Стальной змей.
Ладно, плевать, проблемы, если они все же возникнут, я буду решать по мере их поступления, а сейчас у меня постоялец, который хочет перо из жопы полярной совы, яйцо дракона и слезу феникса и лучше все сразу и под толстым слоем черной икры.
Я перевела взгляд на Антона.
А у самой от мысли о том, что завтра вечером намечается, кажется, первое свидание за очень долгий срок, и не просто свидание, а свидание с Ярославом Волковым, предательски засосало под ложечкой.
Как девчонка-институтка, честное слово!
— Что скажете, Мара? — вернул меня к реальности голос почившего визави.
— Прошу прощения, я отвлеклась.
— Я про наш с вами полет. Вы уверены, что не получится организовать Сахару?
И взгляд такой… Наивно-дебильный.
— Антон, я уже все вам объяснила. И окончательное решение зависит только от вас. Если готовы ждать…
— Ладно, я тогда еще подумаю до завтра, а сегодня, думаю, нам уже пора. Здесь я все, что хотел, сделал, — мужчина поднялся.
Я вздохнула с облегчением, приняла протянутую руку, и мы поспешили удалиться.
Антон Измайлов появился в отеле неделю назад, припарковал крутую тачку у въезда, вальяжно вышел и так же вальяжно взошел на крыльцо.
Я поняла, что проблем с ним будет ничуть не меньше, чем с балериной, как только он выбрал ключ от четырнадцатого.
И не прогадала.
В отличие от Леры память он не терял, в отличие от Леры умер от сердечного приступа, и в отличие от Леры у Антона был четкий план действий и желаний в его посмертии.
У меня натурально отвисла челюсть, когда вечером того же дня, когда произошло заселение доктора, он принес мне список… Список из двадцати пяти пунктов, написанный четким, но немного женским почерком.
За прошедшую неделю нам удалось выполнить не больше десяти желаний. Мы побывали на дне рождения его бывшей, на сегодняшнем съезде светил психиатрии, сходили в один из самых дорогих стриптиз-клубов, посетили подпольное казино, где Измайлов просадил довольно нехилую сумму, побывали на рок-концерте, нырнули с аквалангом. Мне даже пришлось снимать для него телку, а потом ждать на стоянке третьесортного отеля на окраине столицы до утра, пока он сполна испробует любовь и ласки за деньги.
Следующим пунктом в программе стояли ни много ни мало прыжок с парашютом и полет на воздушном шаре. Причем на воздушном шаре мы хотели полетать не просто так, а встретить рассвет в Сахаре.
И тут начинались проблемы, потому что для всего вышеперечисленного паспорт был не нужен, а для перелета в Африку…
Но Антон, как маленький ребенок, совершенно не хотел ничего понимать и ничего слушать, тем более что время в запасе у странного доктора еще было.
Такси везло нас в «Калифорнию», а я лихорадочно пыталась сообразить, как организовать этот дурацкий трип на другой край света.
К тому же в его списке значились еще несколько пунктов, которые заставляли усомниться в здравомыслии психотерапевта. Например, охота на рысь. На дикую рысь… На Урале…
Серьезно?
В общем, всю эту неделю я чувствовала себя то ли золотой рыбкой, то ли джином, и ощущение мне не очень нравилось, если честно. Складывалось впечатление какой-то несерьезности, нелепости, наигранности…
Хлопот прибавлял и появившийся на моем пороге пес.
Тощий, страшный, наполовину разложившийся.
Он пришел около двух ночи, выл, скребся в дверь. Открыла ему теть Роза: крик стоял такой, что слышно, наверное, было и в Москве.
Тварь стояла на пороге, заглядывая мне в лицо преданными глазами, в пустых глазницах копошились черви, на вытянутой морде сквозь клочки шерсти четко просматривались мышцы челюсти, а сквозь них проглядывали зубы. Остальное тело выглядело не лучше.
В общем, не собака, а мечта патологоанатомического музея.
Как только он переступил порог, на тонкой шее тут же появился ошейник с именем и бусинами. Звали пса Крюгер, и в отеле он собирался пробыть как минимум до зимы.
Близнецы прыгали от восторга, Кит выражал эмоции чуть более сдержано, а я старалась понять, чем кормить подарок небес и стоит ли вообще это делать.
Животное в отеле было впервые, и я понятия не имела, распространяются ли на него законы обычных призраков, а Эли, как всегда, не брала трубку.
И по одной ему ведомой причине хозяйкой пес выбрал меня — вилял хвостом, вертелся под ногами, лез в кровать, норовил облизать лицо.
Вот и сейчас…
— Крюгер, фу, нельзя, — топнула я ногой на ломанувшегося ко мне пса.
И он даже вполне честно попробовал выполнить приказ, но… Но тонкие лапы с длинными когтями разъехались на отполированном дереве, собака плюхнулась на задницу, все еще пытаясь затормозить, выпучила глаза и врезалась в Антона.
— Сука, — успел пробормотать постоялец, прежде чем их обоих вынесло во все еще открытую дверь.
— Не сука, а кобель, — вздохнула я, поднимаясь по ступенькам. — Антон, не забудьте закрыть дверь. Крюгер, ко мне!
Рыжий комок меха, глухо тявкнув, пронесся мимо меня наверх.
«Калифорния» медленно превращается в дурдом.
Ксенька с Костей уже спали, а поэтому, поцеловав близнецов, я отправилась к Киту, стягивая по пути надоевшие босоножки.
Пес в комнату панка проскользнул первым.
— О, живая, — улыбнулся гигант.
— Не уверена, — проворчала в ответ, падая в кресло здоровяка, вышвыривая босоножки в коридор. — Антон хочет в Африку.
— А чего ж не в Антарктиду?
— Тш, — встрепенулась я, косясь на дверь. — Не подавай идей.
Крюгер поднял острую морду, оторвавшись от вынюхивания чего-то под кроватью Кита, и тоже покосился на дверь.
— Вон, даже собака понимает. Ко мне, чудовище, — позвала я обормота, опасаясь того, что он может все-таки найти под кроватью панка. Пес послушно уселся у моих ног, я коснулась его головы. Сейчас вполне нормальной, но первое впечатление осталось все-таки сильное. — Ты не дозвонился до Элистэ?
— Нет. Но бросил клич хозяевам других отелей. Жду ответа. Ты волнуешься?
— Да. Дурное предчувствие. И дело не только в Крюгере, — пес, услышав свое имя, коротко и негромко тявкнул. — Лера и Антон тоже вызывают достаточно вопросов. Одна не помнила и не знала ничего, этот же… кажется, что знает слишком много.
— Считаешь, он что-то скрывает? — Кит подался вперед, серьга в правом ухе сверкнула, поймав электрический свет настенной лампы.
— Не исключаю такой возможности. А еще Волков…
— А что Волков?
— Никак не отстанет и зовет завтра на свидание, — поморщилась я.
