— Случилось что-то?
— Не знаю, не слышал ничего. А ты…
— Леш, мне некогда, давай, я на обратном пути к тебе заскочу, и мы поболтаем, договорились? Расскажешь, что хоть в столице творится, а то я совсем от жизни отстала, — развернулась я к лестнице.
— Еще бы не отстать, в глуши своей сидишь безвылазно, — донеслось в спину.
— Там воздух чистый, — крикнула я и поспешила на пятый этаж. В приемной Сергея Николаевича подожду. К Лешке я действительно собиралась потом заглянуть. Мальчишка и правда был просто кладезем информации. Иногда полезной, иногда бесполезной.
Я коротко постучалась и скользнула в приемную, Любовь Васильевна сначала нахмурилась, сведя накрашенные брови к переносице, а потом расплылась в приветливой улыбке. Уже дважды бабушка, она выглядела сильно моложе своего возраста: подтянутая, аккуратная, внимательная к деталям и мелочам. С первого взгляда она всегда производила впечатление строгой учительницы русского языка, но на деле была милейшей женщиной. Правда, не всем удавалось узнать ее с этой стороны.
— Ой, Марочка, — тут же захлопотала она вокруг меня, ставя чайник, доставая из старого шкафа тапочки, — промокла вся. Зонтик забыла?
— Да, Любовь Васильевна, я сегодня слегка рассеянная, — улыбнулась, зарываясь в пакеты и хмыкая: тетя Роза и про меня не забыла. В отдельном кульке лежали пирожки с вишней.
— Клиент новый?
— Пока не уверена, — пожала плечами. О том, что я — хозяйка «Калифорнии», знал здесь только Сергей Николаевич, остальные думали, что я частный детектив, у меня и корочка соответствующая была. — На долго они там?
— Уже час как заседают, — Любовь Васильевна разлила чай по чашкам. — Должны скоро закончить.
— Давайте тогда по пирожкам, — предложила и с удовольствием скинула с ног промокшие кеды, засовывая ноги в тапки. Мои, между прочим. Забыла тут как-то, с тех пор и лежат. Вот пригодились. В отличие от того же Лешки, Любовь Васильевна о делах со мной не распространялась. В основном, о внуках, детях, муже. Рассказывала о таких мелких, но невероятно теплых мелочах, которые и делают эту жизнь. Пирожки кончились удивительно быстро, чай помог согреться, да и на улице все же было достаточно тепло. А я слушала Любовь Васильевну и думала, что очень не хочу когда-нибудь увидеть ее или ее близких в числе своих постояльцев. И, может быть, наивно, но мне просто до дрожи, до сжатых кулаков хотелось верить, что все у нее будет хорошо, и смерть будет тоже хорошая. И придет за ней не Элистэ, а Агата. Тихо, во сне, уведет за собой.
За дверью, в кабинете, начали отодвигаться стулья, вырывая меня из хоровода мыслей. Я скинула и убрала тапки, влезла в мокрые кеды.
— Любовь Васильевна, ребят угостите? — зарылась в пакеты, доставая отдельный, который тетя Роза собрала для Сергея Николаевича.
— А сама к ним не заглянешь?
— Нет, скорее всего. Времени совсем нет, я… — дверь открылась, не давая мне договорить, замелькали знакомые лица.
— О, Мара, — расплылись мужчины в улыбках, и все столпились в небольшой приемной.
— Привет, — махнула я рукой.
— Ты тут какими судьбами?
— Снова по делу?
— Ты чего мокрая такая? Зонт забыла?
— Могу свой одолжить.
Я улыбалась, отвечала и пыталась протиснуться в кабинет.
— Марка, снова ты?
О, вот и королева улья — Инесса. Я скрипнула зубами.
— Снова, — сладко улыбнулась. — Инесса-баранесса, бе-е-е, — прошептала ей на ухо, проходя мимо. Да, по-детски, да, в моем возрасте просто стыдно, но не могла я удержаться.
— Курица мокрая, — донеслось в спину шипение.
Я, честно, не знаю, за что она меня невзлюбила: дорогу я ей никогда не переходила, парней не уводила, не хамила, не дерзила. Наверное, бывает так, когда человек просто не нравится, без особых на то причин и поводов. Совсем не нравится.
Но да сейчас не об этом.
Сейчас меня волновала несчастная душа балерины, которая не знала, что умерла, которой осталось всего шесть дней, и которая отчего-то очень не хотела обращаться в «police».
Я все-таки протиснулась в кабинет и тихо прикрыла за собой дверь.
— Я тебя спрашиваю, какого хрена!? — чуть ли не проорал Сергей Николаевич, таким я подполковника еще ни разу не видела, точнее, не слышала. Я втянула голову в плечи, осторожно повернулась и застыла на месте.
Орал он не на меня, орал он на мужика, вольготно сидевшего на казенном стуле. Мне видны были только широкие плечи, взлохмаченные длинные, до плеч, волосы и руки в татуировках. Сергей Николаевич стоял, отвернувшись к окну.
Я попробовала так же незаметно, как и появилась, скрыться, но проклятый пакет выдал с головой. Оба мужчины тут же обратили на меня внимание.
— Мешать не хотела, — подняла вверх руки. — Могу зайти попозже, — постаралась улыбнуться я, мазнув взглядом по незнакомцу. Тонкий нос, короткая щетина и какие-то холодные, неестественные глаза. Странные глаза и взгляд непонятный, словно насквозь смотрит, словно мимо, хотя я кожей чувствовала, что его внимание сосредоточено сейчас на мне.
— Свободен, потом договорим, — дернул головой Сергей Николаевич.
Мужчина легко пожал плечами и гибко поднялся на ноги. Мать моя женщина, какого же он роста?
Я скользнула в сторону от двери, почему-то касаться его даже мельком не хотелось.
— Присаживайся, Мара, раз пришла, — указал мне на стул подполковник, все еще продолжая сверлить взглядом направляющегося к двери мужчину.
Я сначала нажала на кнопку кофеварки, достала чашки, сахар, выложила пирожки на тарелку.
— Это и есть Волков? — спросила, поворачиваясь.
— Это мог быть кто угодно, — пожал плечами Сергей Николаевич.
— Нет, это Волков, — покачала головой. — Интуиция.
Хотя, на мой взгляд, ему бы больше подошла фамилия Змеев. Было в этом мужчине что-то такое. Плавные движения, скупая мимика, широкая усмешка и… холодные, почти желтые глаза. Не как у кошки, как у змея.
— Ты знаешь, что за взятки, вообще-то, положено наказание?
— Это не взятка, это откровенный подхалимаж, — пожала я плечами, разливая кофе и пододвигая к подполковнику пирожки с капустой.
— Теть Роза готовила?
— Конечно.
— Ну хоть признаешься, уже хорошо. Мар, я поспрашивал по поводу твоей балерины. Пока тишина везде, о пропаже никто не заявлял, в консульстве уверены, что с ней все в порядке. Маргарет Мур действительно приехала на гастроли из Чикаго, в Москве еще полторы недели должна пробыть. Завтра у них, кстати, первое выступление. Я попрошу кого-нибудь из ребят связаться с директором трупы, но…
— Понимаю, — кивнула, прихлебывая кофе. — В общем, машину мы с Китом не трогали, забрали только вещи. Да и пока это не связано с причинами ее пребывания в отеле, честно говоря, меня мало интересуют обстоятельства ее пропажи, и почему никто не заявил. Но смерть явно насильственная, у девушки половина черепа отсутствует. В общем, информацию я вам дала.
