Поваренная книга, валяющаяся на подоконнике, добила окончательно, демонстрируя современный мир и его реалии.
— Дикое сочетание, правда? — отвлек меня от размышлений Сашка.
— Вполне закономерное, — пожал плечами, осматривая плинтуса и стены. Интересно, в какой момент Марина сама начала верить в то, чем занималась? — Вы закончили в спальне?
— Да, я поэтому за тобой пришел.
— Отлично, я тогда туда, хочу рассмотреть все внимательнее. Что соседи говорят?
— Мало полезного. Она толком ни с кем не общалась. Был конфликт, правда с месяц назад, с соседкой снизу.
— По поводу?
— Пес по ночам лаял, спать не давал.
— По ночам? — нахмурился я.
— Да, — Сашка довел меня до спальни.
— Я потом с ней поговорю еще раз, хорошо?
— Да говори, — пожал опер плечами. — Есть что-то уже?
— Пока только догадки, — отрицательно мотнул головой, внимательнее, чем в первый раз, приглядываясь к стенам, потолку и плинтусам.
В общей сложности в квартире я провел еще полтора часа, осмотрел вещи, фотографии, пообщался-таки с соседкой. Несчастный барбос действительно лаял только по ночам, нервируя этим впечатлительную дамочку снизу. О жертве мадам в бигуди могла мало что рассказать: молодая, красивая, необщительная, странная, работала непонятно где и по-любому чем-то мутным занималась. Отличное, блин, описание. Просто прекрасное.
Люди, куда вы катитесь? Ау?
Дамочку хотелось то ли встряхнуть хорошенько, то ли побыстрее сбежать. Ни капли сочувствия, ни грамма сопереживания, лишь тупое, какое-то коровье любопытство на лице. Между прочим, у мадам тоже была собака — дрожащее недоразумение на тонких ножках. Псина истерично и как-то судорожно тявкало почти захлебываясь, но, стоило мне взглянуть на крыску, подавилась, взвизгнула и унеслась куда-то вглубь квартиры под недоуменным взглядом своей хозяйки. На этой душераздирающей ноте, поняв, что ничего стоящего из соседки мне не вытянуть, я поспешил все-таки сбежать. Дамочка вызывала почти физическое отвращение — зашоренная, лицемерная, сноб. Она была квинтэссенцией тех качеств, которые я не переваривал. Чувство, что со всего маху наступил в дерьмо.
Когда мы с Сашкой уходили, криминалисты еще возились в ванной, местный участковый и Лешка опрашивали соседей. Мы же отправились на рабочую квартиру погибшей, практически в соседний двор.
Квартира была двухкомнатной, вполне себе просторной, располагалась недалеко от метро, окна выходили во двор. Внутри… Внутри она полностью соответствовала роду деятельности своей хозяйки: темная мебель, краска на стенах, тяжелые почти черные шторы, тяжелый запах каких-то трав и куча, просто невероятное множество ритуальной атрибутики: маски, перья, книги, кинжалы, мачете, чаши, мешочки с рисом, банки с органами голубей, крыс, нашлись и законсервированные пауки и скорпионы, не обошлось и без козьего черепа.
В холодильник на кухне я не полез, оставив это удовольствие Сашке.
В рабочем кабинете в дальней стене была сделана продолговатая открытая ниша, в ней слишком нарочито и ярко фальшивым золотом блестела чаша, полная, судя по запаху, рома.
Участковый, отиравшийся в это время в комнате, моего появления на пороге не заметил и уже протягивал к ней руки.
Остановить я его вовремя не успел… Ладно, не захотел.
Просто стоял и смотрел, как он делает несколько больших глотков.
Кретин.
А потом чаша выскальзывает из его рук, краснеет лицо, глаза наливаются кровью, он хватает ртом воздух, беспомощно и жадно втягивает его в себя со свистом, как старые кузнечные мехи, и несется мимо меня в ванную, чтобы унять пожар.
Я осторожно шагнул в кабинет, закрывая за собой дверь, прошел к дальней стене, поднял чашу и вернул ее на место, прислушиваясь и присматриваясь. Гад выполз к поверхности сам.
Под ногами темнел разлитый ром, в комнате пахло алкоголем и медом с молоком.
Бутылка рома нашлась в последнем ящике небольшого шкафа, стоявшего у окна, вместе с бутылкой чили. Ром был дорогой и качественный, ну а чили… он и в Африке чили. Я наполнил, опустевшую стараниями придурка чашу наполовину ромом, вылил туда же все чили, зажег свечи, стоящие вокруг.
Как бы там ни было… Даже если девчонка не была из наших, даже если не имела связи с той, в кого верила… Она верила, уж в этом я не сомневался, и Ошун знала об этой вере, а осквернять алтари — это моветон, господа. И я буду очень удивлен, если незадачливый участковый отделается только ожогом рта и глотки. Ждет мужика незабываемая неделя чудес и удовольствий, может больше.
Я отвернулся от ниши, еще раз пробежался взглядом по почти пустому помещению — несколько шкафов все с той же атрибутикой и две табуретки — и собирался уже уходить, как в воздухе вдруг невыносимо запахло сладкими, почти приторными духами. Ощущение чужого взгляда обожгло спину, казалось, даже воздух колыхнулся.
Даже так… Неожиданно…
— Bonjour, Ошун, — мой французский был ужасным, но еще хуже был мой креольский, поэтому все-таки придется общаться с ней на языке Золя. Я не торопился поворачиваться, волосы на руках встали дыбом, гад внутри поднял голову, дрожа всем телом, заставляя мою кровь кипеть.
Я замер, расслабился, прислушиваясь, глядя прямо перед собой, ожидая ответа или намека на ответ, но в следующую секунду запах духов стал практически невыносимым, а потом все исчезло.
— Ce soir, — донеслось настолько тихо, что я не был уверен, что мне не показалось.
Сегодня вечером?
Что ж… Значит, подождем сегодняшней ночи. А здесь мне больше делать нечего.
Надо бы подготовиться к свиданию.
Бля, как я все это ненавижу!
Пока участковый приходил в себя в ванной, Сашка вместе с понятыми осматривал комнаты, я спустился к машине и снова погрузился в изучение страниц в социальных сетях. На город медленно опускались сумерки, опять пошел дождь, разливая в воздухе свежесть, разводя вокруг сырость. Гад сырость любил. Мне было все равно.
— Ты так ничего и не скажешь? — спросил Дубов, когда мы ехали обратно.
— Что конкретно тебя интересует? — подавил зевок я.
— Для начала, что это за оккультная хрень у нее в обеих квартирах?
— Считаешь, имеет значение, в кого именно верила Марина?
— Может быть, — неопределенно пожал Сашка плечами.
— Ну… Если не вдаваться в подробности, то жертва практиковала вуду.
— Чего?! — Дуб повернулся ко мне чуть ли не всем телом.
— За дорогой следи, — махнул рукой на окно.
— А попроще она ничего выбрать не могла? — возмутился «коллега». Я предпочел оставить вопрос риторическим. На несколько минут в машине воцарилась тишина.
