Нэда пожала плечами.
— Мужчины все одинаковы. Они такие глупые. Тебя просто обмануло ее хорошенькое личико.
— Первый раз ты обвиняешь меня в легкомысленном поступке, — сказал сэр Гай с улыбкой.
Нэда посмотрела на него, и выражение ее глаз смягчилось. Она подождала немного, рассчитывая, что он скажет что-нибудь еще, но сэр Гай отвернулся и пошел к своему столу.
— Я вижу, накопилось много почты, — сказал он. — Будет лучше, если я займусь работой.
Нэда смотрела на него еще некоторое время с загадочным выражением лица, потом направилась к двери. На пороге сна вдруг остановилась и четко сказала:
— Будет лучше, если ты поторопишься и найдешь для мисс Сент-Винсент что-нибудь подходящее. Должна же быть для нее какая-нибудь работа в Йорке.
Сэр Гай не подал вида, что слышал ее, и после секундного ожидания она вышла и захлопнула за собой дверь.
Он все еще читал письма, когда примерно через полчаса, услышал тихий голос.
— Могу я войти?
Он оглянулся и увидел, стоявшую в дверях Салли.
— Конечно, — сэр Гай встал и пошел к ней навстречу.
— Дети уже легли, — сказала Салли. — Они так устали, что, наверное, сразу уснули.
Она говорила быстро, сильно нервничая. Сэру Гаю даже показалось, что девушка слегка испугалась, когда вошла в эту большую, монументально выглядевшую комнату.
— Вы намеривались поговорить со мной о чем-то, — напомнил он ей.
— Да, я знаю, — ответила Салли. — Мне хотелось бы попросить вас, помочь мне уехать отсюда как можно скорее.
Он удивленно поднял брови.
— Вам здесь не нравится?
— Дело не в этом, — сказала Салли. — Лучше бы я никогда сюда не приезжала! Я расстроила вашу маму и.., очень не нравлюсь вашей кузине.
— Нэда вам сама об этом сказала? — спросил удивленный сэр Гай.
— Нет, конечно, нет, но это можно понять без лишних слов. Ваша мама плакала, когда мы пришли пить чай.
— Она слегка расстроилась. Мой младший брат всегда был ее любимцем. К несчастью, он слишком много доставлял нам беспокойства и часто служил причиной ее переживаний за последние годы. Он всегда был легкомысленным, а с тех пор, как связался с... — он вдруг замолчал. Последовала пауза, а затем он сказал:
— Так или иначе, Тони не был дома несколько лет. Это очень глубоко ранило ей сердце.
— Вот почему он никогда не говорил о своем доме. Я всегда удивлялась. Вы понимаете, если бы у меня был такой дом, я бы так им гордилась и любила его, что мне бы никогда не захотелось уезжать отсюда.
Она говорила с такой страстью, потому что в сердце своем ощущала жгучую тоску по такой защите и безопасности, которую предлагал этот дом.
— И все-таки вы хотите немедленно уехать? — спросил сэр Гай.
— Конечно, — попыталась объяснить Салли. — Здесь все так красиво, мирно, спокойно, что чувствуешь себя защищенной от всяких невзгод. Неужели вы думаете, что я хочу, чтобы это изменилось? Чтобы люди почувствовали себя несчастными только потому, что нежданно-негаданно здесь появилась я.
Сэр Гай подошел к ней.
— Даже странно, что вы это сказали. Не знаю, известно ли вам, что этот дом называется «Убежище». Сотни лет назад здесь был монастырь, но его разрушили во времена правления Генриха VIII. Потом на этом месте был построен другой дом, но и он был частично сожжен, а это здание было уже пристроено к нему. Причем каждое поколение достраивало что-то свое, но называют его до сих пор «Убежище». Странно, но каждый, кто приезжает сюда, говорит, что здесь мирно и спокойно. У этого дома прямо-таки целительные свойства. Думаю, что они остались после того,
как здесь жили монахи.
Салли с изумлением смотрела на сэра Гая. Первый раз он разговаривал с ней без его обычной сдержанности и без осуждающего взгляда. Она ничего не сказала, и он продолжил:
— Мне кажется, что каждый раз, когда я приезжаю сюда, здесь что-нибудь меняется. Этот дом, похоже, все проблемы внешнего мира расставляет по своим местам. Мне жаль вас, мисс Сент-Винсент. Я не могу сказать, что чувствовал сожаление раньше. Мне казалось, что в том, что произошло, вы виноваты так же, как и мой брат, но теперь у меня нет такой уверенности. Могу я вас попросить остаться в моем доме по крайней мере до тех пор, пока мы не найдем что-то действительно стоящее, в смысле работы?
Он стоял и смотрел на нее, но из-за его неожиданной доброты Салли буквально потеряла дар речи.
— Спасибо, — пробормотала она наконец еле слышно, и добавила. — Пожалуйста, передайте вашей маме, что я очень сожалею.
— В конце концов это ведь не вы виноваты, что мой брат так относится к своей семье, — сказал сэр Гай жестко, но Салли была уверена, что на этот раз он сердится не на нее.
Салли встала, но потом заколебалась, и сэр Гай понял, что она приняла какое-то решение. Наконец она очень тихо спросила:
— Вы ведь знаете.., адрес Тони, не так ли? Сэр Гай кивнул.
— Если вы будете писать ему, — продолжала Салли, — не могли бы вы.., не упоминать, что.., я здесь. Я бы предпочла, чтобы.., он не знал.
— Понимаю, — согласился сэр Гай. — Если я буду писать своему брату, что вполне возможно, то не стану упоминать ваше имя. Я думаю, он потерял право иметь что-то общее с вами.
— Не совсем так, — возразила Салли. — Но, я.., я бы предпочла, чтобы он об этом не знал.
Она смущенно посмотрела на сэра Гая и, не сказав больше ни слова, вышла из комнаты и стала подниматься наверх, чтобы переодеться к обеду. Салли не могла прийти в себя от удивления, столкнувшись с его неожиданной добротой. Может быть, и правда этот дом исцеляет душу? Хотелось бы, чтобы это было правдой. Она в этом очень нуждалась. Салли чувствовала себя уничтоженной, ее гордость была смертельно ранена без надежды на выздоровление, и больше никогда в жизни ей не удастся быть в чем-то уверенной.
Она зашла посмотреть на детей. Как и следовало ожидать, оба спали. Голова Николаса съехала с подушки, и он спал, заложив под нее руки. Одеяло было сброшено на пол. Она смотрела на мальчика и чувствовала непреодолимое желание обнять его и крепко прижать к себе. Наконец у нее был кто-то, кого она могла любить, кто никогда не воспользуется ее неискушенностью и не предаст. В следующей комнате спала Пру, свернувшись клубочком под одеялом. Виден был только кончик ее носа и рассыпавшиеся по подушке волосы. Она была такая маленькая и трогательная.
Салли подумала о том, как они ей доверяли. Хотелось бы и ей, иметь человека, которому она могла бы верить без оглядки. Медленно закрыв дверь в детскую комнату, она пошла к себе. Служанка уже распаковала ее вещи, оставив на кровати платье цвета аквамарина. Оно было очень красивое, но остро напоминало о недавних неприятностях. Салли собиралась надеть его в первый вечер их медового месяца, когда они должны были провести ночь как муж и жена.
