Я сделал пару глубоких вдохов, унял злость, подчинил стихию и постарался вернуть комнате ее обычный вид. Насколько это, конечно, было возможно. Надеюсь, на столе не было важных бумаг.
Блэк все еще стоял возле двери и терпеливо ждал, пока я закончу избавляться от последствий своей несдержанности.
— Ты отдохнуть успел? — спросил я.
— Тебе важен ответ?
— На самом деле нет. Дам тебе потом несколько дней, а сейчас пойдем, — я распахнул дверь, наткнулся взглядом на секретаря. — В кабинете надо убрать.
— И куда ты так торопишься? — спросил барс, стоило нам выйти из приемной.
— Сначала в птичник, потом отправимся в Акарот.
— Что тебе понадобилось в тюрьме? — дознаватель даже воздухом подавился.
— Помнишь, несколько лет назад у нас пропадали девушки и дети?
— Помню. Поймали Лидорского и Кираша.
— Вот и я помню, только не помню, точнее, не знаю, кто был дознавателем по этому делу.
Информацию мне предоставлял ты.
— Асман, кажется. Мы тогда были на севере заняты, в шахтах. Так вот что за литкралл ты разбил, — я кивнул. — Постой, разве имя не значилось в протоколе?
— По какой-то причине нет, и я даже догадываюсь по какой, — мы почти вышли из дворца.
— Это было его последнее дело, — пробормотал Блэк. — После него он ушел из дознавателей… Хочешь, я прикажу волкам его найти.
— Не стоит, мы время потеряем, в Акарот ближе.
— Да сбавь ты шаг уже, — пробухтел сзади Блэк. — И объясни нормально, что происходит.
— На, — я обернулся, бросил мужику один из оставшихся литкраллов и нехотя все же выполнил просьбу. — Наслаждайся. Самое интересное начинается примерно с середины.
Остальной путь до птичника прошел в молчании. Барс просматривал протокол, я продолжал бороться со злостью. Пока побеждала последняя: снежная дорожка петляла за мной от самого замка.
Тьфу!
Нельзя к Крысу в таком настроении, я для него, как камертон.
Так. Вдох, выдох, вдох, выдох. Какая чудесная погода, какое яркое солнце, и на небе ни облачка. Настоящее лето: теплое, умиротворяющее, успокаивающее, расслабляющее.
Вдох, выдох, вдох, выдох. Я спокоен и собран, сосредоточен. И это нелепое самовнушение мне обязательно поможет. Через несколько вдохов. Всего через пару мгновений. Обязательно.
Вдох, выдох, вдох, выдох.
— Твою ж мать! — оборвал мои попытки успокоиться Блэк.
— Это я и без тебя знаю и бесконечно рад, что ты солидарен со мной в данном вопросе. А теперь, попробуй меня удивить.
— Нечем мне тебя удивлять, — огрызнулся дознаватель, тоже злясь. — Говорю же, мы с волками на севере были. Я вообще об этом деле знаю только со слов Асмана. Знаю, что дело затянулось именно из-за детей. В похищении девушек Кираш сознался быстро, да и доказательств у нас было, как снега зимой: денежный след, подставной дом, где держали пленниц, магия Кираша в каждом его уголке да и в конце концов удалось найти нескольких свидетельниц, которых еще не успели продать в бордели. А вот с детьми…
Кололи продажную крысу дознаватели долго, признание пришлось почти выбивать.
— Ага, вот и выбили, — прорычал я. — А детей так и не нашли. Ни одного из тридцати пяти!
— Кираш сказал, что детей продавали сразу же.
— Знаю. Но денежного следа от этих продаж не было.
— Асман посчитал тогда, что у Лидорского был серый счет…
— Удобно, не правда ли? Когда не хватает доказательств, додумать, — оборвал я барса и опять хрустнул костяшками.
— Алекс, все выглядело вполне правдоподобно. Асман работал долгие годы, и все это время за ним не было замечено ничего подобного. Да и серый счет… Вполне распространенная практика среди убийц, воров, работорговцев и просто контрабандистов — невозможно отследить.
— Но ты видел протоколы! — прорычал я сквозь зубы. Надо срочно брать себя в руки, мы почти подошли к той части птичника, где жил фарун. — Неужели ничего не заметил?
Почему?
— Я просматривал только заключительный протокол и заключительные выводы — всегда так делаю, ты же знаешь. И потом, все мы были взбешены происходящим, других подозреваемых не было, не было других следов.
— Ладно, что было, то было. Я хочу поговорить с Кирашем.
— Согласен. Только с чего вдруг ты вспомнил об этом деле?
— Соседи напомнили, — проворчал я, останавливаясь перед сбруей и доставая манок.
Ждать смотрителей времени не было, горгулы и Стэр должны прибыть уже послезавтра вечером.
— Соседи? — спросил Блэк и позвал свою сову.
В воздухе над головой раздалось хлопанье крыльев, мерзкий писк разорвал тишину сонного птичника: Крыс был однозначно рад внеплановой прогулке. А вот сыч Блэка, судя по виду, не особо.
Пока мы оседлывали птиц, я вкратце пересказал другу все, что узнал от Стэра. Барс хмурился, кривился и угрюмо молчал. Когда я закончил, дознаватель надиктовал несколько вестников: в тюрьму, людям и дроу.
— Дроу ответят быстро, — прокомментировал свои действия дознаватель, вскакивая в седло, — за людей не ручаюсь.
— Сегодня сам им напишу, Густаву, — ответил я, стараясь перекричать шум ветра и настраивая маску: Крыс уже набирал высоту.
— Еще вопрос, наверное, запоздалый, — раздался в ушах голос Блэка, — почему мы идем не порталом?
— А это другая головная боль — Софи. Суман назад она составила последнюю сводку и с тех пор — ничего. Тогда как раз по всем Северным Землям прокатились магнитные возмущения. Куда ушла буря и ушла ли, не знаю. Но лучше…
— … не рисковать. Понял тебя, — филин Блэка поравнялся с Крысом. Фарун возмущенно крикнул и рванул вперед. Ну да, как же, кто-то посмел догнать великого летуна.
Полет до Акарота занял чуть больше оборота, за это время я успел окончательно взять себя в руки и остудить голову. Крыс, как всегда, повыкобенивался перед сычом Блэка первые лучей двадцать, но, не найдя в нем достойного соперника, вскоре угомонился.
Меланхоличный Ветер лишь пару раз безразлично глянул в сторону фаруна и спокойно уступил небо, держась на три корпуса позади. Блэк хранил молчание, а я размышлял.
Размышлял над поведением Софи. Казалось, была в ее действиях и смене настроений какая-то странная, необъяснимая последовательность, закономерность. Надо все-таки самому еще раз поговорить с Лукасом. Неужели перестройка организма идет так долго?
Неужели она настолько влияет на эмоциональное состояние?
Я попытался вспомнить, как сам вел себя в период вхождения в полную силу, как реагировал на окружающих и они на меня. По всему выходило, что я вел себя немногим лучше, чем Софи сейчас. Я тоже бесился, заводился с полуслова и полувзгляда, резко поменялись вкусы в еде и одежде, очень много времени проводил за тренировками с волками, чтобы хоть как-то выплескивать чрезмерную энергию, кипела кровь и сила. Я тогда мог спокойно покрыть льдом весь дворец и его окрестности, устроить зиму посреди лета просто от того, что было скучно. Именно в тот период Владимир начал меня опасаться, начал видеть во мне соперника. Сколько это продолжалось?
