Ничего особенно там, в принципе, не было: машина, действительно, скорее всего, была взята напрокат, а не одолжена у кого-то из знакомых. Привлекло мое внимание пассажирское сидение.
— С ней в машине кто-то был, — снова потерла я нос. Дурацкая привычка, когда задумываюсь, чешу нос.
— Тоже заметил следы на коврике, — кивнул головой панк, уже успевший привести свой ирокез в порядок. — Но едва ли по ним можно будет еще что-то определить.
— Ладно, — я поднялась, — помоги мне с чемоданом.
Кит послушно докатил саквояж до номера балерины и скрылся за углом, я коротко постучалась, вставила в замок собственный ключ, проскользнула внутрь.
— Это Мара, — громко сказала, прежде чем войти, — принесла ваши вещи.
Балерина выпорхнула в коридор в махровом халате.
— Мара, большое, большое вам спасибо, — расплылась в белозубой улыбке девушка и тут же потянулась к сумочке — видимо, хотела дать чаевые.
Я постаралась, чтобы ответная улыбка выглядела непринужденной и естественной. Очень постаралась.
Но через пару минут девушка замерла на месте, нахмурилась, закусила губу.
— Что-то не так?
— What? I was robbed
[8], - пробормотала рассеяно девушка. — My documents, cell, cards, everything
[9], - балерина попробовала осесть на пол, я тут же подхватила девушку под локоть, крепко сжала руку. Э, нет, красавица, не раньше, чем я узнаю хотя бы твое имя.
— Давайте позвоним в мил… полицию, — предложила я, усаживая гостью в кресло. — Уверена, вам помогут.
— No, no police, please
[10], - изящные пальцы крепко вцепились в ткань халата. — У меня есть деньги, да и на карточке мало. Эта запасная. Есть еще одна, в отеле. Moscow.
— Но вас ограбили, эээ, простите, вы так и не представились.
— Маргарет, — наконец-то подняла голову призрак.
О, Ритка.
— Маргарет, а дальше? — спросила я, уже готовая давить улыбку, если фамилия окажется Тэтчер.
— Мур, — ответила девушка, все еще держа сумочку на коленях. Я осторожно достала из заднего кармана джинсов телефон, отправила сообщение Киту. Панк должен был написать Сергею Николаевичу. Девушка закрыла лицо ладонями, часто и глубоко задышала.
— Маргарет? — позвала я.
— Голова болит, — простонала в ответ мертвая. — Просто чудовищно.
Ну да, у меня тоже бы голова трещала, если бы мне полчерепа снесли.
— Я принесу вам аспирин, а вы пока прилягте. Утро у вас выдалось тяжелым, может, удастся подремать.
— Но как же…
— Я вам верю, не переживайте. С оплатой и прочим мы разберемся позже, а пока отдохните и попробуйте заснуть.
— Но регистрация, — никак не хотела угомониться американка. Вот вечная проблема с иностранцами: они никогда не могут понять, как это, когда не по правилам.
— Меня вполне устроит Маргарет Мур, — улыбнулась я, выходя за дверь.
Аспирин, конечно, новой гостье поможет вряд ли, но все же таблетки я девушке принесла, а потом спустилась вниз, на кухню, захватив трубку с базы, в другой руке сжимала мобильник, ожидая звонка от Сергея Николаевича.
Но прошло полчаса, час, полтора, а звонка, хоть какой-то обратной связи, я так и не получила, дозвониться до Элистэ тоже не получалось. И была еще одна проблема: имя «Маргарет Мур» никак не хотело проявляться в гостевой книге. Тут, конечно, могли бы свои варианты, но… Но я отчего-то склонялась к самому нежелательному. Интуиция подсказывала. Ага. Та, что пониже спины.
— Мара, ты куды
[11]? — отвлеклась от своих кастрюль тетя Роза.
— В город, теть Роз. Я ненадолго.
— Це з-за новенькою
[12]? — спросила женщина.
— Да, теть Роз. Не нравится мне все это, очень не нравится. А у балерины всего шесть дней.
— Симнадцятий завжди був нещасливим. Ти до Миколи Сергийовичу? — я кивнула. — Постривай, я пирижкив йому з капустою заверну. Може подобрішае
[13].
— Тогда с яйцом еще для Сашки и Любовь Васильевны, несколько с мясом и с яблоками, и с творогом для ребят, — махнула я рукой. — Если кормить, то уж весь отдел.
— А як же Инесса?
— А Инесса, теть Роз, фуа-гра и перепелок с трюфелями предпочитает, — фыркнула. — Вот пусть их и ест.
— Так я йх можу.
— Конечно можешь, — чмокнула я нашего замечательного повара в щеку. — Но не успеешь.
— Ай, лисиця, — покачала головой тетя Роза, снова волнуясь всем телом, и принялась собирать мне пирожки.
«…Бабушка подарила внучке красную шапочку, чтобы она была видна даже издалека. И вскоре все, даже мать и бабушка, стали звать девочку Красной Шапочкой».
Что-то тянет меня сегодня на тупые шутки.
Тетя Роза всучила мне в руки два пакета, я на несколько минут заскочила за стойку, схватила ключи от машины, проинструктировала Кита и выбралась на улицу.
Зонтик, как и панк, я не взяла, а потому до гаража пришлось бежать.
Твою мать, середина июня, а я солнце видела всего раза три. И то мельком, и то не уверена, что мне не приснилось.
Пакеты благополучно заняли свое место на заднем сидении, я — на водительском, и мы отправились в Москву.
МКАД, на удивление, сегодня не стоял, а даже худо-бедно двигался, поэтому уже через полтора часа я была на месте. Но на этом мое везение закончилось: припарковаться получилось только за два квартала от здания. В общем, в приемную я ввалилась мокрая насквозь: в кедах хлюпало, рубашка и майка липли к телу, с волос капало.
Ну что ж, Мара, если мозгов нет, и жизнь тебя ничему не учит, нечего на погоду пенять.
На проходной сегодня сидел Лешка, совсем молоденький, улыбчивый и разговорчивый паренек. Особо разговорчивым он стал сразу после того, как получил свою порцию пирожков с творогом.
— Мара, а сметанки нет?
— Леш, не наглей, — поморщилась я, все еще хлюпая водой в кедах. — Скажи лучше, начальство с совещания уже вернулось?
— Сухарь? — я кивнула. — Да у себя, только у него теперь совещание с нашими.
