Я — неподражаем, невероятно обаятелен и…
— Наглец ты, Алекс, — прохладные губы легко скользнули по щеке, руки оперлись о плечи, ища опоры. На несколько вдохов Софи прижалась ко мне всем телом, давая глубже вдохнуть запах волос. Я стиснул челюсти и скрипнул зубами. — Что? — тут же дернулась девушка в сторону, чуть не слетев с лестницы. — Опять спина?
Она всматривалась так напряженно, так обеспокоенно, а мне хотелось прижать ее к себе, обнять, зарыться носом в волосы, смять губы, содрать дурацкий, такой, оказывается, соблазнительный костюм наездника.
Да приди же ты в себя!
Совсем отмороженный.
— Тянет немного, только и всего, — ответил, удерживая ее за локти. — Наверное, на погоду.
Ты ничего не чувствуешь?
— Я… — она вдруг как-то судорожно сглотнула, а потом тряхнула головой. — Нет. Все хорошо. С юго-запада идет Асман, но он спокоен. А теперь, раз я выполнила твою дурацкую просьбу, слезь, пожалуйста.
— Помощь точно не нужна? Я когда-то лично собирал этот архив, еще помню примерно, что где лежит.
Заклинательница смерила меня пристальным взглядом, помолчала несколько вдохов.
— И почему ты мне раньше не сказал? — сощурилась девушка.
— Ты не спрашивала, — пожал я плечами.
— Алекс, — она осторожно переступила на мою ступеньку, ткнула пальчиком мне в грудь, — я тут, духи грани знают сколько, изображаю из себя летучую мышь, а ты…
— Я же говорю, ты не спрашивала, — поднял я обе руки вверх. — К тому же снизу на тебя открывался просто превосходный вид.
— Александр Гротери! — глаза ведьмы сверкнули неподдельной злостью, она с силой толкнула меня в грудь, и узкая ступенька ушла из-под ног. В последний момент мне удалось ухватиться за протянутую руку испуганной Софи и утянуть ее за собой.
Никогда не слышал, чтобы Заклинательница так визжала.
Она визжала, а я ржал, крепко обхватив ее руками.
Но через несколько мгновений нечаянный полет закончился. Рухнули мы в созданный мной сугроб, и хоть он был достаточно мягким, дыхание все равно на пару вдохов перехватило, стрельнуло в долбанную спину, заставив усилить хватку. Ведьма, ощутив приземление, тихо пискнула и затихла, все еще не решаясь открыть глаза, я же снова расхохотался. Софи втянула голову в плечи, обхватила меня руками и ногами и тяжело дышала.
— Прекрати ржать, — буркнула девушка откуда-то из района моей груди.
Я честно попытался, но взять в руки себя так и не смог. Тоже мне, герой-любовник.
Дособлазнялся.
— Александр Гротери, — что характерно, глаз Заклинательница по-прежнему не открывала.
— П-прости, это сильнее меня, — выдавил я, снова захлебываясь смехом.
Софи, наконец, подняла голову, приподнялась сама, несколько вдохов смотрела, сощурившись, а потом схватила пригоршню снега и затолкала мне его под рубашку. Через полвдоха она попыталась вскочить и заехала мне острым локтем по ребрам, пискнула, забарахталась сильнее, ерзая.
Зима, и кто тут кого соблазняет?
Пришлось срочно брать ситуацию в свои руки.
Я кое-как перехватил ее конечности, зажал ноги между своими и рывком перекатился.
— Лучше позволь мне, а то покалечишь.
— Да тебя убить надо, а не покалечить, — буркнула Заклинательница. Софи лежала в сугробе, недовольно ворча, щеки раскраснелись, губы влажно блестели, тяжело подымалась и опускалась грудь, а растрепавшиеся волосы темнели на белоснежном снегу, так и маня прикоснуться.
Что же ты со мной делаешь, милая?
Как долго еще будешь мучить, сама того не понимая?
Я как можно быстрее поднялся, убегая прочь от искушения, и протянул девушке руку, помогая встать, походу вытряхивая из-под рубашки снег.
— Так что конкретно тебя интересует? — вернулся я к прерванному разговору. Софи смотрела как-то странно, выглядела растерянной и слегка оглушенной, а грудь вздымалась все так же часто.
Что, ведьма, не понимаешь, что только что произошло?
— Я… — звук хриплым эхо прокатился вдоль моего тела, — здесь же были какие-то записи о прошлых Заклинательницах. Где они?
— Давай посмотрим, — я развернулся, пряча улыбку в уголках губ, оглядел полки. — Двенадцатый ряд снизу, сорок третья полка. Четырнадцатый — двадцать восьмая и десятый тридцатая. Что-то еще?
— А ментальная магия?
— М-м, конкретно про сов здесь ничего нет, насколько я помню.
— Не обязательно про сов. Я же вообще ничего про ментальную магию не знаю, — донеслось поспешное сзади. — Тут может что-то быть?
— Это архивы, Софи, только если какая-нибудь запрещенка.
— Давай запрещенку.
— Зачем?
— Для общего развития, — проворчала ведьма.
— Лучше роман какой-нибудь сопливый для общего развития прочитай, — проворчал я, не удержавшись. Слава Зиме, Софи не услышала.
