Я припомнил расположение столиков, декоративных тумб и туалетов в помещении и медленно, стараясь обезопасить спину, попятился назад и влево.
Надо понять, кто из них лидер. Просто необходимо. Я пробегал глазами с одного нетрезвого и необремененного интеллектом лица на другое и отметал варианты, периодически достаточно вяло отмахиваясь от пробных ударов, не обращая внимания на идиотские выкрики, и делая вид, что мне очень страшно.
Так. Ну и кто?
Бугай в компашке явно отвечал за физическую силу. Он вообще очень сильно напоминал мне осеннюю муху: такой же злой и такой же тупой.
Тощий скорее всего был обычным подсиралой и один едва ли бы сунулся против меня. Бородач очень походил на «Весельчака У» — душа компании и любитель шуток не впопад, на деле же — все тот же подсирала еще и трусливый к тому же.
Я отошел еще на несколько шагов, по-прежнему тщательно изображая из себя перепуганную девочку, и перевел взгляд на оставшихся двоих. Среднего телосложения, примерно одинаково одеты, неопрятно выбриты и подстрижены, практически никаких отличительных знаков.
Я замер на несколько секунд на месте и попробовал воздух вокруг. Рвотные спазмы удалось подавить чудом.
Ярость, разочарование, неудовлетворенность, безнадежность, ощущение никчемности, бесполезности и снова ярость и бесшабашное веселье, наслаждение ситуацией.
Прекрасно.
Великолепный образец дна. Практически полного дна.
И все же, кто из этих двоих?
Подпускать гада еще ближе к поверхности я не решался, слишком много ненужных свидетелей, начиная от проституток, не понятно зачем еще околачивающихся здесь, и заканчивая Марой. Кстати, достаточно невозмутимо наблюдающей за всем происходящим.
И все-таки… Вопрос остается прежним.
Я передернул плечами и сосредоточился, остановившись в двух шагах от закутка с туалетами. Спины идиотов здесь скрывали меня достаточно хорошо.
— Ну и кто из вас-с-с мудаков, главный мудак? — спросил, внимательно следя за лицами «двоих-из-ларца». У того, что был левее, едва заметно дернулся уголок губ, правый слегка подался назад. Пахнуло одновременно испугом и яростью, вот только с разных сторон.
Ну и отлично.
Я усмехнулся шире, выпрямился, оглядел честную компанию самоубийц. Гад внутри подрагивал от нетерпения.
— А ну замерли на мес-с-с-те, — прошипел, перебегая взглядом с одного лица на другое. — А ты, иди с-с-сюда.
Мужик был настолько разъярен, что даже ничего не заметил, послушно бросился на меня, чтобы тут же получить в челюсть со всей дури. А дури у меня много. Так и не удалось растерять ни капли за свою отнюдь немаленькую жизнь. Что-то хрустнуло у кретина внутри, я почувствовал, как вышел из сумки, синюшную морду перекосило. Придурок застыл на секунду на месте, вытаращив на меня маленькие, пропитые глазки, и мешком рухнул к ногам. Костяшки слегка саднило.
— Теперь ты, — посмотрел я в глаза бугаю, отпуская его сознание и отступая еще на шаг вглубь закутка.
Его, пожалуй, простым ударом в челюсть не свалишь. В висок бить опасно, могу не рассчитать, сломать ему, что ли, ногу?
Или…
Задумавшись, я чуть не пропустил удар в голову и следующий по печени. Гад внутри взбесился и яростно задергался. Черт. Придется загонять, оставлять его и дальше так близко к поверхности не безопасно. Я надел на чудовище путы, пообещав возместить «потерю» другим способом и отступил еще на несколько шагов назад.
Мужики, освободившиеся от моего влияния, начали приходить в себя. Я перехватил следующий удар и пнул здоровяка в колено.
Чашечка поддалась на удивление легко. Подсечка и он закономерно на полу и закономерно скулит.
Интересно хватит ли у него мозгов остаться лежать?
Маленькая крыса бросилась следующей, пронзительно завизжали от входа проститутки и послышался стук каблуков. Ну наконец-то. В самом деле, неужели у них настолько атрофировался инстинкт самосохранения?
Тощий мужик понял, что совершил ошибку, буквально за несколько секунд до того, как я припечатал его лбом о стену и рухнул под ноги.
Так. Пора выбираться отсюда: становится тесно.
Я перешагнул через тело, обошел, катающегося по полу и воющего от боли, бугая, и замер напротив двоих оставшихся.
Оставшийся близнец и бородач.
— Пиздец тебе, мажорчик, — сплюнул на пол близнец, выуживая из кармана брюк бабочку.
Серьезно? Привет из девяностых? Господи, да когда же эти пережитки сдохнут окончательно?
Бородач пока держался чуть сзади и с боку, оружия никакого не доставал.
Нет. Все равно места мало.
— Мужик, я — мент, вот оно тебе надо? — выгнул я бровь, обходя обоих по дуге, внимательно следя за каждым движением.
— Ага, а я Пушкин, — оскалился атавизм.
— Удручающе тревожно выглядит нынче великая русская классика, — пробормотал, продолжая отступать.
— Чего? — протянул на высокой ноте придурок.
— Видок, говорю, жалкий у тебя, — перевел на доступный и рванулся вперед, не давая придурку шанс опомниться. Веса моего мудак не выдержал и рухнул на пол, я повалился вместе с ним, с удовлетворением услышав, как звякнул и отлетел куда-то в сторону нож. Два удара в челюсть. Три…
Воздух за спиной колыхнулся. Последний четвертый удар. Перекатиться, выпрямится, пригнуться и…
Резкий свист, практически в миллиметре от меня пролетело нечто продолговатое, приложило бородача прямо в лоб. Мужик замер на месте с занесенной в воздухе рукой, пальцы разжались, выпуская нож, ноги «последнего героя» подкосились, закатились глаза. Он рухнул сначала на колени, потом упал мордой в пол. У его левой ноги осталась валяться банка оливок без косточек.
Я повернул голову к барной стойке.
— Флэшку, Волков, — скривила губы Мара, правая ее рука лежала на точно такой же банке, сзади трясся сопливый бармен.
Я засунул руку в задний карман джинсов, бросил девушке требуемое и поднялся на ноги. Пытаясь разглядеть хоть намек на испуг в грозовых глазах.
— Вы ментов вызвали?
— Полицейских, Волоков, — укоризненно покачала головой девушка, двигаясь вдоль стойки. — Вызвали. Здесь все-таки есть тревожная кнопка.
Она подошла ко мне, подняла голову, что-то высматривая в моем лице, нахмурилась.
— Что?
— У тебя бровь рассечена, — пожала плечами хозяйка отеля.
И кто, интересно, успел? Я ничего не заметил, только сейчас почувствовав, как на глаз что-то течет. Пришлось смахнуть капли.
— Ну куда ты грязными руками лезешь? — закатила она глаза.
— Да как-то…
— Садись, — указала девушка на стул. — Табельное твое где? Надеюсь, не в машине?
