Кукла кивает. С явным усилием, но кивает.
- Хорошо, - довольно тянет Аарон.
А меня, как и Бэмби, укутывает его ад. Только, в отличие от Вари, меня он не пугает, мне нравятся его прикосновения, мне нравится его чувствовать, пить, пробовать. Словно меня накрывает, укутывает и заворачивает в мощь и силу. Это приятное чувство… знать, что ты сильнее.
- …вала, кто решает, кого ты будешь забирать, - я с трудом заставляю себя вернуться в реальность, сосредоточиться на их разговоре, ловлю обрывок фразы, - и ответа так и не получила. По факту, Кукла, решаешь ты сама. Точнее, твоя смерть в прошлом воплощении. Чтобы понять, кого будешь забирать ты, нужно понять, вспомнить, как ты умерла.
Бэмби снова кивает, снова с трудом, как китайский болванчик, сейчас действительно похожа на куклу. Со стеклянным взглядом, абсолютно прямой спиной и плотно сжатыми губами.
А потом она переводит взгляд на меня. В глазах вопрос и… удивление.
- Ага, - чуть склоняю голову, чего уж теперь… - меня убили. Как? – допиваю кофе. – Понятия не имею, - развожу руками. – Вспоминать не тянет, тебе тоже не советую. Прошлая жизнь собирателя редко когда бывает радужной.
Варвара издает какой-то непонятный, сдавленный звук и снова механически, дергано кивает. Взгляд теперь потерянный, совсем ничего не понимающий.
Ничего, Доронин с таким работать умеет.
Зарецкий сжимает мою руку под столом. Видимо, моя очередь продолжать занимательную и полную удивительных открытий беседу. Аарон тянется всем телом, лениво и медленно и ослабляет контроль над Бэмби, кладет руку на спинку моего стула.
- Ты не плохая, Кукла, и ты не будешь убивать, - говорит он, - если не захочешь. Просто надо научиться контролировать себя и свои силы.
- Я отведу тебя к тем, - перехватываю инициативу в разговоре, - кто поможет, кто сможет рассказать и научить. Собиратели, на самом деле, не такая уж и большая редкость. В Москве нас двадцать пять, ты – двадцать шестая.
Аарон полностью отпускает юную собирательницу, убирает, прячет назад свою сокрушительную, оглушающую силу. Мне даже немного жаль.
- Получается, - Бэмби растягивает слова так, будто вспоминает, как надо говорить, нервным жестом одергивает рукава белого, пушистого свитера, - я теперь – такая же, как ты? Я тоже буду забирать…
- То, что ты видела возле обочины – скорее редкость. Пойми правильно, детка, мы не хорошие и не плохие. Мы просто есть, потому что кто-то просто должен выполнять эту работу. Ты не ангел мести и уж тем более не демон.
- Что я… - она встряхивает головой, обрывая себя, так резко, что волосы хлещут Бэмби по лицу. – Что я могу?
- Пока ничего, - спокойно пожимаю плечами. – Разве что можешь извлечь душу, почувствовать ее, услышать. В тебе есть частица силы, и она пробудилась, но это – всего лишь частица. Насколько сильной она будет, что будешь уметь ты – зависит только от тебя. Тебе надо научиться быть собирателем.
На лице Бэмби явственно читается разочарование. Возможно, я недооцениваю ее или переоцениваю себя, но мне кажется, что мои реакции были другими. Я в основном злилась. Варя… Она скорее выглядит обломанной, чем злой. Такой по-детски обломанной, когда рассчитывал получить на новый год новенький домик Барби, а подарили набор одежды. Неплохо, и все же не то.
- Еще не поздно отказаться, Кукла, - ловит Зарецкий блуждающий взгляд. Бэмби слегка дергается, смотрит в ответ не мигая, не реагируя.
- Если ты согласишься, то назад откатить уже не сможешь. Тут не будет рестартов и ресетов, - продолжает Аарон. – Ты начнешь меняться.
- Хорошо, - произносит она тихо, взгляд становится более осмысленным. Почти твердым. – Возможно, мне стоит поменяться.
Я пожимаю плечами, стараюсь, чтобы вышло небрежно, но… На самом деле мне жаль. Мне правда очень жаль. У Бэмби могла быть нормальная жизнь, но из-за честолюбия и гордыни уже не будет.
Аарон тихо фыркает, потом поднимается из-за стола, помогая встать мне.
- Тогда поехали. Тебя надо представить куратору.
- Куратору?
- За собирателями присматривают, - улыбаюсь Варе, говорить о том, что это все теория и по факту совет имеет над нами столько же власти, сколько над воздухом, я не собираюсь. Для Вари эта информация будет явно лишней. – Куратор, на самом деле, в хозяйстве штука очень полезная: он поможет тебе адаптироваться, научит справляться, обращаться с силой, подскажет. Твой конкретный – ведьмак, вполне нормальный мужик, иногда дотошный и занудный до омерзения, но хотя бы не сумасшедший.
- Бывают сумасшедшие?
- Разные бывают, детка. Это жизнь, - пожимаю плечами.
Бэмби трет тонкие руки, смотрит в стол, не спешит двигаться.
- Кукла, если не передумала, то нам надо ехать, - торопит недособирательницу Аарон.
- Последний вопрос, - вскидывает девчонка голову, сверлит взглядом Зарецкого, - что будет, если… Если я откажусь?
- Ты обо всем забудешь, тебя закроют, - отвечает Шелкопряд безразлично, поглядывает на часы.
- Это больно?
- Скорее да, чем нет. Неприятно точно.
Бэмби шумно выдыхает, выпускает весь воздух через нос, снова о чем-то думает, а потом все-таки встает на ноги, не говорит больше ни слова. Молча вытирает руки и губы салфеткой, молча идет к вешалке, молча одевается.
Мы ждем ее у выхода, из-за стойки на нас косится Вэл, пробегает мимо Юля с подносом, заставленным позвякивающими шотами.
Бэмби снова подает голос только тогда, когда мы останавливаемся у тачки Аарона, я хмурюсь, потому что мне придется бросить своего малыша здесь, а мне этого очень не хочется, хотя…
- Я поеду сама, - говорю одними губами.
Зарецкий молчит слишком долго, чтобы можно было считать это хорошим знаком, но потом все же соглашается кивком головы. Коротким и отрывистым.
Открывает перед Куклой дверцу, но прежде, чем ее поглощает нутро машины, я успеваю услышать вопрос, слышать который мне очень не хочется.
Я надеялась, что Варвара не спросит.
- Ты говорил про Дикую Охоту, - начинает она задумчиво, - про ад и демонов, про гончих псов… И это все для меня все равно выглядит, как сказка… А раз уж мы говорим о сказках… о религии и прочем, мне всегда казалось, что за смерть отвечает ангел смерти, что он забирает души, убивает людей. Он тоже есть?
- Самаэль, - кивает Зарецкий, а я стискиваю челюсти, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего, чего-то такого, о чем буду жалеть. – И он никого не убивает, Кукла. Он просто приходит за душами. Иногда. Когда делать нехер.
- Я не понимаю, - трясет Варя головой, - зачем тогда собиратели? – смотрит пытливо, твердо, почти непреклонно. Смотрит так, что не отвертеться.
- Потому что Самаэль один, а душ много, потому что у него есть… дела интереснее, потому что он падший, хозяин одного из кругов ада. Но это теология, Варя. Хочешь углубиться в вопрос, спросишь своего курат…
