— Твою мать! Таша, отойди от двери!
— Марк, я не могу… Пожалуйста!
— Отойди, я выбью дверь.
Я слышал возню за дверью, не хотел думать в каком состоянии Таша, сейчас только добраться до нее, только обнять, а там я все улажу, все решу.
— Отошла?..
Ответа не услышал.
— Таша? Ты отошла от двери?
Снова молчание.
— Черт!
Я отошел на два шага и со всей мощью вдарил в полотно, выбивая его вместе с косяком и дверным проемом. Конструкция рухнула внутрь, а я влетел следом, моля, чтобы Ташка не оказалась погребена под обломками.
Но она лежала у стены, сжавшись и обнимая большой, слишком большой для нее такой худой и хрупкой, живот.
— Таша! Слышишь меня?
Я присел на корточки, перехватывая ее тонкую ручку, нащупывая пульс и с ужасом оценивая ее истощение. Как она вообще выжила?
Взгляд плотоядно скользнул к полной груди, но я себя одернул, нашел тоже время исходить слюнями на грудь! Зато большое пятно внизу живота мне не понравилось, как и последующий мучительный стон Таши.
— Ты слышишь меня, маленькая моя?
— Марк…
Это был скорее стон, но я услышал, подхватил на руки и аккуратно положил на застеленную кровать. Меня трясло от страха за Ташку, я не мог сообразить, что делать!
— Соберись, нахрен! — рявкнул в голос, чтобы отбросить эмоции и включить наконец мозг.
Схватился за телефон, набрал экстренный.
— Здравствуйте. Вы позвонили в Единый диспетчерский центр экстренной помощи, пожалуйста, не кладите трубку, мы обязательно вам ответим.
— Черт!
Я снова посмотрел на Ташу. Она стонала и её стоны всегда походили на мое имя: «Марк… Марк… Марк».
— Диспетчер Елена, слушаю вас.
— Скорую, срочно!
— Вам лучше перезвонить по короткому номеру сто три. У вас есть возмож…
— Да! — рявкнул я сбросил и набрал сто три.
— Здравствуйте. Вы позвонили в Единый диспетчерский центр скорой и неотложной медицинской помощи, пожалуйста, не кладите трубку, мы обязательно Вам ответим.
— Да вы издеваетесь?!
Я машинально подошел к окну и в шоке остановился, увидев грубо вставленную решетку в оконный проем. Что за идиотизм? Этот ублюдок забрал Ташу и запер её в этой комнате? Замуровал?
— Ма-а-арк…
— Таша? — я повернулся, наткнувшись на ее настороженный взгляд.
— Это ты? Правда ты?
Я не успел и шага сделать к ней, как раздался голос диспетчера:
— Что у вас случилось?
— Нам нужна скорая. Женщине плохо.
— Что с женщиной, вы можете описать?
— Н-не знаю… Таша, ты как?
— Я рожаю, Марк.
— Господи, она рожает!
— Вы можете самостоятельно доехать до роддома, к которому прикреплены?
Я снова посмотрел на Ташу:
— Ты знаешь, к какому роддому прикреплена?
Она кивнула:
— Ко второму. У меня сумка собрана. Но надо скорее, Марк. У меня… Частые… Схватки.
— Второй роддом, — почти выкрикнул я в трубку.
— Уточните номер телефона, с которого звоните.
Я продиктовал, не сводя глаз с Таши и начиная осознавать в какую ситуацию влип.
— Адрес?
— Девушка, давайте трезво посмотрим на вещи — как скоро приедет помощь?
— Судя по частоте вызовов и плохой дорожной ситуации не раньше, чем через два-два с половиной часа.
— Таша, два часа?
Она покачала головой, закусывая губу и снова не в состоянии сдержать болезненный стон:
— У меня… воды… отошли.
— У нее воды отошли. Короче, мы сами доберемся до роддома.
Я отключил вызов.
— Одевайся.
— Я не смогу, Марк… Как… Как Витя пустил тебя?
— Всё потом, моя. Сейчас надо добраться до роддома. Где пальто, шапка?
— Их нет…
Я перестал метаться по комнате, с тревогой посмотрев на Ташу, на её бледное лицо, лихорадочно блестящие глаза, худые руки, обнимающие нереально большой живот.
— Он не выпускал тебя? Всё это время с момента возвращения?
— Ой-ой! — вместо ответа она снова сжалась, закусив губы до крови от боли.
— Ладно, похер.
Я снял куртку, натянул на нее, поддерживая за спину.
— Сумку не забудь, — задыхаясь, прошептала она, — там карточка, анализы…
Одной рукой набирая такси, другой забирал сумку.
Как вообще этот идиот мог оставить Ташку в таком состоянии одну? Он сегодня даже возвращаться не планировал! А если бы начальница интерната не проговорилась? А если бы я не решил проверить их квартиру?
Слишком много «если» и в конце каждого я мог потерять единственного дорогого мне человека.
— Да! Срочно нужна машина, — я продиктовал адрес. — Ближайшая, которая может прыгать по сугробам! Жена рожает! — орал я в трубку, помогая Таше сползать с кровати, вот только ноги ее не держали.
— Не повезло вам, папаша, все машины в пробках, придется ждать!
Я чертыхнулся, понимая, что вся моя важность, состоятельность, боссовость в критический момент нихрена не способны помочь! От бессилия начало трясти.
— Ничего, Таша, мы обязательно доберемся до роддома вовремя, — твердил я, подхватывая на руки, удерживая чертову сумку и пробираясь к выходу.
— Ой, Наталья! Вы дома были? — в подъезде снова натолкнулся на соседа.
— Он её держал в заложниках, беременную бросил, а вы даже не заявили! — рыкнул я, оттесняя соседа и осторожно спускаясь по лестнице с самой драгоценной ношей на руках.
— Так откуда же я знал?.. Куда вы с ней? Скорую бы вызвали?
— Ты в окно выглядывал, дядя? Ни скорых, ни такси! Если надо, на руках донесу до гребанного роддома…
— Зачем на руках? Я сейчас машину заведу и довезу. В какой роддом-то, Наталь?
Хоть в чем-то провидение смилостивилось. Сосед оказался владельцем рендж ровера, отлично справляющегося с заносами и сугробами. Два раза мы объезжали дорожные заторы по тротуару, второй раз напоролись на полицейских, но сосед и тут достал корочки, ткнул в нос проверяющему и снова вжал газ в пол.
В роддоме нас разделили с Ташей, отняв её у меня, уложив на носилки и укатив в длинный темный коридор. А сосед предложил закурить и слово за словом вытянул у меня то, что я знал про Ташу и ее не самый удачный побег.
